– Или ты не в курсе, – заметил Шон. – Может, у нее целая тайная жизнь, а ты не знаешь.
– О, это был бы номер, – Стюарт прямо-таки подпрыгнул на стуле. – «Тайная жизнь Синтии Делакорт». Надо снять кино с таким названием: днем она черствая, но честная последовательница Флоренс Найтингейл
[22], а по ночам выходит на улицы и ищет порочных приключений, чтобы утолить свои низменные страсти.
Шон расхохотался. Когда к нему вернулся дар речи, он сказал:
– По-моему, тебе нечего делать на кафедре химии, тебе надо в Голливуд, писать сценарии.
Я и сам посмеивался; Стюарт был уморителен. Но я чувствовал, что это его паясничанье – самозащита. Судя по его рассказам, ребенком и подростком ему вряд ли доставалось много любви и тепла, не в такой семье он рос. Он напомнил мне коллегу с прошлой работы в Хьюстоне, только тот отгораживался от людей не юмором, а колкостями.
Стюарт вытер лоб салфеткой:
– Какие перспективы, видите, меня бросает в пот от одной мысли, – затем его лицо посерьезнело. – Может, это было бы и забавно, но вообще-то я очень люблю свою работу.
– В таком случае тебе повезло, – не без горечи ответил Шон.
Стюарт секунду взглянул на него, но, похоже, решил ничего не говорить. Я немного сменил тему:
– А эта кузина Элоизы, Анита Мильхауз, как она? Часто у вас бывает? Я работаю вместе с ней в городской библиотеке.
– Да, не повезло вам, – сказал Стюарт. – Жаль, что некоторых, вроде Аниты, нельзя родить обратно. К сожалению, у нас она бывает часто. Всем говорит, что приходит в гости к Элоизе, но я-то знаю.
– Но если не к Элоизе, тогда к кому? – Шон осушил свой бокал.
– Естественно, к Хьюберту, – ответил Стюарт. – У них уже несколько лет бурный роман.
Глава двадцать седьмая
Такого я не ожидал. Анита, конечно, принцессой не была, но неужели ей не удалось отыскать никого получше, чем Хьюберт Моррис? Такого жалкого мужичонки мне давно не попадалось.
Впрочем, о вкусах не спорят, и я по опыту знал, что бывают женщины, падкие на неудачников. Тем более что этого неудачника предположительно ждало огромное наследство.
Если Анита охотится за деньгами, останется ли она верной Хьюберту теперь, после того как большую часть состояния получил Найджел Трутдейл? Я знал, что ее семья очень богата, но было очень непохоже, что сама Анита живет в роскоши. Не оттого ли она пыталась заполучить в свои сети богатого мужчину? Это могло бы объяснить ту сцену между библиотекаршей и дворецким, которую я видел на кухне.
Я задумался, есть ли здесь какая-то связь с тем, кто убил Джеймса Делакорта. Считаю ли я, что Анита способна на убийство? Поразмыслив, я решил, что способна. На соучастие в убийстве способна точно. Какое-то воспоминание шевельнулось в моей голове, но тут же снова растаяло – что-то, связанное с Анитой, но что? Может быть, если не напрягать память, потом я его вспомню отчетливее?
Убил, скорее всего, Хьюберт, ему было проще добраться до дяди.
Я стал обдумывать следующий фрагмент головоломки. Если Хьюберт действительно похищал книги из коллекции мистера Делакорта, то советчика лучше, чем сотрудница библиотеки, ему было не найти. Работать вместе с Анитой было сущее наказание, но дурой она не была, пусть и переоценивала свои таланты. Ей хватило бы ума подсказать Хьюберту, какие книги выкрасть и где их продать.
Дизель ткнулся мордой мне в ногу, я посмотрел на него и встретил самый подобострастный взгляд, на какой он был способен. Он наверняка рассчитывал, что ему достанется еще кусочек хлеба. Мне не следовало бы его баловать, но перед этой мордочкой я не мог устоять. Я дал ему еще немножко чесночного хлеба, и угощение мигом исчезло. На секунду взгляд кота из просительного сделался самодовольным, а потом вновь наполнился мольбой.
– А ты как считаешь, пап?
Я спохватился, что потерял нить разговора; Шон смотрел на меня.
– Насчет чего? Прошу прощения, я задумался о своем, – я вытер масленые пальцы о салфетку.
– Надо ли Стюарту сообщить про эту связь шерифу Берри, – сказал Шон. – Я говорю, что так будет лучше.
– Я согласен, – сказал я. – Это может иметь отношение к следствию.
Излагать свои подозрения про Хьюберта и Аниту я был не готов, хотя мне казалось, что Стюарт думает то же самое.
– Я даже не сомневаюсь, что имеет, – сказал Стюарт. – Хьюберт здесь определенно руку приложил. Если его упекут в тюрьму за убийство дяди Джеймса, в этом будет высшая справедливость. И злосчастная Элоиза от него освободится.
– Если Хьюберт – убийца, он ничего не унаследует, – сказал Шон. – Имущество не может быть добыто преступным путем. А без его наследства Элоиза окажется если не под забором, то без гроша.
– Про это я не подумал, – сказал Стюарт и трагически вздохнул. – Ни в чем Элоизе не везет. И ведь, казалось бы, она столько времени проводила с дядей Джеймсом, мог бы ей кое-что оставить напрямую, независимо от Хьюберта.
– Элоиза проводила много времени с мистером Делакортом? – переспросил я. Это была новая информация, хотя я пока и не знал, насколько она важна.
– О, да, – сказал Стюарт. – Они вместе пили чай каждый день, кроме выходных. Дядя Джеймс был страшный сластена, а Элоиза любит печенье, так что они садились рядышком, пили чай и ели печенье. Иногда прямо после обеда.
Шон прервал нас:
– Пап, если мы хотим сегодня еще продвинуться по описи, пора возвращаться в особняк. Уже почти половина восьмого.
– Я уберусь на кухне, – сказал Стюарт. – Терпеть не могу беспорядок.
– Значит, с папиной домоправительницей ты поладишь, – сказал Шон и поднялся из-за стола. – Не возражаешь, если я оставлю с тобой Данте?
Стюарт улыбнулся во весь рот:
– Ну, разумеется! Оставляй своего милого песика, дядюшка Стюарт за ним отлично приглядит.
– Спасибо за ужин, было очень вкусно, – сказал я ему. – И спасибо, что наведете порядок, – я направился вслед за Шоном в гараж. – Дизель, идем.
Дизель не послушался. Я обернулся и увидел, что он сидит возле стула Стюарта и вглядывается в нашего нового жильца. Поставив лапу Стюарту на колено, кот пропел ему трель.
– Какой милашка, – сказал Стюарт. Он повернулся ко мне. – Не хотите и его оставить? Я буду рад посмотреть за обоими.
Я нахмурился. Дизель попал под обаяние Стюарта или рассчитывал, что без меня удастся выпросить у него еще хлеба с маслом? Кошки по природе эгоистичны, и Дизель в этом отношении не отличался от любого другого кота. Но еще он был искренне и прочно ко мне привязан, и я, вероятно, немного приревновал, что он не захотел со мной идти.
