— Ваши бы слова да богу в уши. Что ж, подведем итог. У
нас две чокнутые бабы, одна в психушке побывала давно, другая только оттуда
вышла. У одной только аура на уме, другой черти мерещатся. Столько времени, и
все впустую… — с грустью констатировала я. — Ни одной реальной зацепки.
— Вы всерьез хотите таким образом выйти на маньяка?
— Мне рекомендовали прислушиваться к себе, и тогда
будет знак. И мы возьмем маньяка тепленьким. Или ему будет знак, и он
прямехонько выйдет на меня. Что вам больше нравится?
— Мне не нравится ваше долгое общение с психами, —
ответил Ковалев, мы как раз выезжали на проспект. — Кто вам сказал, что
они не заразные? Светлана Сергеевна, оставьте чокнутых их психиатрам! Я же
говорил, следователь с ними беседовал. Я допускаю, что вы умнее любого
следователя, но… Кстати, за нами «хвост», — буднично сообщил он. — И
это без всякой мистики.
— Шутите? — не поверила я.
— И в голове не держал. Иномарка темно-синего цвета.
Я посмотрела в зеркало и с трудом обнаружила искомый объект.
— Чем он вам не понравился? — спросила с усмешкой,
но несколько настороженно. — По-моему, едут люди по своим делам.
— Они к нам на Алябьева пристроились, когда мы выезжали
на проспект после посещения анатомички. Ехали навстречу. Скорее всего, в
анатомичку и ехали, но, заметив нас, передумали и сели нам на хвост. Сначала у
меня были сомнения, но испарились. Потому что все это время машина торчала в
соседнем переулке. Теперь, как видите, опять пристроилась сзади.
— Значит, вы не зря болтались возле дома. Они ваш
интерес заметили?
— Обижаете.
— Как думаете, кто это?
— Кабы знать… Вряд ли наш маньяк. Скорее всего, тот
парень в морге не зря отирался в коридоре и успел кому-то позвонить.
— Так, может, вернемся и зададим ему пару
вопросов? — предложила, я.
— Собираетесь ему под ногти иголки загонять?
Сомневаюсь, что он по доброте сердечной расскажет вам о своих друзьях. Боюсь, в
ближайшее время нас ожидают неприятности. Вам еще не надоела игра в сыщиков?
— Не надейтесь.
— Да я так спросил, из вежливости. В гостинице из
номера без особой надобности не выходите. Кстати, куда вы едете? Гостиница
налево…
— Хочу еще раз поговорить с Агнессой. А еще хочу
взглянуть на обиталище господина Петрова, бывшего спецназовца.
— Вы с ума сошли? — искренне возмутился
Ковалев. — Побойтесь бога… Вы хоть знаете, который час?
— Как раз все соседи дома.
— Зачем вам соседи? К тому же даже сыщикам положено
отдыхать. Я есть хочу…
— Я вас кормила.
— Когда это было? И вообще, я мечтал провести отпуск,
лежа на диване.
— Вас сгубило любопытство. Так и быть, проявлю
человеколюбие и накормлю вас. Вот это кафе подойдет?
— Я дома пельменей наемся.
— Хорошо, отвезу вас домой.
— А вы будете болтаться по городу вот с этим «хвостом»?
— Так в кафе или домой? — посуровела я, и он буркнул
в ответ:
— В кафе.
* * *
Мы с удобствами устроились за столиком возле окна.
Интересовавший нас автомобиль скрылся в переулке и более на глаза не появлялся.
И вслед за нами в кафе вовсе не вошли звероватого вида молодцы (после нас сюда
вообще никто не заглядывал), и я даже подумала: а не наводит ли участковый тень
на плетень из желания внушить мне мысль, что чем скорее я уберусь из города,
тем лучше для меня и остального человечества? Однако Ковалев так сосредоточенно
хмурился и, главное, даже ел без аппетита, что я решила: он действительно
переживает, и «хвост» ему не привиделся.
— Это могут быть фээсбэшники? — спросила я, когда
мы перешли к чаю, справедливо решив: если мы занялись десертом, обвинить меня в
том, что я порчу ему аппетит, Алексей Дмитриевич не сможет. В конце концов,
много сладкого вредно. Он взглянул на меня и пожал плечами:
— Вообще-то у них может возникнуть желание понять,
зачем вы сюда явились и какое имеете отношение к убийствам.
— Не проще ли задать вопросы?
— Проще. Если рассчитывать на искренний ответ.
— Как все сложно.
— Если честно, я не верю, что они из спецслужб.
Профессионалов мы вряд ли бы засекли.
— Разве вы не профессионал?
Он спокойно выдержал мой взгляд.
— В шпионских играх участвовать на приходилось.
— Жаль, ваш опыт очень бы пригодился. Допустим, за нами
следят не спецслужбы. Тогда кто?
— Люди, каким-то образом связанные с убийствами или
желающие понять, кто стоит за ними.
— Замысловато, — кивнула я. — Но идею
уловила. Тогда зайдем с другой стороны: если по городу шляется маньяк, то кому
может быть до этого дело? Я не имею в виду правоохранительные органы, им как
раз дело есть. Я имею в виду прочих граждан. Людьми обычно движет личный
интерес, а здесь я его не вижу. — Ковалев пожал плечами, выражая сомнение,
а я, не очень поняв, к чему оно относится, продолжила:
— Вряд ли можно говорить о мести. Сначала было две
жертвы: бесприютный спецназовец на пенсии и шофер-дальнобойщик. У одного, если
верить вашему другу, вовсе нет родни, у другого жена, только вряд ли она
располагает собственной гвардией, чтобы присматривать за нами. То же самое со
Светланой. Если это не спецслужбы, то логично предположить, что это люди,
имеющие отношение к четвертому трупу, то есть по времени к первому из четырех
нам известных.
— Имеете в виду питерский труп?
— Ага. Жаль, что мы понятия не имеем, на кого посягнул
в Питере наш маньяк.
— Номера на тачке местные.
— Это ничего не значит.
— Допустим, в Питере погиб человек, чей родственник или
друг, не важно, решил сам разобраться с маньяком. Тогда для них вполне
естественно заинтересоваться вами. Что ж, я ничего не имею против этих ребят.
Если цель у нас общая, пусть висят на хвосте. Неприятно, но терпимо.
— Значит, я могу выйти из номера без вашего
сопровождения? — усмехнулась я.
— Нет, лучше все-таки не рисковать, — ответил он
серьезно, после чего, немного помолчав, спросил:
— А почему вы сомневаетесь, что убийца — маньяк?
