— Возможно, она и чокнутая. Но об убийствах знает.
— Откуда?
— От Светланы. А та от знакомой, что работала в морге.
— Да-а… — покачал головой Сева. — Мир тесен.
Плюнуть некуда, чтоб на знакомого не попасть.
— Вы с Агнессой беседовали? — в свою очередь
спросила я.
— Конечно. Несла какую-то чушь. Со Светланой они
встречались редко. Так, по крайней мере, Агнесса сказала. Чем та занималась в
последнее время, понятия не имела. Тетка сильно верующая, везде ей соблазны
мерещатся. А по мне, так просто чокнутая. Кстати, она инвалид первой группы.
Лежала в психушке. Отпустили, да, видно, рано. Не буйная, оттого и отпустили.
Мать у нее покончила с собой без видимой причины. То есть причина, наверное,
была, но о ней никто не знал. В один прекрасный день она облила себя бензином и
подожгла. Агнессе тогда было девятнадцать, с той поры у нее и начались проблемы
с головой.
— Она сказала, что со Светланой они познакомились в
церкви.
— Она там работает. Помогает с уборкой. Хотя, во что
она на самом деле верит, мне не понять. Я расспрашивал ее знакомых, те пару раз
их со Светланой видели в «Белых облаках».
— Что это такое? — насторожилась я.
— Хрен знает. Официально — эзотерический центр.
Гадание, гороскопы, снятие сглаза и прочая чушь. Центр проверяли. Все там в
полном порядке, налоги платят. Дурят, конечно, людей за их деньги, но это не
запрещено.
— Может, там и стоит поискать нашего дьявола? —
выдала я предложение.
Сева взглянул на меня с усмешкой, мол, ученого учить только
портить, но ответил вполне доброжелательно:
— Там пять баб вроде знахарок, один старик, ведун, а за
хозяина парень лет тридцати. Говорят, учился в Гамбурге, магистр и все такое…
— Надо бы на него взглянуть, — не удержалась я.
— Взгляните, — пожал Сева плечами. — Всех
проверяли. Если не считать сомнительности самого этого промысла — полный
порядок.
— Соседка утверждает, что пару раз видела, как к
Светлане приходил молодой человек прямо-таки демонической внешности, —
сказала я. Мужчины быстро переглянулись и уставились на меня. — Возможно,
дама преувеличивает, но…
— Что за соседка? — нахмурился Сева. — Мы
всех опрашивали.
— Должно быть, с вами она не пожелала
откровенничать, — развела я руками.
— И что за молодой человек?
— Он ей не понравился.
— Мне многое в жизни не нравится.
— Мне тоже, — не стала я спорить. —
Расскажите о трупах. Агнесса утверждает, что вы скрываете информацию о них.
Сева вздохнул.
— Два трупа. Мужчины. Первого обнаружили восемь месяцев
назад. Возле гаражей на Тимирязева. На трупе следы пыток. Живот распорот,
внутренности наружу, сердце вырвано. На груди вырезан крест.
— Крест? — нахмурилась я.
— На правой стороне возле соска.
— Личность убитого удалось установить?
— Петров Владимир Евгеньевич, бывший спецназовец. Труп
был завернут в полиэтиленовую пленку. Разделались с ним где-то в другом месте,
а у гаражей выбросили в надежде, что найдут не скоро. Там свалка, обнаружили
его бомжи, случайно.
— Спецназовец? — уточнила я.
— Вот именно. Здоровенный детина. Тридцать пять лет.
— Занятно. Вряд ли он спокойно ждал, когда ему выпустят
кишки наружу.
Сева поморщился.
— После увольнения из органов он нигде не работал, жил
один в общаге, пил. В друзьях у него был всякий сброд. Вполне могли убить по
пьяному делу, если бы…
— Если бы?
— Если бы не следы пыток, вырванное сердце и этот
крест. Он был в Чечне. В конце концов тогда решили, что это, возможно, чья-то
месть.
— Неплохая версия, только крест вряд ли подходящая
метка для мусульман. На втором трупе она тоже была?
— Была. На правой груди, чуть выше соска.
Водитель-дальнобойщик Прибытков Геннадий Степанович. В наш город приехал два
года назад, женился. Вернулся из рейса, машину поставил в гараж, позвонил жене,
но до дома не дошел. Жена ждала сутки, мобильный молчал. Естественно, она
забила тревогу. Труп выловили в реке только через четыре месяца. Узнать его
было невозможно, делали экспертизу. Повреждения на трупе те же самые:
распоротый живот, вырванное сердце и этот крест. Убитые знакомы не были, ничто
их не связывало, жили в разных районах. Кстати, этот тоже был здоровый мужик.
При нем имелись приличные деньги, возможно, кто-то поджидал его возле гаража… И
того, и другого, вне всякого сомнения, убил один и тот же человек. По крайней
мере, орудие преступления одно — нож с широким лезвием.
— Двое взрослых мужчин, физически сильных, один вообще
спецназовец… Если речь идет о маньяке, выбор довольно странный.
— Может, он не ищет легких путей, — усмехнулся
Сева. — Решено было о деталях убийств прессе не сообщать и искать маньяка.
Через месяц погибла ваша подруга.
— Он и у нее вырезал крест на груди?
— Левую грудь он ей вообще отрезал, еще у живой. А
крест вырезал на горле. Сердце, конечно, тоже вырвал и внутренности… Ей
досталось больше, чем мужикам. Она умирала долго и в сознании… Урод, мать его!
На труп наткнулись дети, вызвали милицию. У одного из пацанов отец работает в
газете, поэтому журналисты приехали в одно время с милицией. Что Светлана
делала ночью на стройке, непонятно. Скорее всего, он похитил ее, а потом привез
туда. Никаких следов. Никаких зацепок. Журналисты подняли шум из-за ее статей о
вице-губернаторе. Потом появились парни из ФСБ и предложили нам не лезть в это
дело.
— И как они объяснили?
— А чего нам объяснять? Вызвали к начальству и сказали:
так, мол, и так, теперь это не вашего ума дело, и все материалы забрали. Только
вряд ли они продвинулись в расследовании дальше нас. Если хотите мое мнение:
это действительно маньяк. Выбирает случайные жертвы, и кого он похитит в следующий
раз, остается лишь гадать.
— Кто проводил вскрытие? — спросила я.
— Иоффе Марк Абрамович.
— Он еще работает? — удивилась я.
— Вы с ним знакомы? Старик — молодец, любого молодого
за пояс заткнет.
— Морг все там же, возле шестой городской больницы?
— Хотите навестить старика? — улыбнулся Сева.
