– Мы договорились с Володей созвониться утром, чуть попозже, – сказал он, ничуть не сомневаясь, что их вчерашний с Володей разговор по телефону мог быть отслушан спецслужбами, коль он находится под таким плотным наблюдением, а на переговоры с ним прибыл такой немаленький их руководитель.
– Так что больше мне и сказать нечего. А в багажнике у меня есть еще одно удилище, так что берите и присоединяйтесь, места хватит.
– С удовольствием, – сказал Валерий Петрович.
Он повернулся к своим сотрудникам и велел им уезжать. Те без разговоров отправились к уазику, стоявшему рядом с Валериной машиной, погрузились и поехали.
Валерий, было, удивился, что они даже не уточнили, как будет выбираться отсюда их начальник, но понял, что Валерий Петрович остается с ним и, наверное, знает, что делает.
Они рыбачили как заядлые рыбаки, словно ничего и не случилось перед этим и никакой тяжелый груз серьезных проблем не висел над ними. Клев продолжался почти час. Брала в основном мелочевка, но клевала с такой интенсивностью, что руки устали выдергивать удочку и забрасывать обратно. Рыба как будто надсмехалась над ними, объедая наживку, но, не попадаясь на крючок. И вдруг как обрезало, клев прекратился. Они еще по нескольку раз забросили удочки, безрезультатно, больше не было ни единой поклевки.
– Привет рыбакам. И это весь ваш улов?
На краешке откоса, чуть выше ведерка с десятком пойманных ими мелких плотвичек, как всегда в своем костюме с иголочки, стоял Владимир. Его появление было неожиданным и бесшумным. Он стоял на залитом ранним солнцем месте в расслабленной позе, на лице обозначилась ироничная улыбка.
Его появление явно застало Валерия Петровича врасплох. Это было видно по его напрягшемуся телу, глубокой морщине, появившейся на лбу, напряженному взгляду, который он бросил снизу на стоящего на откосе над ними Владимира. Было очевидно, что появление человека, которого он искал и ждал сегодня, в данный момент явилось для него неожиданным. А может, и сейчас он предпочитал продолжать игр, как классный артист, профессионал, имеющий огромный опыт агентурной работы, намеренно выбирая вид человека, слегка растерянного, но готового к мгновенному решительному действию.
Это был гениальный артист, способный лишь шевелением бровей ввести в заблуждение любого человека относительно своих истинных намерений и действий.
Но события побежали еще стремительнее, Валерий не успел и глазом моргнуть, как в этот момент в кустах, где недавно стояли бойцы Валерия Петровича, словно из воздуха появились новые действующие лица. Один из прибывших был высоким, бритоголовым молодым человеком, примерно одного возраста с Валерием. Второй был намного старше. В нем чувствовалась сильная, непоколебимая личность. И еще было в нем что-то общее, неуловимо схожее с Валерием Петровичем: принадлежность к касте, высокий интеллект, уверенность в своих силах. Он вышел из-за кустов, подошел к откосу, уселся на него, спустив ноги к речке рядом со стоящим Владимиром, буквально в метре от Валерия Петровича и, обращаясь к нему, сказал чуть укоризненно:
– Как же так, Валера? Решил охоту на нас открыть, флажками обкладываешь, мальчики с ружьями, ракетами кидаешься. Нехорошо! Ну, учитель твой тебе не угодил, а ученик? Давай, поведай нам, чем мы вам так опасны? И кто эти самые «вы»? Неужели контора столько силенок понабрала, что совсем краев уже не чует? Или тут кто-то повыше? А может, настолько высоко, что никто и не поверит? Вон как Володя уверяет.
В его голосе звучали менторские, чуть ли не отеческие нотки. Таким голосом старый учитель наставляет любимого ученика, не ругает, а воспитывает, терпеливо втолковывая прописные истины.
– И что за история вот с этой штучкой? – и Виктор Иванович продемонстрировал на раскрытой ладони алую полоску флешки.
Валерий в оба уха слушал полную вопросов речь этого незнакомца, с изумлением узнавая о встрече учителей и учеников, о каких-то погонях, сражениях и ракетах. И все это явно было связано с его самым близким другом Володькой, у которого никогда не было от него тайн и с которым он виделся последний раз всего несколько дней назад. Что такого могло произойти за текущую неделю?
А Валерий Петрович медленно, без резких и лишних движений поднялся от речки на склон, остановился напротив, зачем-то обвел взглядом небосклон и, как бы в тон учителю, ответил покаянным голосом, полным смирения и кротости:
– Виктор Иванович, да, я знаю, что виноват, и если у вас все вопросы, то я отвечу по порядку, но только допущенному. Конечно, если он не возражает? – и Валерий Петрович ожидающе посмотрел на Владимира.
– Допущенному так допущенному, – сказал Виктор Иванович и тоже вопросительно посмотрел на Владимира, скорее уточняя, чем спрашивая.
– Да, пожалуйста, но при всех – у меня от друзей секретов нет, тем более все в курсе событий. Даже, наверное, и Валерий уже понял расклад.
И Владимир подал руку Валерию, помогая ему выбраться от речки на полусклон.
– Что касается флешки, раз она у вас, посмотрите сами, многое станет понятно.
Валерий Петрович остановился, чуть-чуть помедлил, как бы собираясь с мыслями, и вдруг снова заговорил, а точнее даже сказать – запел, настолько музыкально зазвучали сказанные им слова. И все звуки в словах звучали удивительно мягко. Однако язык этот, несмотря на его музыкальность, чарующую мягкость и красоту, все равно был чужим и близко не походил ни на один земной язык. Все слушатели просто застыли от изумления. А Владимир вдруг отчетливо вспомнил, что очень похоже прозвучала фраза, которую произнесла женщина из его снов там в пещере, фраза с такими же певучими словами и с такими же удивительно мягкими звуками. Это узнавание проявилось у него в виде непроизвольного жеста рукой и мимики лица.
Видно было, что Валерий Петрович, заметив реакцию Владимира, с нетерпеньем ждал ответа. Он подождал немного и вдруг залаял. Еще точнее, это было похоже на лай собаки, но с переливами, с выделением резких гортанных звуков, даже со сменой интонации. Несомненно, это тоже был какой-то язык, но явно негуманоидный, с таким немыслимым сочетанием звуков, что был физиологически не произносимым человеческой гортанью. Затем он бросил на Владимира какой-то особо напряженный взгляд, и вдруг засвистал и защелкал резкими высокими звуками, словно еще раз перешел на совершенно новый, уже третий по счету, но также абсолютно далекий от человеческого язык.
Все просто оторопели от такой немыслимой какофонии, настолько неожиданной она оказалась, а потом вопросительно посмотрели на Владимира. Тот только покачал головой, вся эта незнакомая речь была ему абсолютно чужда.
Надежда на лице, с которой Валерий Петрович смотрел на Владимира, сменилась откровенным разочарованием и затем облегченным вздохом. Все эти чувства мгновенно пробежали по его лицу. Он еще издал короткий лай и вдруг полез рукой в кармашек. Через мгновение на свет явилась знакомая по рассказам Игоря красная спиралька.
Сообразив, Владимир крикнул:
– Подождите!
