— Меня нет, — заявила она с трагизмом. Актриса из
нее тоже никудышная, и я непроизвольно поморщилась. — Ты жестока, ты так
жестока.., ты не хочешь понять… Без тебя я жива только наполовину, я дышу
только наполовину…
— Я вызову такси, — попыталась я вернуть ее к
реальности.
— Ты в самом деле думаешь, что это случайность? —
ужаснулась она. — В самом деле думаешь, что просто так и ты, и я получили
одно и то же имя, что мы обе родились пятнадцатого октября, почти в одно и то
же время?
— Притянуто за уши. У нас три года разницы в возрасте.
Ты, должно быть, забыла?
Светка действительно родилась пятнадцатого октября, как и я.
И, по ее утверждению, также в восемь утра. А год рождения в паспорте она
исправила, еще учась в университете. При смене паспортов это каким-то образом
осталось без внимания, и благодаря новому паспорту она повзрослела ровно на три
года. Если б помолодела, тогда еще было бы понятно, а тут сразу становилось
ясно, что имеешь дело с сумасшедшей.
— Я уверена, я уверена: мы родились в один час! Это не
было случайностью! И то, что мы оказались в одном университете, на одном
факультете, — промысел божий. Мы должны были встретиться!
— Скорее бесовская шутка, — усмехнулась я. —
Загляни в Интернет, там есть рубрика «Найди однофамильца», Светлан в списках
будет множество, и непременно кто-нибудь да родился пятнадцатого октября. В
году всего триста шестьдесят пять дней, а в стране у нас сто сорок миллионов.
— Значит, по-твоему, это ничего не значит?
— Почему же? Это значит, что мы тезки и родились
пятнадцатого октября.
— Иногда я тебя не понимаю. Я в самом деле тебе не
нужна?
— Уверена, что ты прекрасно справляешься без меня,
когда не загружаешь свои мозги всякими бреднями. Очень прошу, прекрати валять
дурака и начни наконец жить собственной жизнью. Вот увидишь, тебе понравится.
— Ты не стала обвинять меня в воровстве, значит, ты
тоже считала, что я имею право…
— Мне это просто безразлично. Мне безразлично все, что
ты делаешь. Отправляйся домой и не вздумай приходить или звонить мне…
Следующая наша встреча по-настоящему меня напугала. На
журналистской тусовке по случаю новогодних праздников я вдруг увидела, что
навстречу мне идет.., женщина с моим лицом. Мне даже спрашивать было незачем,
кто это.
— Ты спятила, — сказала я, когда она поравнялась
со мной. Приходилось признать: врач, который делал ей операцию, потрудился на
славу, сходство действительно было поразительным. — Ну и как тебе с моей
рожей? — продолжила я, не дождавшись ответа. — Не жмет?
Вот тогда я поняла, что все зашло слишком далеко и
становится по-настоящему опасным. И я приняла решение навсегда покинуть родной
город и перебралась в Петербург. Развод с мужем это решение лишь укрепил, от
него я тоже хотела держаться подальше, хотя и оставила себе его фамилию.
Разумеется, моему желанию быть Алексеевой очень способствовал тот факт, что
где-то по соседству бродит человек, у которого не только мои имя и фамилия, но
и мое лицо.
Переехав в Санкт-Петербург, я в общем-то ожидала, что и там
может появиться Светка, раз уж она и до сих пор проявляла такое завидное
упорство в преследовании. Однако многомиллионный город — не губернский центр с
населением в пятьсот тысяч человек, так что я надеялась, что все равно
счастливо избавилась от нее.
В то время я работала в одной крупной газете. Каково же было
мое изумление, когда в один из понедельников, шествуя по коридору редакции, я
столкнулась со Светкой! К нам ей устроиться все-таки не удалось, но теперь она
трудилась в редакции другой газеты, расположенной в том же здании, и мы
регулярно сталкивались в лифте. Наше необыкновенное сходство бросалось в глаза,
но Светкина худоба к тому моменту осталась в далеком прошлом — должно быть,
сказалась ее неуемная любовь к гамбургерам. Однако она была последовательна в
своих действиях, и вскоре я имела возможность наблюдать ее необыкновенное
преображение. Светка заметно похудела, и теперь нас действительно могли
перепутать.
— Отлично выглядишь, — сказала я, когда мы в
очередной раз столкнулись в лифте. — Еще одна операция?
— Ксеникал, — ответила она спокойно. В голосе ни
язвительности, ни даже удовлетворения, лишь убежденность в своей правоте.
— Это что такое? — усмехнулась я.
— Швейцарский препарат, врач порекомендовал, — она
достала из сумки коробочку с голубыми капсулами и показала мне.
— Отличное средство, — похлопав ее по плечу,
сказала я. — Продолжай совершенствоваться.
Теперь мы вызывали недоумение и последующие бурные дискуссии
у сослуживцев. Мне даже пришлось сменить кафе, где я обычно обедала, чтобы
ненароком не оказаться со Светкой за одним столиком.
Поднимаясь как-то в лифте (народу набилось, точно селедок в
бочке), я обратила внимание на довольное выражение физиономии Светки, которая
снова оказалась там вместе со мной. Пожалуй, даже слово «довольное» не подойдет
— на самом деле она просто светилась от счастья и наградила меня улыбкой
победителя.
Надо сказать, что в то время я впервые по-настоящему
влюбилась. Конечно, я влюблялась и раньше. По крайней мере, была убеждена в
этом. Однако, только встретившись с Валеркой, я поняла, как заблуждалась. Не
скажешь, что в парне было что-то особенное, во всяком случае на первый взгляд,
но башню мне снесло начисто, и я всерьез решила еще раз кардинально изменить
свою жизнь, чтобы идти по жизни с ним рядом.
Правда, впоследствии оказалось, что наши взгляды на сей
предмет были диаметрально противоположны, но тогда, в лифте, я была уверена,
что счастье мне обеспечено как минимум на ближайшие двадцать-тридцать лет, и
победный Светкин взгляд вызвал у меня маету в душе и слабость во всех членах.
Оттого я предприняла кое-какие шаги, чтобы обнаружить причину ее бурной
радости: немножко понаблюдала за ней, но не обнаружила ничего подозрительного.
Тогда я решила заглянуть в ее офис. На ее столе стояла фотография в рамочке: я
и Валерка. То, что на фотографии была я, а не Светка, сомнений не вызывало —
абсолютным наше сходство все же не было, а я способна отличить саму себя от
этой чокнутой, но сам факт впечатлял и настораживал. Оказывается, она бродила
за мной по пятам и даже смогла сделать фотографию так, что я этого не заметила.
Я вертела фотографию, размышляя, что делать. Можно
фотографию забрать, но Светку это лишь порадует. Ей станет ясно, что я проявляю
беспокойство. К тому же неизвестно, сколько у нее подобных фотографий. В любом
случае напечатать такую же ей никакого труда не составит, и выходит, лишится
она лишь рамки.
