На то, чтобы открыть замок, уходит не больше пяти секунд. Убрав отмычку, Мэтт осторожно приоткрывает окно и запрыгивает через подоконник в спальню Электры.
Закрыв за собой окно, он оценивает окружающую обстановку. Кажется, будто сама Электра рядом – повсюду ощущается ее присутствие. Оставленный ею запах показывает, чем она занимается, где проводит больше всего времени: в кровати и у туалетного столика, где силен также запах косметики.
Мэтт подходит к камину, ощупывает стоящие на нем трофеи и награды. Кубки по плаванию, легкой атлетике, карате, айкидо, кендо. Все победные.
Да уж, папина дочка способна за себя постоять.
Мэтт решает, что пора выходить, пока его интерес не стал действительно нездоровым. Он бесшумно открывает дверь и слышит вдалеке звуки: разговоры и смех в толпе. Звучит музыка, фортепиано и арфы. Звенят бокалы и посуда.
Вечеринка и правда знатная – благотворительная, не иначе.
Мэтт проникает в коридор. Под ногами дорогой пушистый ковер. Мэтт медлит. Зачем он здесь? Продуманного плана у него нет, он лишь хотел показать Электре, что его не так-то просто обвести вокруг пальца, но как это сделать? Может, вернуться в спальню и написать что-нибудь помадой на зеркале?
«Классно поплавали» или «В следующий раз я поведу машину».
Звучит неплохо.
Он крадется обратно, но тут же слышит цокот когтей по плитке и грозное рычание.
Черт.
Из-за угла выскакивает сорвавшийся с поводка пес. Судя по звуку, крупный – ротвейлер или немецкая овчарка.
Убивать его Мэтт не хочет. Когда пес бросается на него, он пинает его в голову, достаточно сильно, чтобы вырубить, но недостаточно сильно, чтобы убить.
Следом из-за угла появляется кинолог. В одной руке у него рация, другая рука тянется к кобуре.
По-тихому не вышло.
Мэтт кидается на охранника и ударом по руке успевает выбить у того пистолет. Мэтт ловит пистолет в воздухе, бьет им охранника по лбу и подсекает его за ногу.
Охранник теряет равновесие. Мэтт слишком поздно понимает, что окно совсем рядом. Он бросается вперед, но охранник, пробив стекло, исчезает в оконном проеме.
Мэтт подскакивает к окну и слышит, как внизу разбивается стеклянная крыша, и охранник падает на пол огромного зала, в котором полно людей. Мэтт слышит потрясенные возгласы и чувствует, как все смотрят вверх…
…прямо на него.
Перед тем, как отшатнуться, он успевает почуять слабый запах жасмина и цитруса и почувствовать знакомое биение сердца. Электра там, внизу, играет на фортепиано какую-то сложную вещь – кажется, Рахманинова. В ее исполнении она звучит легко. Есть хоть что-нибудь, чего она не умеет? Она не прервала игру даже когда над ее головой разлетелось стекло.
Наконец она бросает играть и смотрит на него. Мэтта бросает в жар. Он будто в ловушке, как рыба, пойманная на крючок. Дыхание перехватывает, мгновение кажется вечностью.
– Взять его!
Совсем рядом щелкают предохранители автоматов.
Кто-то в зале открывает пальбу. Масса людей в панике бросается к выходу, сбивая на ходу стулья. Мэтт отскакивает от окна. Пули, не встретив сопротивления, превращают в решето стену за его спиной. Дело плохо. Зачем он вообще сюда притащился? Он ведь нарушил собственные правила. Уже в который раз. Результат вновь плачевный. Выбора нет, нужно немедленно убираться.
Мэтт бросается наутек, злясь на себя самого за столь необдуманный поступок. У него будто помутился рассудок. Чем он думал? Электра выбила его из равновесия, задела за живое.
Он в коридоре, впереди слышен топот и крики.
Мэтт останавливается и оборачивается. Путь назад тоже отрезан, и он ломится в первую подвернувшуюся дверь. Заперто. Соседняя дверь ведет в рабочий кабинет. Мэтт поспешно подбегает к окну, распахивает его, высовывается наружу. Двор освещен прожекторами, как в тюрьме строгого режима. Кругом снуют охранники, заливаются лаем собаки. Здесь не спуститься, надо лезть выше.
Мэтт невольно вспоминает все, чему учил его Стик, что говорил, когда Мэтт сердился или чересчур возбуждался. Успокойся, пацан. Дыши. Сосредоточься на текущем моменте и забудь обо всем остальном.
Глубоко вдохнув, Мэтт выбирается на карниз, разворачивается, ощупывает кирпичную стену. Такая ему вполне подходит – есть за что зацепиться.
Он тянется, пока не находит самую глубокую щель в кладке, и цепляется за нее пальцами, надеясь удержаться на пальцах.
Других вариантов нет. Мэтт хватается поудобнее и как можно крепче, ведь ему придется передвигаться с помощью одних лишь пальцев. Фаланги пронзает боль, но он удерживается, пусть и с трудом. Передохнув, он отпускает левую руку, на что правая отзывается дикой болью в плече и локтевом суставе. Поморщившись, Мэтт цепляется левой рукой повыше и подтягивается на ней. Затем отпускает правую, цепляется ей еще выше и раз за разом повторяет этот процесс.
Продвигается он медленно, болезненно, но успевает достичь крыши незамеченным. По крайней мере, окликов снизу не слышно.
Обеими руками он хватается за конек крыши…
…и тут раздается грохот выстрела, и его левую руку пробивает пуля. Болевой шок столь силен, что Мэтт не может сдержать крик и соскальзывает с крыши, повисая на одной лишь правой руке. Из глаз льются слезы. Левое плечо будто в огне, по венам словно бегут электрические разряды. Снизу слышны крики и новые выстрелы. Пули дробят кирпичную кладку прямо рядом с головой Мэтта, мелкая острая крошка царапает лицо. Сжав зубы, Мэтт вновь подтягивается, ожидая, что в любой момент пуля может попасть ему в спину. Перекатившись через край, он переворачивается и просто лежит, глядя на хмурые облака. Нехотя потрогав рану, он нащупывает отверстие и чувствует, как пульсирует внутри теплая и липкая кровь. Необходимо остановить кровотечение и скрыться, пока не потерял сознание от пронзительной боли.
Убраться отсюда – первоочередная задача.
Поднявшись, Мэтт перебегает на противоположную сторону крыши. Внизу та же картина – толпа охранников, вооруженных автоматами и пистолетами. Похоже, отец Электры – действительно важная шишка, раз так опасается за свою безопасность. А может, он просто параноик.
Мэтт перебирается к западному крылу дома, от которого ведет подъездная дорожка, в конце которой припарковано с дюжину автомобилей. Здесь уже можно найти укрытие. Охранники светят яркими, как лампы в операционной, фонариками в сторону машин, забыв о зоне между домом и оградой и оставив Мэтту достаточно неосвещенного пространства.
Не церемонясь, Мэтт разворачивается спиной к краю крыши, опускается на колени и свешивается вниз. Провисев немного на правой руке, он отпускает хватку и падает на балкон третьего этажа, больно ударившись грудью о колени. У него перехватывает дух, и он тратит несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.
Кажется, пронесло. Ни криков, ни выстрелов.
