— А если человек искренне верит, если он убедил себя,
что верит?
— И проделывает вот такое? — Он вернул
фотографию. — Уберите, ради бога. Так можно окончательно разочароваться в
человечестве.
Я положила фотографию в сумочку. Оставался еще вопрос,
который очень меня интересовал.
— После нашей предыдущей встречи вы сразу отправились к
брату, — сказала я с улыбкой.
В лице Вадима Аркадьевича наметилось смятение.
— Вы что, следили за мной? — Я развела руками, а
он усмехнулся:
— Надо же… Но почему?
— Надеялась, что у вас есть разгадка, —
дипломатично ответила я.
— Вы подумали, что я могу что-то утаить от следствия?
Вы совсем меня не знаете… Я поехал к брату, потому что ждал от него помощи. Я
хочу расширить центр. Помещение мы снимаем, арендная плата очень высока, а мне
предложили купить офис на Николаевском проспекте. Впрочем, детали вас вряд ли
интересуют. Я хотел поговорить с братом. Всей суммы у меня нет в наличии, а
здание принадлежит человеку, у которого он работает. Я звонил Виктору несколько
раз, просил о встрече, но он был занят. А когда он сам позвонил и предложил
встретиться, я сразу же поехал.
— Обо мне вы говорили?
— Да, — ответил Вадим Аркадьевич, чуть помедлив. —
Я был поражен вашим сходством со Светланой и.., рассказал брату.
— Как он к вашим словам отнесся?
— Заинтересовался, конечно. Предположил, что вы
родственницы. Вот и все. Возможно, ваше появление заинтересовало его даже
больше, чем он хотел показать, но ведь он не рассказывал мне о знакомстве со
Светланой. И слишком большой его интерес, как он мог подумать, показался бы мне
странным.
— У вас не было ощущения, что он испуган или
насторожен?
— Подождите, — нахмурился Вадим Аркадьевич. —
Вы что, подозреваете моего брата? Это все его внешность… — продолжил со
вздохом, точно не со мной разговаривал, а думал вслух. — У него лицо
классического злодея из комиксов. На самом деле он исключительно порядочный
человек.
— Спасибо, — сказала я, поднимаясь. — Вы мне
очень помогли.
— Вы серьезно говорите?
— Конечно.
Я простилась и покинула кабинет. Ковалев тосковал в уголке,
листал какой-то журнал. Я собиралась заплатить за консультацию, но вышедший
следом за мной Вадим Аркадьевич сказал, что это совершенно излишне.
— Ну, что? — задал мне вопрос с трудом
сдерживавший нетерпение Ковалев, как только мы вышли из центра.
— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и
Джульетте.
— Всыпать бы тебе как следует! — разозлился
Ковалев.
— За что? За любовь к Шекспиру?
— За вечные издевки.
— Мы и знакомы-то всего ничего, а уже «вечные».
— О чем вы так долго говорили?
— О Светке, естественно. Он был в нее влюблен. Она
писала хорошие стихи, а он поклонник поэзии. Кстати, Авдотьев — его брат,
двоюродный. Оба в детстве жили на Кубе. Если память мне не изменяет, это совсем
рядом с Гаити. Очень может быть, что кто-то там еще и поколдовывает, хотя вождь
и учитель наверняка запретил своим чадам суеверие. Идейные вожди не жалуют
опиум для народа.
Я коротко пересказала Ковалеву наш разговор с Вадимом
Аркадьевичем, для удобства затащив участкового в кафе. Прежде всего следовало
подкрепиться, да и разговор за столиком казался мне приятнее, чем в машине, уж
очень я увлекалась и забывала смотреть на дорогу.
Алексей Дмитриевич кушал с аппетитом, смотрел серьезно и
время от времени кивал.
— Фирма «Илион»? — задал он вопрос. — Это
собственность господина Ярового.
— Точно? — откладывая вилку в сторону, спросила я.
— Конечно. Меня туда звали в охрану.
— Так… — пробормотала я. — Смотри, что у нас есть.
У господина Ярового нелады с вице-губернатором, теперь уже покойным. Еще у него
имеется личный экстрасенс. Возможно, тот предпринимает кое-какие шаги, дабы
сгладить дурное влияние вице-губернатора на бизнес господина Ярового.
— Яровой — бандит, — безапелляционно изрек
Ковалев. — Посадить его возможным пока не представляется, но, по сути, он
ничуть не лучше того же Меченого.
— В вас, офицер, говорит зависть к его деньгам. С
грошовой зарплатой незабвенные слова основоположника особенно ласкают слух.
— Это какие?
— «В основе каждого большого состояния лежит
преступление», — процитировала я.
— В самую точку, — кивнул Ковалев. — Плевать
мне на его деньги! Я не о том, на какой он тачке ездит, а о том, что он за
человек. А Яровой не человек, а гнида. Скупал предприятия за бесценок,
предварительно их разоряя. Внаглую, с помощью своих дружков из администрации,
таких же гнид. Если хочешь знать, так Меченый у меня симпатий больше вызывает.
Тот хоть башкой рисковал, а этот чем?
— Ну, еще не вечер. Глядишь, найдется добрый человек и
несправедливость сию исправит. Чего ты смотришь? Я, как и ты, гнид не жалую. Но
сейчас не об этом. Допустим, Яровой бандит по натуре, а бандитские разборки
заканчиваются стрельбой. Но здесь у нас в качестве его противника вице-губернатор.
Конечно, и его при случае можно за милую душу, но.., чревато. Следствие, то да
се. Опять же, граждане не дураки и сообразят, кто кому на больную мозоль
наступил.
— Ты хочешь сказать, что кукла с иголкой в сердце
предпочтительнее? Точнее, сердечный приступ?
— Конечно, — порадовалась я догадливости спутника.
— По-твоему, Яровой такой идиот, чтобы в это поверить?
— Люди — загадочные существа. Допустим, Авдотьев убедил
его, что может устранить врага, прибегнув к магии.
— Скорее я поверю, что вице-губернатору яда сыпанули.
— И такую возможность я не отрицаю, — дипломатично
согласилась я. — Куколка не сработала, и тогда господин Гусельников
приглашает вице-губернатора в ресторан, который принадлежит все тому же Яровому
и где господин Авдотьев наверняка чувствует себя вольготно. Есть яды, следы
которых в организме через несколько дней обнаружить уже невозможно.
— Есть, только их надо где-то взять.
