Смотреть на свое лицо в черной рамке было неприятно.
Сходство в самом деле поразительное. Если б не блузка с рюшами (такой просто не
могло быть в моем гардеробе), я бы могла подумать, что кто-то позаимствовал
фото из моего архива. Заметка имела подзаголовок: «Памяти нашего товарища
Старостиной Светланы». Шутки так далеко не заходят. Кстати, у меня были то же
имя и фамилия, пока я не вышла замуж. После развода я оставила себе фамилию
мужа: причиной послужило мое желание избавиться от Светки. Вообще избавиться
таким образом от нее было немыслимо, но, по крайней мере, мы стали носить
разные фамилии. Правда, я ожидала со дня на день, что она выйдет замуж за
какого-нибудь гражданина Алексеева только для того, чтобы вновь стать мною.
«Она сумасшедшая», — с печалью подумала я, разглядывая фотографию. Перед
глазами плясали буквы, которые весьма неохотно складывались в слова, такие же
дурацкие, как Светкина затея быть мною. Как все ее затеи.
— «Памяти нашего товарища», — повторила я и
наконец заставила себя прочитать, что там дальше, все еще не веря, что имею
дело с мрачной реальностью, а не с очередной идиотской Светкиной
выходкой. — «Обнаружен труп.., убита в конце ноября прошлого года
журналистка, работавшая в нашей газете.., талантливый поэт.., при невыясненных
обстоятельствах.., вышла в свет книга очерков.., добрый, светлый человек.., до
сих пор неясно, кому была выгодна ее смерть, правоохранительные органы.., в
очередной раз приходится констатировать, что следствие не дало никаких
результатов…»
Это не могло быть шуткой. Светка действительно погибла.
Несколько месяцев назад. Была убита в моем родном городе за сотни километров
отсюда. Неудивительно, что я ничего не знала. Кто-то из журналистов случайно
узнал об этом, и вот появилась заметка в газете, в которой когда-то Светка
работала.
Газета лежала на столе. Две фотографии напротив друг друга —
ее и моя. И если б не очки на моей, сходство было бы абсолютным. По крайней
мере, на снимках. Светка будто смотрела на меня — на ту, что на фотографии, и
загадочно улыбалась, а я пыталась решить, что это: случайность или указующий
перст судьбы.
Разумеется, те, кто верстал газету, не знали о наших
странных, чрезвычайно запутанных отношениях, но мне было трудно поверить, что
это случайность: мой очерк на одной странице и заметка о Светкиной гибели на
другой — как закодированное послание. И еще эти фотографии… Даже сама весть о
гибели Светки не подействовала на меня так, как данное обстоятельство. И после
смерти она не желала оставить меня в покое, отчаянно цепляясь за меня, не
позволяя вырваться.
Я поняла, что уже довольно долго сижу, пялясь в газету,
безуспешно пытаясь справиться с сердцебиением и подкатившей тошнотой.
Официантка с недоумением поглядывала в мою сторону. Я заставила себя
встряхнуться, достала мобильный и набрала номер редакции. Лена ответила сразу.
— Что тебе не понравилось? — с намеком на
удивление спросила она.
— Мне? А.., нет, все просто отлично. Я звоню по другому
поводу.
— Неужто спасибо сказать?
— Спасибо, — буркнула я машинально. — Здесь
на шестой странице заметка о гибели Светланы Старостиной.
— Так и есть. Она работала в нашей газете.
Лена пришла в редакцию уже после Светкиного увольнения и о
нашей истории вряд ли знала.
— Мы когда-то вместе работали, — заметила я.
— Вот как?
— Да. Не могла бы ты поподробнее рассказать, что
произошло?
— История совершенно дикая. Ее убил какой-то маньяк.
Поначалу была версия, что убийство заказное, но вроде бы она не подтвердилась.
Хотя кто знает… В любом случае убийца настоящий псих. Говорят, он распорол ей
живот. Можешь такое представить? Мишка узнал о ее убийстве из Интернета.
Вспомнили, что она работала у нас, вот и написали заметку. Ты ее хорошо знала?
— Более чем.
— Могу соединить тебя с Мишкой. Только вряд ли он знает
больше. Наверное, лучше позвонить в редакцию, где она последнее время работала.
— Я так и сделаю. — Я поблагодарила и поспешно
простилась, не отрывая взгляда от фотографии. Расплатилась и вышла на улицу.
Особых мыслей в голове моей не наблюдалось. Зато
присутствовало странное оцепенение и еще более странная пустота в душе, точно я
потеряла близкого человека, хотя еще три года назад мне казалось, что я сама
готова убить Светку. Разумеется, это сильное преувеличение, но жизнь она мне
портила основательно и умело.
* * *
История эта началась давно, несколько лет назад. Я тогда
училась на четвертом курсе факультета журналистики и по мере сил «звездила»,
потому что, по общему мнению, бог даровал мне не только красоту, но и талант.
Слишком много для одного человека. Все давалось мне легко и без усилий. Парни
влюблялись если не с первого взгляда, то со второго обязательно, педагоги меня
обожали и прочили большое будущее, губернские газеты охотно печатали мои
статьи, а главные редакторы с нетерпением ждали, когда я закончу университет и
осчастливлю их издание своим присутствием. Предложений было хоть отбавляй.
Прибавьте к этому папу банкира, который хоть и развелся с мамой, но, должно
быть, чувствуя себя виноватым, тратил на меня деньги без меры, что позволяло
мне снимать квартиру в центре с выходом на крышу (я гордо именовала ее
пентхаусом), раскатывать на собственной машине и проводить каникулы на
Средиземноморье. В общем, не жизнь у меня была, а голубая мечта всех девиц,
предмет острой зависти сокурсниц, которые увлеченно обсуждали фасон моей новой
юбки и мой очередной роман.
Не думаю, что в то время я была совсем уж безмозглой дурой и
такая жизнь мне нравилась. То есть нравилась, конечно, но я надеялась, что
вовсе не для этого господь отправил меня в этот мир. Я ждала окончания
университета и свято верила, что жизнь моя наполнится тогда смыслом. Иными словами,
что есть у меня предназначение…
Я едва не угодила под машину, не заметив красный свет
светофора. Водитель махнул рукой, уступая дорогу, а я машинально улыбнулась.
Воспоминания так увлекли, что ничего вокруг я попросту не замечала. А между тем
на улицах большого города стоит быть внимательнее. Остановить такси? Но я сразу
же отказалась от этой мысли, а потом поняла, что не хочу домой. У меня давняя
привычка думать на ходу — чем глубже я погружаюсь в свои мысли, тем быстрее
шагаю, иногда развивая прямо-таки фантастическую скорость. Моя мама, помнится,
всегда нервно ожидала, наблюдая за мной, что я впечатаюсь лбом в дверной косяк.
