Вайдлер оказался бывшим водителем автобуса, по собственной халатности угробившим в аварии несколько десятков человек и до сих пор не раскаявшимся.
С Морисом было еще хуже. Он оказался штатным убийцей, за хорошую плату уничтожавшим людей, неугодных его нанимателям.
Так что все трое вызывали у Скама полное омерзение, однако он постарался ничем не выдать своего чувства. Для того чтобы уйти в сторону от неприятной темы, он начал задавать вопросы о данной планете, временах года, времени дня и ночи, о странах и континентах, то есть уточнял те простые понятия, про которые обычно не спросишь, не вызвав удивления или недоумения собеседника. Оказалось, что находятся они сейчас в стране Франция, а язык, на котором они разговаривают, – соответственно – французский.
В конечном итоге Скам хорошенечко дополнил свои познания в языке, эти несколько часов занятий дали ему столько же, сколько предыдущие полтора суток. Прервавшись на ужин, который им подали через решетку, абсолютно безвкусный, если не сказать хуже, они продолжили занятия. У Симона нашлась и книга, что явилось для Скама приятной неожиданностью. Это оказался Уголовный кодекс, крайне полезный для него в нынешней ситуации. Он внимательно пролистал его, потратив на это несколько минут, и переместил все содержимое в свою память. Горизонты его стремительно расширялись. И опять промелькнули у него проблески чего-то знакомого и когда-то виденного. Но подсознание все еще молчало. Затем Скам снова спрашивал, а сокамерники отвечали ему или по одному, или все трое разом. Тут Скам многое узнал о тюремных порядках, юридических процедурах, а также о всяких разностях. К этому времени в камере стало совсем сумрачно, горел единственный тусклый светильник.
– Сейчас объявят отбой, и свет до утра погасят, – сказал Вайдлер.
Скам понимал, что ему по-настоящему нужно отдохнуть, поспать хотя бы пару часиков. Но оставалось еще одно не выполненное дело. Ему обязательно нужно было узнать, зачем начальник тюрьмы посадил его в шестую камеру к этой троице.
Об этом он и спросил Симона. Ответ оказался, на удивление, простым. Сроки отсидки у всех троих были длительные, но им обещали их скостить, если по команде руководства они будут оказывать необходимое физическое, моральное и психологическое давление на лиц, изредка подсаживаемых к ним. К примеру, про Скама их предупредили, что он террорист, и они должны были потрепать его физически, капитально унизить и полностью сломать морально, то есть хорошенько подготовить к допросу, а при неправильном поведении там, на допросе, подготовить к возвращению в эту же камеру.
Откуда на этой столь прекрасной планете так много мерзости, Скам просто не мог понять. Он забрался на свою постель и уже оттуда сказал:
– Что ж, вы, трое, избили меня до полусмерти, унизили и сломали морально, а теперь, когда я без памяти лежу на постели, вы караулите друг друга, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь из вас не прикончил меня окончательно.
Скам посмотрел на них, чтобы убедиться, что они полностью осознали его приказ, и еще раз приказал:
– Караулить.
Затем он положил голову на матрац и тотчас же заснул сном выпускника, только что прошедшего очередное испытание.
Ровно через три часа по своим внутренним часам Скам проснулся. Он чувствовал себя полностью отдохнувшим и готовым к дальнейшему освоению чужой планеты. Его сокамерники находились на своих постелях и двое из них, по-видимому, спали. Третий, а это был Вайдлер, то ли бодрствовал, то ли медитировал, так как сидел на своей лежанке, устремив свой взор куда-то в угол. Скам сквозь щелку чуть приоткрытых глаз заметил, как изредка Вайдлер украдкой бросает на него короткий, но внимательный взгляд.
– Караулишь? – спросил его Скам и получил утвердительный ответ. – Тогда давай поговорим еще.
И еще несколько часов до самого утра Скам беседовал с поочередно бодрствующими собеседниками, переспрашивая непонятное, запоминая и анализируя. Он тренировался в разговорной речи, почти уверенный, что уже следующим утром эти знания понадобятся.
А утром, примерно через час после подъема, к решетчатой двери камеры подошли двое охранников. Один остановился с оружием наизготовку, в то время как второй открывал замок. Он жестом позвал Скама на выход, а когда тот приблизился, опять защелкнул на его руках наручники и добавил:
– Выходи, начальник требует.
И снова они шли по длинному серому коридору до мощной металлической решетки, снова эта медленная процедура открывания запоров, один из которых опять заело, так что охранник весь измучился открывая его. Затем передача его другой паре вооруженных охранников.
И вот, наконец, Скам очутился в уже знакомом помещении начальника тюрьмы. Сейчас начальник был не один. Вместе с ним в помещении находилось еще двое, конечно, если не считать Скама и сопровождающих его охранников. И если начальник тюрьмы был абсолютно лыс, его блестящая голова, выглядывающая из-за монитора, просто притягивала внимание на себя, то двое других выглядели достаточно контрастно с ним.
Один невысокий, темноволосый в сером костюме стоял у окна и курил, глядя в окно, словно и не заметил появления Скама с охранниками. Всем своим видом он демонстрировал свою полную незаинтересованность в предстоящем действии.
Второй, в зеленой рубашке и весь какой-то взъерошенный, наоборот, как на коне, сидел на стуле грудью к спинке и с интересом рассматривал доставленного охранниками арестованного.
Скам по привычке проментоскопировал всех находящихся в комнате, отметил и запомнил ментальную метку каждого из них. И вдруг он с удивлением почувствовал наличие еще одного человека в комнате. В инфракрасном диапазоне Скам хорошо видел сидящего человека в углу за небольшой ширмой.
Начальник закончил процедуры с компьютером, развернул монитор, полностью открывая себе обзор и словно обращаясь только к самому себе, негромко сказал:
– Ну что же, приступим.
И только тогда он обратил свое внимание на Скама, словно до этого того и близко не было в кабинете. Он приказал охранникам усадить Скама на стул прямо посреди комнаты, освободить одну руку от наручников, а вторую за наручник зацепить за спинку стула. После того как это было выполнено, охранники по команде начальника отошли примерно на шаг назад, предоставив Скама в полное распоряжение допрашивающих.
– Имя, фамилия? – спросил его человек в зеленом, всадником восседающий на стуле.
Вдруг словно током пробило Скама и бросило в пот. Он явственно почувствовал запах мысли хорта. И если тогда на Андоре этот запах промелькнул мгновенно, зацепив его буквально самым краешком, то сейчас Скам чувствовал его довольно четко. Жгущий как огонь, жгучий как перец ментальный луч ищуще пробежался по комнате, чуть задержавшись, проскочил мимо Скама и вдруг исчез, словно его и не было.
– Вот так штука, хорты здесь – на Земле! Существа или чудовища, погубившие столько его соплеменников там дома, в империи. А кто они здесь? Гости или хозяева? А меня, кажется, не заметили. Как здорово, что служба безопасности там у нас поставила мне на всякий случай защиту.
