Сразу появились проблемы: как быть с мужем? Германия не принимали сотрудников милиции. Окончательно решив, они вдвоем уволились из органов и пошли в управдомы.
Только через три года они смогли подать документы на выезд. И началось – проверки, продажа имущества, бесконечные курсы и много того, к чему они совершенно не были готовы.
Потом очень сложный переезд, «социал» от города. Ее муж Николай не мог сидеть без работы и нашел себе место охранника на автомобильной стоянке, с ночевкой. Он ведь ничего больше не умел. И жене хорошо, она видит его один раз в месяц. Девочки поступили в университет в другом городе, и тут Майя поняла, что она-то никому не нужна. Она тоже пыталась устроиться работать, хоть уборщицей, но без языка ее никуда не брали. И она начала плакать. Она ходила по городу, жаловалась людям на жизнь и громко плакала. Так продолжалось несколько лет, к ней привыкли, всем ее было жалко. Ее в городе так и назвали «плачущая Майя».
И вот такой поворот судьбы. Майе становилось очень страшно, все это выражалось на ее лице. К ней несколько раз подходил тамада и спрашивал: «Что с вами?» Она смотрела удивленным взглядом и ничего не отвечала.
А свадьба продолжалась…
Через две недели молодожены уехали в Америку, через восемь месяцев туда же собралась и младшая дочь Фаня.
Прошло два года.
Девочки звонили ей оттуда почти каждый день и умоляли приехать. Они там прилично устроились, все получили «зеленую карту» и могли постоянно проживать в надежде стать американцами. Обе были беременные, обе купили дома в кредит, и им очень была нужна работящая мама. Они были согласны поселить ее у себя, застраховать, только пусть она помогает по хозяйству, варит и дает умные советы.
Теперь «плачущая Майя» бегала по адвокатам, выясняя, каким способом она может попасть в эту далекую Америку, которую она ненавидела.
Она прощалась со знакомыми в городе и говорила: «Ребята, я оставлю свои координаты, если вас одолеют мусульмане-беженцы и начнется терроризм, приезжайте, я всем помогу». Люди говорили «спасибо» и, удивленные, задумывались над ее словами: «А вдруг и правда?»
И она сдалась, но как быть с Николаем? Он уже не работал, болел, перенес тяжелую операцию на позвоночник и ходил с костылями, но ее это не остановило. Как только его выписали из больницы, она улетела к детям, оставив его одного, совершенно больного. Теперь Николай стал перед выбором – как быть? Куда ехать? Как жить дальше?
Он все свои проблемы переносил мужественно, без паники.
Ехать в Белоруссию, думал он, или Америку? Ему там, на бывшей родине, больному ничего не светило, и в Америке он никто. Только здесь он – еврейский эмигрант, куда податься, жить одному?
Но тут одна из дочек Фаня позвонила и слезно попросила приехать. Она говорила: «Мама живет у Раи, а мне нужен ты, приезжай. За страховку не волнуйся, я работаю, у меня большой дом, места всем хватит».
После этого звонка он воспрянул духом, и как только дочь позвонила, он сразу стал собирать чемоданы. Все приходилось делать самому. Это было очень трудно, но впереди была цель – и он, превозмогая боль, справился.
«Прощай, Европа», – думал он, садясь в самолет до Чикаго. Хуже не будет.
Так и закончилось их пребывание в Европе. Пусть всем будет счастье.
Экзотическая свадьба
Для жителей Германии, простых обывателей, всегда удивительно, когда они попадают на встречи, где присутствуют иностранцы. Они, в этот момент обращаясь друг к другу, спрашивают: «Мы вообще где? Это что, разве Германия? А где же немцы?»
Эта свадьба была необычной. В большом, украшенном гирляндами из цветов и экзотическими растениями зале типично немецкого ресторана гости стояли, сбившись в кучу. Приглашенный католический священник подозрительно поглядывал в другой конец зала. Там находились два буддистских монаха, совершенно не понимающих по-немецки. Откуда их пригласили – было неясно. Весь церемониальный ритуал они вели на языке хинди. Жених и невеста в индийских национальных костюмах чувствовали себя не очень уютно. Ведь в Индии традиционным цветом для невесты является красный. Поэтому невеста была одета в пурпурнокрасное сари, вышитое золотом и представлявшее собой обмотанную вокруг тела восьмиметровую ткань. Голова невесты была покрыта специальной накидкой, а на шее красовалось массивное золотое украшение. В Индии так принято: чем больше золота на невесте, тем счастливее брак. Вес украшений во время свадьбы должен достигать от 8 до 10 кг. На щеке от уха к носу невесты тянулась золотая цепь. В волосах под накидкой эта цепь была укреплена заколкой. Запястья и лодыжки были в золотых кольцах с колокольчиками. Жених был одет в яркую шелковую рубаху и в шелковые штаны. На голове его был шоколадного цвета тюрбан. На лицо жениха свисали кисточки, укрепленные под тюрбаном. Свадьба должна была быть наполнена радостью и весельем. Весь собравшийся в зале народ с удивлением наблюдал церемонию, никто из присутствующих ничего подобного не ожидал.
Поглядеть на это чудо пригласили соседей, друзей, знакомых. Близких родственников у брачующихся в Германии не было. Они все остались там, в далекой Индии. Что при всем этом чувствовала невеста?
Она жила в Германии уже три года. Попала она в Европу совершенно случайно. Хотя в этой жизни ничего случайного, как известно, не бывает.
…Мать Лилиан умерла рано, оставив шестерых малышей на плечах отца. Еды в доме всегда было мало. Когда ее братья и сестры были маленькими, то делились друг с другом рисом и лепешками. Когда она подросла, то прибилась к буддистскому монастырю, где можно было бесплатно питаться. За это она убирала зал и выполняла всякую черную работу. Ни об учебе или семейной жизни мечтать не приходилось. А ведь Лилиан была старшая. Когда ей исполнилось 16 лет, отец совсем одряхлел и работать уже не мог. Ее младшие сестры и братья попрошайничали на улицах, чтобы выжить. И вдруг такой случай. В их заброшенную деревню, недалеко от Бомбея, приехала немецкая семейная пара. Выглядывая из окна своего «Мерседеса», они стали расспрашивать у жителей деревни, где живут бедные семьи. Все сразу указали на дом Лилиан. Немцы – Карла и Гюнтер Мюллер – подъехали к их дому и стали выгружать возле входа в их лачугу привезенные из Европы подарки. Все дети высыпали на крыльцо. Они стояли не шелохнувшись, потому что не понимали, как это вообще может быть. Отец тоже вышел поздороваться. Но приезжие говорили на непонятном языке. А отец знал только хинди и немножко английский. И вдруг ее младшая сестра Бетти, шести лет, подскочила к приезжей, ухоженной и необычно одетой для индусов женщине. Бетти буквально вцепилась в руку чужой незнакомки и громко восторженно закричала «мама!» по-английски.
Незнакомка сперва опешила, потом переглянулась с мужем. Гюнтер отозвал в сторонку их пожилого отца и попытался с ним поговорить. Они, объясняясь жестами, общались около получаса. Потом отец загнал всех детей в дом, только Бетти осталась с незнакомцами.
– Ты действительно думаешь, что я твоя мама? – спросила у девочки Карла.
