— Это не крест. Крест — это две линии, образующие
четыре прямых угла. А здесь, как видите, линии изогнуты. Это стилизованное
изображение стрекозы.
— И что? — хмуро спросил Ковалев, который до сего
момента скромно помалкивал.
— Невероятно, — покачала я головой. —
Стрекоза погиб. Он не мог убить Светку.
— Ты можешь объяснить, кто такой Стрекоза и откуда он
тебе известен? — рассердился Ковалев.
Я пожала плечами, прикидывая, как половчее выкрутиться.
— О нем мне рассказал знакомый фээсбэшник. Стрекоза —
личность почти мифическая. Служил в ФСБ, выполнял сверхсекретные задания,
определенного свойства, разумеется. Потом вдруг исчез, чтобы появиться вновь..,
уже наемным убийцей. Стрекоза на теле жертвы — его фирменный знак. Естественно,
бывшие товарищи считали делом чести найти его и уничтожить, и примерно три года
назад им это удалось. Теперь совершенно понятно, почему ребята из ФСБ вели себя
так странно и почему все сведения о подобных убийствах засекречены, —
повернулась я к Марку Абрамовичу.
— Да, свои секреты они не любят раскрывать, даже если
они касаются прошлого.
— Подожди, — вновь заговорил Ковалев. — Но
если Стрекоза мертв, то кто…
— Имитатор, — ответил ему Марк Абрамович. — Я
же вам сказал: кто-то старательно имитирует убийства.
— Но зачем?
Иоффе пожал плечами:
— На этот вопрос, молодой человек, я вам не отвечу.
Возможно, имитатору не дает покоя слава этого Стрекозы, как знать… Люди —
странные существа.
— Один псих погиб, и на смену ему тут же пришел другой.
Если я вас правильно понял, даже не один, а несколько психов. И что прикажешь с
этим делать? — глядя на меня, сердито спросил Алексей Дмитриевич.
— Попробуем понять, что происходит, — пожала я
плечами.
— Я бы тебе, Ланочка, не советовал вмешиваться в такое
дело, — убирая фотографии, сказал Марк Абрамович. — Конечно, ты
исключительная девушка, но ловить киллера… Пусть этим займутся те, кому по
долгу службы положено. Стрекоза… — пробормотал он и головой покачал. — Да,
занятно.
Я пребывала в каком-то лихорадочном состоянии, что, впрочем,
неудивительно.
— Садись за руль, — сказала я Ковалеву, когда мы
покинули квартиру Иоффе.
— Ничего не хочешь объяснить? — спросил он, заводя
мотор.
— Что? — удивилась я. Взгляд его был тяжелым.
— Откуда ты о нем знаешь?
— О Стрекозе? Я же сказала.
— Да-да. О нем поведал знакомый фээсбэшник.
— Стрекоза к тому моменту был мертв, так что страшной
тайны он не выдал.
— Допустим. А метку он тебе тоже показал? — Теперь
в его голосе была угроза. Он мне не верил и даже не скрывал этого.
— Нарисовал на салфетке в баре. Иногда люди делают
глупости.
— И он уверял, что Стрекоза мертв?
— Что значит уверял? Зачем ему было врать? Стрекоза был
мертв, иначе откровенность моего знакомого действительно выглядит странно. Одно
дело рассказать о событиях, которые уже стали историей, и совсем другое… Куда
ты едешь?
— Домой. Есть другие предложения?
Он был прав. В том состоянии, в котором я сейчас пребывала,
следовало побыстрее оказаться в родных стенах. Ну, если и не совсем в родных,
то.., хотя бы выпить чаю, успокоиться и подумать. Я уже совершила ошибку —
назвала имя. Точнее, прозвище. Ошибка непростительная, но то, что я увидела на
фотографиях, по-настоящему потрясло меня, и я на мгновение потеряла контроль
над собой. Это чревато большими неприятностями. Ковалев уже смотрит волком,
кое-какие мысли могут появиться и у других людей. Марка Абрамовича я не
опасалась, он будет молчать. Он по опыту знает, чего может стоить неосторожно
оброненное слово. Я и до этого не сомневалась, что враг у меня серьезный, а
сейчас… Имитировать Стрекозу мог лишь тот, кто считал себя если и не лучше его,
то ему равным, вне всякого сомнения. Следовательно, он киллер высшего класса.
Звучит впечатляюще. А у меня в соратниках лишь участковый Ковалев, да и тот
зверем смотрит.
Оказавшись в квартире, Алексей Дмитриевич начал заваривать
чай. Двигался не спеша, взгляд отсутствующий. Он, как и я, мыслями был далеко
отсюда.
— Ну вот, все готово, — сказал он, налил мне чаю и
принялся помешивать ложечкой в чашке. Звук меня раздражал, а Ковалев его точно
и не слышал. — Теперь поведение фээсбэшников становится понятно, —
заговорил он. — Они с самого начала хотели, чтобы ты была в игре. Светлана
каким-то образом была связана со Стрекозой…
— С имитатором, — поправила я. — И он ее
убил.
— Хорошо, пусть будет имитатор, — кивнул
он. — Мне все это очень не нравится, потому что теперь очевидно: они
просто хотели сыграть на вашем сходстве. Оттого и позволили нам шляться по
городу и приставать к гражданам с расспросами.
— Довольно глупо, ты не находишь? Если имитатор убил
Светку, что они выгадают от моего присутствия здесь? Надеются выманить его из
укрытия, используя меня в качестве приманки? Идея дохлая. Зачем я ему?
Я подняла голову, и наши взгляды встретились. В его глазах
читался вопрос, он все еще злился на меня, и о причине такой немилости я
догадывалась.
— Ты мне все рассказала? — все-таки спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
Он усмехнулся, отодвинул чашку и вновь посмотрел мне в
глаза.
— Давай зададимся вопросом, что имитатор делал в этом
городе?
— Ну, скорее всего, выполнял заказ.
— Если так, то мы бы уже знали об этом. Он ведь не
отказал бы себе в удовольствии поставить на теле жертвы фирменный знак. Или,
по-твоему, его привычки изменились?
— Вряд ли… Он имитатор, изменить привычки мог бы
Стрекоза, а этому остается следовать заведенной традиции.
— Согласен. Так что же ему понадобилось в нашем городе?
— У нас полно трупов, — невесело усмехнулась я.
— Петрова увез Гризли, если верить твоему источнику.
Значит, скорее всего, он его и убил.
— А зачем ему понадобилось вырезать стрекозу на теле
жертвы?
— Возможно, у него была причина. Парень в Питере и
Светлана — дело рук Стрекозы № 2, а остальные…
— Ты хочешь сказать, что имитатор…
