— Почему милиция это скрывает?
Ковалев пожал плечами:
— Должно быть, не хотят, чтобы в городе началась
паника.
— Потрясающе. По городу бродит маньяк, а доблестная
милиция…
— Тут есть еще кое-что… — перебил он. — Делом
занимается ФСБ.
— Нельзя ли об этом поподробнее?
— Я знаю только то, о чем шепчутся в коридорах. Милицию
просили в это дело не соваться. Убедительно просили. Так что вам тем более
соваться ни к чему.
— По этой причине вы поспешили стать моим верным
оруженосцем?
— Я же сказал: ни к чему мне еще один труп на участке.
Я могу понять ваше желание докопаться до истины, но…
— Вряд ли мне позволят, — закончила я начатую
Алексеем Дмитриевичем фразу.
— Вот именно. Кстати, в целях вашей же безопасности.
Светлана могла что-то узнать ненароком и оказалась в подвале со вспоротым
животом. Это не охладило ваш пыл?
— Значит, маньяк… — постукивая пальцем по рулевому
колесу, пробормотала я задумчиво. Встрепенулась от пришедшей в голову мысли и
повернулась к своему спутнику:
— А вам не кажется, что вчерашние мальчики в данную
версию не укладываются? Или они — наши друзья из ФСБ?
— Не болтайте глупостей. Я понятия не имею, что это
были за типы. Но их появление меня здорово взволновало.
— Поэтому вы не стали сообщать о них в милицию?
— Светлана Сергеевна, ехали бы вы в Питер, а
компетентные люди во всем разберутся. Вы потом статью напишете…
— И не надейтесь! Мне только интереснее стало.
— Тогда нам придется стать неразлучными. Очень меня
тревожит ваша безопасность. Буду приглядывать за вами, пока в отпуске.
— Откуда такое человеколюбие?
— А вы мне нравитесь. Красивая, умная… Правда,
нахальная, но к этому можно привыкнуть.
— А вы мне не нравитесь.
— Чем прогневил?
— Мутный вы тип…
— Ну вот. Я со всей душой…
— Возможно, я изменю свое мнение о вас.
— Да? И что я должен сделать? Открыть свою душу?
Рассказать биографию в деталях? Поклясться на Библии, что черных мыслей не
держу?
— Все это очень увлекательно, но подождет. Мне нужна
полная информация о всех трех убийствах.
— А луну с неба вам не надо?
— На что она мне? Пусть на небесах висит.
— Как вы себе это представляете? Я не луну имею в виду,
а информацию.
— Я помню, что вы простой участковый, но ваш облик
внушает определенные надежды. Напрягитесь, совершите невозможное, — я
хитро улыбнулась, — для женщины, которая вам, как вы сами сказали, нравится.
— Да? И что я буду иметь?
— Все, что пожелаете. То есть все, что в моих силах.
— Ловлю на слове. Не вздумайте потом отнекиваться.
— Что вы! Я готова вам отдаться прямо сейчас, в
качестве аванса. Или у вас на мой счет совершенно другие планы?
— Не вгоняйте меня в краску. У меня нет вашего
нахальства, к тому же…
— Что?
— Ничего. Не мешайте думать, каким макаром совершить
подвиг в вашу честь.
— Не возражаете, если я пока заведу машину и мы поедем
в ресторан? Хороший обед улучшит ваши мыслительные способности.
Он хмыкнул и отвернулся, а я направилась в сторону центра
города, справедливо полагая, что лучшие рестораны должны быть именно там.
Однако в ресторан мы не попали. По дороге Алексей Дмитриевич
позвонил по телефону, назвал собеседника Севой, и.., разговор у них вышел
затейливый.
— Хочу, чтобы ты поговорил с одним человеком.., об
убийствах. Знаю. И все-таки прошу. Нет, у тебя не годится. Приезжай на
Подбельского, там на углу пивная. Будем через двадцать минут.
Сворачивайте, — повернулся он ко мне, убирая телефон. Подбельского — это
где старый главпочтамт. Надеюсь, помните.
— Почему бы нам не встретиться с Севой в приличном
ресторане, а не в столь злачном месте, как пивная?
— Менты в приличных ресторанах чувствуют себя неуютно.
Пивнушка в самый раз.
— Вы думаете. Сева захочет что-то рассказать? —
усомнилась я.
— Надеюсь. Он любопытен и на ребятишек из ФСБ большой
зуб имеет.
— Да? И чем они ему досадили?
— А это, уважаемая Светлана Сергеевна, уже не ваше
дело.
* * *
Мое присутствие в данном заведении было неуместным. Так
думала не только я, но и немногочисленные посетители. Нас проводили
недоуменными взглядами, бармен выразил неодобрение поджатием губ. Однако
Алексей Дмитриевич, как видно, не обратил на это никакого внимания. Принес три
кружки пива и орешки, хлопнулся на стул напротив и углубился в созерцание
напитка. Понюхал, сделал глоток и улыбнулся.
— Вполне приличное. Можете попробовать.
— Я за рулем.
— Похвальное стремление к трезвости. Тогда я и вашу
кружку выпью. Чего добру пропадать. Кофе и чай здесь не подают, так что
извините.
Вскоре в бар вошел мужчина лет тридцати пяти, высокий, худой
и сутулый. Хмуро огляделся и направился к нам. Замер возле стола, посмотрел на
меня, затем на Ковалева и зло спросил:
— Ты что, спятил?
— Садись, — вздохнул Алексей Дмитриевич. —
Пива выпей. Хорошее пиво. А она только с виду дура. Боевая девушка. Здорового
мужика завалила, что твой спецназовец.
— Какого мужика? — проявил интерес Сева.
Ковалев, не торопясь, поведал о вчерашней битве. Я слушала
без особого интереса, приглядываясь к Севе.
— Журналистка? — тяжко вздохнул он. — Зря
стараетесь. Ничего опубликовать по этому делу вам не дадут. Еще и по рукам
схлопочете. А ты, Леха, совсем спятил. Лезешь в дерьмо и девчонку за собой…
— Это я лезу, а он за мной, — внесла я ясность.
— Откуда об убийствах узнали? Неужто он
рассказал? — Теперь Сева обращался ко мне.
— Алексей Дмитриевич дурака валял до поры до времени.
Рассказала мне Агнесса.
Он нахмурился.
— Та самая чокнутая подруга?
