— Простите, кого?
— Авдотьева.
— Одну минуту…
Он прошел к стойке, за которой сидела юная особа в компании
компьютера и двух телефонов, пошептался с ней и вернулся ко мне.
— Сейчас его нет в офисе.
— Он появится сегодня?
— Скорее всего, да.
— Тогда, будьте добры, передайте ему вот это.
— Конечно, — он взял у меня конверт и отнес
девушке.
Я тоже подошла к ней и сказала:
— Я рассчитываю, что вы отдадите конверт лично в руки.
— Хорошо. Не беспокойтесь, — заверила она.
Я поблагодарила и пошла к выходу.
За стеной из прозрачного пластика я увидела двух молодых
людей. Похоже, там была комната охраны. Никем другим, по моему мнению, эти двое
быть не могли. Лет двадцати пяти, квадратненькие, с короткими стрижками и
туповатыми физиономиями. Они тоже тосковали у компьютера. Неожиданно один из
них поднял голову, и наши взгляды встретились. Он не побледнел и не свалился со
стула, но то, что он увидел меня, безусловно, произвело на него впечатление. Я
ускорила шаг, боковым зрением наблюдая, как он поднялся и вышел из комнаты. Я
закрывала дверь и на мгновение обернулась, мне хватило этого мгновения, чтобы
увидеть, как он разговаривает с девушкой. Вне всякого сомнения, разговор
касался меня.
«Ну, вот и завертелось», — подумала я с
удовлетворением. Парень меня знает. Или хорошо знал Светку, что более вероятно.
И наше сходство его озадачило. При их возможностях выяснить, кто я, труда не
составит, следующий шаг за ними…
— А если Авдотьев позвонит в милицию? — съязвил
Ковалев, когда я устроилась рядом с ним в машине и рассказала о своих
наблюдениях. — Если не дурак, он именно так и сделает.
— В том случае, если ему нечего опасаться, —
согласилась я. — Он ведь не в курсе, что у нас есть помимо фотографии, и
рисковать не станет. А если мы ошиблись и все дело действительно в его
внешности… Что ж, поведаем в милиции о беседе с бомжами, а на вопрос, откуда у
нас фотографии, я скажу, что неизвестный сунул мне ее под дверь в гостинице.
— Кстати, о гостинице. Тебе надо забрать вещи.
— Вот этим сейчас и займемся, — кивнула я.
* * *
Вещи я собрала за десять минут, сдала номер, и мы поехали к
Ковалеву. Надеяться на мгновенную реакцию со стороны Авдотьева не стоило,
следовательно, придется какое-то время жить в режиме ожидания. В любом случае
следующий шаг должен сделать он. Кроме фотографий и сомнительных догадок, у
меня ничего нет, так что в нашей личной встрече в настоящий момент я никакого
смысла не видела.
Казарменный вид квартиры Ковалева навевал уныние. Я сунула
нос в холодильник и присвистнула:
— А кормить меня ты собираешься?
— Могу пожарить картошки, — серьезно ответил он.
— Я верю в твои таланты, но… Может, заглянем в магазин?
Возражать он не стал. Вернувшись, нагруженные покупками,
совместными усилиями мы приготовили ужин.
— Где я буду спать? — додумалась спросить я.
— В комнате. А я устроюсь на кухне. Есть раскладушка.
— Меня будет мучить совесть.
— Сомневаюсь в ее наличии.
— Ты несправедлив ко мне. На раскладушке могу лечь я.
— Я привык к полевым условиям, раскладушка мне вполне
сгодится, а ты все-таки у меня в гостях. По-моему, отлично получилось, —
указал он на рагу.
— Ага, — согласно кивнула я с набитым ртом. —
Любишь готовить?
— Не очень. Но приходится. А ты?
— Для себя не люблю, предпочитаю кафе. Но когда в моей
квартире появляется мужчина, готовлю с удовольствием.
— Часто они появляются? — помедлив, спросил
Алексей Дмитриевич.
— Как тебе сказать… Иногда.
— Почему вы расстались с мужем? Ничего, что я
спрашиваю?
— Ничего. Причина банальная: я его не любила.
— Зачем же замуж шла?
— Попробую объяснить. У меня был роман с мужчиной
намного старше меня. Разумеется, он был женат. Дети, карьера.., много всего. Не
надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: роман будет длиться долго, но,
кроме ненужной боли, ничего не принесет.
— И ты вышла замуж?
— Тогда данная идея показалась мне гениальной. С
Андреем мы учились вместе, он был влюблен в меня, хороший парень, общие
интересы… Я всерьез считала: у нас будет идеальная семья. Но человек, которого
не любишь, очень скоро начинает раздражать.
— Он здесь или в Питере?
— Он в Кракове. Уже несколько лет. Иногда мы звоним
друг другу, иногда встречаемся. Супругов из нас не получилось, зато мы неплохие
друзья.
— У такой девушки, как ты, вряд ли есть проблемы с
мужчинами.
— У какой? — Я посмотрела на него и улыбнулась, а
он начал ерзать.
— Ну.., ты красивая, умная, самостоятельная.
— Именно такие девушки нравятся мужчинам?
— Мне нравятся, — нахмурился он.
— Чего тогда ситуацией не воспользуешься? —
спросила я лукаво.
— Чтобы начать тебя раздражать? — хмыкнул
он. — Не думай, что твоему мужу было легко расстаться с тобой. Иногда
стоит чуть-чуть заботиться о других.
— Вот теперь я чувствую себя ужасной свиньей.
— Уверен, это ненадолго, — усмехнулся он.
— Доставай пока свою раскладушку, а я вымою посуду.
Однако из-за стола мы поднялись не скоро — сидели и
разговаривали. Обо всем на свете. Ко мне вновь вернулось чувство какого-то
узнавания. Словно мы с Ковалевым уже сидели вот так когда-то, неспешно беседуя.
— Слушай, мы не могли встречаться в прежних жизнях? —
пошутила я.
— В этой я тебя точно проворонил, а в других.., как
знать.
— С чего вдруг такой пессимизм?
— Как там говорится… «во многой мудрости много печали»?
Грустно сознавать, что в жизни есть что-то не для тебя, но с этим приходится
мириться. Я никогда не стану космонавтом, как мечтал в детстве, не увижу
Антарктиду… Много чего будет не так, как хотелось бы… Я научился радоваться
тому, что есть.
