— Кому? — в свою очередь растерялась я и тоже
хлопнула ресницами.
— Между прочим, эти типы тебя пасут.
— Серьезно? А зачем?
— Откуда мне знать? Может, у тебя в сумке килограмм
героина, а может, ты пришила кого ненароком.
— В сумке у меня кошелек, в чем ты мог убедиться. С
«пришить» — тоже пальцем в небо, но желание есть. А что это за типы?
— Похоронная команда. Вон тот, мордастенький, что в
кафе сидел, Вова Шалый, милейший человек. Одному парню отрезал руку за то, что
тот деньги вовремя не вернул. Тот, что в тачке остался, по кличке Гризли,
вообще душка. Говорят, запросто может разрубить человека на куски.
— Ты чего девушку пугаешь? — обиделась я.
— Я не пугаю, я хочу знать, что таким типам от тебя
надо?
— Почему от меня? Может, это ты им приглянулся.
— Когда я тачку в окно увидел, тоже так подумал. И
почувствовал себя очень неуютно. Но Шалый не сгреб меня в охапку, а сделал вид,
что вовсе меня не знает. Не подумай, что это меня огорчило, но слегка сбило с
толка. Чего б ему сидеть и глазеть, как я ужинаю с девушкой, а Гризли тосковать
в машине? Поэтому я тихо удалился и решил посмотреть, что будет дальше.
— И что?
— А ничего. Я в сортире сидел, а они с места не
сдвинулись.
— Может, они решили не суетиться и проследить за мной,
уверенные, что я отправлюсь прямиком к тебе?
— И не мечтай. Как только ты покинула кафе, они очень
осторожно припустили следом.
— Это подтверждает мою догадку, — кивнула я.
— Я же сказал: не мечтай. Если бы им был нужен я, они
тряхнули бы тебя как следует, и на счет «два» ты бы им сказала, где меня найти.
Так что за дела у тебя с этими парнями?
— А у тебя? — Он нахмурился, а я продолжила:
— Я уяснила, что один из них Шалый, а другой Гризли, и
теперь даже знаю, чем они знамениты. Кстати, откуда тебе известен номер моего
мобильного?
— Так ведь твой телефон на столе лежал. Пока ты брала
кофе в баре, я позвонил с твоего на свой, и вот он, номер. Мне надо было
смываться, а я не мог уйти, не сказав тебе «спокойной ночи» и не пожелав
приятных снов. Ты вообще могла уехать. И как бы я стал тебя искать?
— Зачем меня искать?
— Затем, что понравилась.
— Когда?
— Еще в машине. Но тогда не очень. А чем больше я на
тебя смотрю, тем больше ты мне нравишься. Не зря меня потянуло отдать кошелек.
А когда я тебя разглядел как следует… Короче, ты мне нравишься, и я не хотел,
чтобы ты исчезла из моей жизни. Кстати, нам пора смываться отсюда. Они могут
заподозрить неладное.
— И что?
— Понятия не имею. Ты же не говоришь, с какой такой
стати они за тобой топают. Если честно, мне совсем не хочется попадаться им на
глаза.
— Хорошо. Давай выбираться. Только как?
— Это просто, — осчастливил меня Пашка. — Быстренько
спускаемся в подвал. Лишь бы эти гады раньше времени в подъезд не сунулись.
Мы спустились, стараясь, чтобы нас не увидели в подъездное
окно. От двери в подвал у Пашки тоже был ключ. Узким коридором мы прошли в
самый конец, где была еще дверь, запертая на засов.
— С той стороны она заколочена крест-накрест, —
шепнул он. — Но пролезть можно. Они доски наверняка проверили, прибиты
крепко, так что считают, что дверь заделана наглухо, и здесь топтаться не
будут. Рядом кусты и труба. Ждешь в ней.
— В трубе?
— Она большая. Выйдем в соседний двор, а там сразу в
переулок. Ну, давай.
Он приоткрыл дверь, бросил взгляд на улицу, кивнул, и я
полезла в узкую щель. Собственно, прятаться от Гризли особого повода я не
видела, но решила последовать Пашкиным советам.
Через мгновение я была в кустах, а затем и в трубе, в ней
можно было идти согнувшись. Почувствовав движение сзади, я оглянулась и смогла
убедиться, что Пашка топает следом. Соседний двор выглядел невероятно грязным,
траншея, которая для трубы, скорее всего, и предназначалась, разделила двор
пополам. Разбежавшись, мы ее перепрыгнули и вскоре вышли в переулок.
— Лучше поторопиться, — напомнил Пашка. — Они
на тачке, и прочесать район им ничего не стоит.
Дитя подворотен лихо вышагивал рядом, и я не удержалась,
спросила:
— А не староват ты для всего этого?
— Для чего? — вроде бы обиделся он.
— Ну, для крыш, подвалов и прочего.
— Так ведь нужда заставляет. Не по собственному
желанию…
— А по божьей воле, — подсказала я.
— Вон там беседка, за деревьями нас вряд ли увидят.
Беседка с вазонами по углам выглядела образцово, скамейка в
ней тоже оказалась в полной сохранности. На ней мы и устроились.
— Ну вот, дорога далеко, мы их увидим, они нас не
сразу. Можно поговорить.
— Валяй, я слушаю, — кивнула я.
— Слушает она, — хмыкнул Пашка, взглянув на меня с
недовольством. — Между прочим, я изнываю от любопытства. Что у тебя за
дела такие?
— Продолжай изнывать, потому что никаких дел у меня
нет. Парней вижу впервые и очень сомневаюсь, что им нужная.
— Ты же журналистка, может, какой матерьяльчик
собираешь, который мог не понравиться Меченому.
— Кто такой Меченый?
— Корчит из себя крутого, а сам ишачит на дядю по
фамилии Строев. О таком тоже не слышала?
— Нет, — покачала я головой, но теперь
приглядывалась к Пашке и слушала его с удвоенным интересом.
— Тяжелый случай.
— Ты так и не сказал, сам-то чего от них бегаешь?
— Деньги должен.
— Сколько?
— Две тонны.
— Немного.
— Как для кого. Где их взять-то?
— Зачем же занимал?
— Не занимал, — вздохнул он. — Проиграл. Фатально
не везло.
— А теперь Гризли за тобой охотится?
