– Хорошо, хорошо, подождите. Мне нужно все обдумать.
– Я не могу ждать!
В голосе собеседника слышится отчаяние.
– Послушайте, если вы говорите правду, то вам, как свидетелю, должна быть обеспечена федеральная защита.
– Да неужели?
– Отправляйтесь в сорок третий участок.
– Никаких копов! Они все повязаны.
– Не все…
– Мужик, ты дурак или как? Кому ты это рассказываешь?
– Я знаю одного, он честный…
Макэвой слышит на другом конце провода саркастический смех.
– Ладно, он не честнее остальных в этом городе. Но он – мой осведомитель, мы регулярно помогаем друг другу. Я с ним свяжусь, и он направит к вам агентов ФБР. Они займутся вашей охраной.
Молчание в трубке.
– Идет, – нерешительно, по-прежнему недоверчиво отвечает собеседник. – Но если обманешь – конец тебе и всем твоим родным.
– Какой смысл мне вас обманывать, когда вы подкидываете мне самую громкую новость за всю мою карьеру? Назовите ваш адрес?
– Это еще зачем?
– Мне же нужно знать, куда ехать. Да и агентам ФБР тоже.
– Я в мотеле «Рестфул Инн» за городом.
– Никуда не выходите. Я буду через пару часов.
Собеседник вешает трубку. Макэвой откидывается на стуле и задумчиво чешет голову. Не стоит радоваться раньше времени. Он уже столько раз терпел фиаско на подобных историях. Но если все рассказанное – правда, то ему повезло.
Он идет к выходу, на ходу натягивая пальто. Урих оглядывается на него.
– Собрались домой?
Макэвой не может не похвастаться.
– Нет, напал на громкое дельце.
– Ого.
– Да, полный набор. Бандиты-стукачи и продажные копы.
Макэвой внутренне ликует, заметив неподдельное любопытство в глазах Уриха. Вот так-то, новичок. Выкуси.
Может, это действительно громкая история. Может, благодаря ей он наконец прославится. А потом ей заинтересуется Голливуд. Макэвой покидает офис, гадая, кто бы мог сыграть его в кино.
– Говоришь, звонивший хочет свидетельствовать против Риголетто? – детектив Слэттери откидывается в кресле.
Пружины скрипят под его весом, и Макэвой удивляется, как кресло до сих пор выдерживает такую нагрузку.
– Да нет же. Риголетто мертв, а он хочет свидетельствовать против нового босса.
– Точно. Извини. Значит, его нужно включить в программу по защите свидетелей?
– Это вполне разумно. – Макэвой отпивает налитый ему детективом виски.
Судя по всему, сам Слэттери уже пропустил пару стаканчиков перед его приездом.
– Позвонишь в Бюро?
– Конечно, – Слэттери придвигает кресло, снимает трубку телефона, но тут же глядит на Макэвоя с поддельным удивлением. – Постой, а куда делась кнопка быстрой связи с ФБР?
– Чертов шутник. Не притворяйся, что не знаешь протокол. Знаешь, я же мог спокойно побеседовать с тем парнем и выдать статью в печать, но решил и тебе помочь. Глядишь, повышение получишь, если займешься этим делом.
– Справедливо. Ты прав, протокол я знаю. Сперва надо известить босса, потом он известит своего босса… ну и так далее.
– Значит, ты мне не поможешь?
– Помогу, но только утром. Рассказывай, что знаешь, а я передам начальству.
– Слэттери, это чрезвычайно важно. Не облажайся.
– С чего бы мне? Сам же сказал, что мне повышение светит.
Пока Макэвой добирается до загородного мотеля, начинается ливень. Мотель, притулившийся за слепым поворотом, явно видал лучшие дни.
На стоянке три машины: старенький «Линкольн», совсем древний фургон и новехонький «Мерседес». Макэвой вздыхает.
– Ничего себе конспирация, болван.
Он паркуется рядом с «Мерседесом», не упустив возможности полюбоваться им через стекло. Хорошая тачка, тут спору нет. Наверняка с кожаными подогреваемыми сиденьями. А может, и встроенными массажерами.
Отхлебнув из фляжки для успокоения нервов, он проверяет, все ли необходимое взял.
Цифровой диктофон – на месте. Жвачка, чтобы не разило перегаром – тоже имеется.
Закинув жвачку в рот, Макэвой вылезает из машины. До входа рукой подать, но он успевает насквозь промокнуть. Отряхиваясь, он ругает себя за то, что к сорока семи годам так и не додумался обзавестись зонтом. Пора бы уже начать шевелиться и купить что-нибудь действительно полезное. Зонт, например. И посудные полотенца. Чтобы все было как у настоящего взрослого человека.
Он стучит в дверь.
– Это я, Макэвой!
Никто не отвечает.
Он продолжает барабанить по двери, а заодно пинает ее ногой.
– Эй, открывайте! Я – репортер, которому вы звонили!
Дверь открывается. Внутри горит тусклый свет. На стенах пляшут бесформенные тени.
Открыв дверь пошире, Макэвой находит причину. На полу валяется настольная лампа.
Он замечает тело и тут же понимает, что крепко влип. В проходе появляется человек, высокий и худой.
Макэвой успевает лишь подумать: «Слэттери, ах ты ублю…»
И все. Сверкает нож, разрезая сонную артерию и вонзаясь глубоко под кадык. Убийца делает шаг в сторону, позволяя репортеру упасть на ковер. Затем он поднимает его, втаскивает в номер и захлопывает дверь.
Утром, когда Бен Урих приходит на работу, офис бурлит. Причину Урих узнает сразу. Многолетний сотрудник отдела криминальной хроники «Бьюгл» Габриэль Макэвой был найден мертвым в загородном мотеле. По официальной версии, он работал над материалом о наркоторговцах и задал не тот вопрос не тому человеку.
Одно «но»: Макэвой не работал над материалом о наркоторговцах. Что он там говорил вчера перед уходом? Что-то о мафии и продажных полицейских. Если там и были замешаны наркотики, Гейб так бы и сказал. А он хвастался Бену, что у него там действительно сенсационное дело.
Поразмыслив об этом, Бен находит в адресной книге номер полицейского отдела по связям с прессой. Его направляют то к одному, то к другому сотруднику, пока не соединяют с неким детективом Слэттери.
– Говорите, вы работали с Макэвоем? – спрашивает Слэттери.
– Да… в одной газете.
– Понятно. Чем могу быть полезен?
– Я хотел бы получить любую доступную информацию о гибели Макэвоя.
– Мы уже все рассказали. Он погиб в ходе журналистского расследования.
– Подозреваемые задержаны?
– Нет, но на месте преступления были найдены принадлежности для изготовления и употребления наркотиков. Версию подтверждают и записи в блокноте Макэвоя. Все очевидно.
