— Кстати, Агнесса приводила с собой подругу. Светлана,
кажется. Да, Светлана. Она не из сестринства, но тоже хотела помогать. Но и
одного дня не выдержала. Надо очень любить людей, чтобы оставаться здесь, —
вздохнула Ангелина Павловна, и стало ясно, что любить всех людей ей все-таки
нелегко. — Она тоже была журналисткой, — вдруг сказала она,
приглядываясь ко мне. — Мне даже кажется, что вы похожи. Впрочем, это
ерунда, конечно.
— Это не та самая журналистка, которую убили несколько
месяцев назад? — быстро спросила я.
— Да-да. Та самая. Агнесса ушла от нас через неделю
после гибели подруги. Сказала, что плохо себя чувствует. Это можно понять,
такое несчастье, а она ведь была на инвалидности.
— И даже лечилась в психиатрической больнице.
— Да? Я не знала. Мне она нравилась, и я жалела, что
она ушла. Если честно, с персоналом у нас проблемы. Сестры нас очень выручают.
Мы шли по коридору, когда на меня вновь накатила волна
страха. Я быстро огляделась. Рядом никого не было. Дверь с окошком, мой взгляд
задержался на нем. Сердце билось, как после быстрого подъема в гору.
— А здесь у вас что? — спросила я, кивнув на
дверь.
— Процедурный кабинет, — пожала она плечами.
Надо было откланиваться. Я задала еще несколько вопросов и
узнала, что в приюте есть церковь. Точнее, она была когда-то, теперь ее
реставрируют.
— Возможно, через год-другой закончится ремонт.
— Можно взглянуть? — спросила я, надеясь, что,
пока я здесь, придет озарение и я пойму причину своего внезапного страха.
— Собственно, смотреть еще не на что, но если вам
интересно…
Мы спустились на первый этаж, прошли по коридору. Рядом с
кухней, откуда вкусно пахло пирогами, была застекленная дверь. Отсюда
начиналась небольшая галерея, которая вела к левой башне. Ангелина Павловна
подергала дверь, она была заперта.
— Сейчас принесу ключ.
Я немного поскучала, разглядывая в окно кладбищенскую стену.
Страх исчез так же внезапно, как и появился. Может, мне тоже следует ненадолго
удалиться от мира? Пожить в тишине?
Я услышала шаги — вернулась Ангелина Павловна. В руках у нее
был ключ с биркой, на которой значилось: «Церковь». Она отперла дверь, и мы
вошли в светлое восьмиугольное помещение. Это была скорее часовня. Стены с
облупившейся штукатуркой, на полу мраморные плиты, заваленные строительным
мусором.
— Мы успели застеклить окна и оштукатурить потолок.
Ремонт начали еще три года назад, но.., средств не хватает. Ищем спонсоров. На
наших пациентов, безусловно, благотворно скажется возможность помолиться здесь
в любое время.
— Работы прекращены?
— Да, к сожалению. С прошлого лета так ничего и не
сделано. Надеемся на помощь епархии и просто добрых людей. Может, публикация в
вашей газете позволит нам найти средства.
— Я надеюсь, — кивнула я.
Мы покинули часовню, а я поблагодарила Ангелину Павловну и
извинилась, что отняла у нее так много времени.
— Что вы, мы всегда рады добрым людям! — был
ответ.
Я тоже порадовалась, что оказалась среди добрых людей.
Главврач проводила меня до служебного входа, здесь мы простились. Подошла все
та же старушка, открыла дверь, и я с облегчением вздохнула, оказавшись на
воздухе.
Я направилась к машине и вдруг сбилась с шага. Ощущение
появилось такое, точно чей-то взгляд буквально буравит мне затылок. Я быстро
огляделась: кладбищенская стена, с той стороны ворота на кладбище, хотя на
самом деле ворот не было, только арка из красного кирпича. По дороге мчатся
машины, напротив здание с заколоченными окнами, на тротуаре никого. И все-таки
чувство было такое, что за мной наблюдают.
Мой взгляд скользнул вдоль окон приюта. Показалось или
жалюзи на одном из них чуть раздвинуты? Показалось. Впрочем, почему бы, к
примеру, Ангелине Павловне не проявить любопытство и не посмотреть в окно?
Странно, но теперь старое здание из красного кирпича выглядело зловеще, точно
таило смертельную угрозу. Я ускорила шаг, хотелось побыстрее оказаться в
машине.
На стоянке моя «Ауди» по-прежнему была в одиночестве.
Подходя ближе, я с удивлением отметила, что Ковалева в машине нет. Куда он мог
деться? Вряд ли ему пришла в голову мысль прогуляться по кладбищу… Я опять
взглянула на окна здания приюта. Никакого намека на движение и чужое
любопытство.
А Ковалев оказался в машине, в этом я смогла убедиться,
открыв дверь. Он откинул сиденье и вроде бы дремал, однако впечатление
оказалось обманчивым.
— За нами наблюдают; — сказал он тихо.
Я села и завела мотор.
— Да?
— Видишь джип на той стороне дороги?
— Вижу, — кивнула я. Джип был мне знаком, вчера я
имела счастье видеть его из кафе и с крыши дома. — Мой друг Гризли.
Надеюсь, военных действий они не затевают.
Ковалев взглянул на меня без приязни. Я выехала со стоянки,
отметив, что джип продолжает стоять на месте. Вновь я увидела его, выезжая на
проспект, — он маячил где-то сзади, в потоке машин я не сразу его
заметила.
— Они осторожны, — сказала я.
— И нам бы не помешало… — буркнул Ковалев. — Ну,
что? Узнала что-нибудь интересное?
— Агнесса работала здесь довольно долго, ушла через
несколько дней после гибели Светки. Очень странная лавочка.
— Что тебе не понравилось? — насторожился он.
— Трудно сказать. Общая атмосфера.
— А чего ты ожидала от психушки?
— Агнесса знала убийцу, — подумала я вслух. —
Знала, оттого и погибла.
— Тогда ни о каком психе не может быть и речи. Маньяки
по трое исходят.
Разумеется, он был прав. Бесконечные разговоры с разными
людьми ни на шаг не продвинули меня к разгадке, оттого я и злилась.
— Куда теперь? — спросил Ковалев.
— В «Белые облака».
Он лишь вздохнул, таким образом демонстрируя свое отношение
к этой идее. На самом деле я, как и он, считала, что очередной визит вряд ли
что даст. Но что-то, я должна была делать? Надо вынудить убийцу действовать,
другого способа разгадать все эти тайны я не видела. Придется болтаться по
городу, приставать с расспросами, пока случайно не дерну за нужную ниточку. Вот
тогда они непременно начнут действовать, и я буду знать, что я на правильном
пути. А пока — игра вслепую. Чет — нечет, холодно — горячо… Пока только
холодно.
