– Что ещё?
– Инженеры, обслуживающие ускоритель и основная часть учёных, во всех Центрах Земли, сообщили о прекращении работы…
Леруа подскочил как ужаленный:
– Черт бы вас побрал, Тейлор! За что вам платят деньги?
– Эта акция протеста связана с активным вмешательством в научную деятельность военных ведомств, генерал…
– Машину ко мне! – рявкнул Леруа.
Она подъехала вовремя. Взвизгнув тормозами, остановилась напротив парадного входа. Дождь отрывисто стучал по крыше, отскакивал от лобового стекла и с шорохом падал на гравий. Глянув в окно, Леруа раздражённо прошёлся по гостиной, застегивая воротник рубашки.
– Папа, ты уезжаешь? – спросила Арин, выглянув из кухни.
– Да, нужно быть на работе, – сквозь зубы процедил он и, подняв ворот плаща, выскочил из дома.
Когда он оказался в кабинете, то раздражение усилилось. Оно свербело, где-то в глубине души и грозило вырваться наружу. Личный состав выстроился по стойке смирно вдоль стены, словно ожидая расстрела. Суровые лица присутствующих скрывали эмоции, которые обуревали Леруа. В срочном порядке был доставлен Алан Гарсия, один из физиков Женевского Центра. Лицо учёного было покрыто морщинами, и выглядело преждевременно состарившимся.
– Итак, Алан, что происходит? – без приветствия начал Леруа, заняв свое кресло. Он жестом велел физику сесть напротив него за стол. – И почему обо всём происходящем я узнаю в последний момент?
Генерал говорил спокойно, четко выговаривая каждое слово. От этого спокойствия веяло угрозой, заставляющей сжаться в комок тщедушное тельце ученого. Тот заметно нервничал и часто моргал.
– Господин генерал, по предварительному расписанию работы ускорителя, послезавтра должен был быть проведен ещё один сеанс столкновений протонов и ядер свинца. Для этого было всё готово.
– Что изменилось за столь короткий срок? Физик замялся:
– Вы уже знаете, что хиггсон представляет собой квант поля Хиггса, и завтра мы должны были увеличить энергию ускорителя до 100 млрд ГэВ
17, чтобы проверить одну гипотезу…
– Интересно, чертовски интересно, – подбодрил учёного генерал.
– Все было готово для подтверждения постулатов «новой физики», однако…
В этот момент в кабинет постучали. Генерал нехотя отвлёкся:
– Войдите.
Молодой запыхавшийся офицер стремительно ворвался в комнату:
– Генерал, СМИ на всех информационных каналах трезвонят о всемирной акции протеста работников, обслуживающих ускоритель.
Алан Гарсия мгновенно поёжился и втянул голову в туловище. Создалось впечатление, что ещё немного усилий, и он телепортируется на необитаемый остров. Генерал смерил его строгим взглядом.
– СМИ, так скоро? – Леруа был обескуражен.
Его убивал не тот факт, что телеканалы транслируют недовольство работников, обслуживающих ускоритель, а то, что о готовящейся забастовке не было даже намёков. Где было то великое множество службистов, заброшенных в Центры, где были инженеры и учёные, получающие солидные вознаграждения из средств его ведомства?
Однако всё происходило здесь и сейчас. Удар в спину. Ножом.
Раздражение внутри генерала достигло апогея.
Алан Гарсия вёл себя нервно, словно затравленный зверёк.
Включившийся транслятор отображал блондинистую репортёршу на фоне заходящего солнца. Она возбужденно разглагольствовала о том, как с помощью электромагнитного поля разгоняют частицы в ускорителе.
– …они должны создавать очень сильное магнитное поле: чем сильнее магнитное поле, тем более высокоэнергетические протоны можно удержать внутри кольца заданного радиуса…
В голове генерала невольно пронеслась мысль: «Как долго она это запоминала, может, телетекст? Нет, не прочитала бы…»
Дальше шли рассуждения малоизвестного ученого о достижениях в области науки и техники. Генерал уже было расслабился, как пошло прямое включение. Известный корреспондент была приятной женщиной среднего возраста. Её можно даже было назвать привлекательной, если бы не некоторая беспорядочность в одежде и цепкий взгляд.
– Международные новости… забастовка работников Центров ядерных исследований. Они выступают против вмешательства военных ведомств в работы по исследованию элементарных частиц, и пока не ясно, сколько продлится эта акция протеста. Прокомментировать ситуацию мы попросили представителя забастовочного комитета работников Центров ядерных исследований Рикардо Фиорованти.
– Мы возмущены нежеланием представителей военных ведомств прислушиваться к мнению учёных физиков и математиков, аргументировавших аспекты небезопасных экспериментов на ускорителе. С увеличением энергии ускорителя может возникнуть глобальная опасность развития цепной реакции, которая может уничтожить нашу планету. Однако эти ведомства принуждают нас продолжать работы, несмотря на реальную угрозу…
Корреспондент явно занервничала:
– То есть вы хотите сказать, что нынешняя система организации научных исследований сейчас находится в руках военных?
– Все упирается в финансирование. Ускоритель – это страшно дорогая «игрушка», требующая гигантские финансовые вливания. В какой-то момент подключились военные ведомства в качестве кураторов исследований и финансодателей.
– Ваши опасения по поводу конца света… не преувеличены ли они?
– Не одно поколение учёных билось над загадками физики элементарных частиц. Многое уже открыто и понятно. Однако то, на что нас сейчас толкают пока не познано, и без серьезных исследований и дополнительных расчетов туда соваться нельзя. Мы не сможем остановить цепную реакцию, если она начнется.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– В ходе планируемого эксперимента, а для этого повышена энергия ускорителя более 100 млрд ГэВ, может быть создан нестабильный хиггсон, который станет тоннелем между ложным и истинным вакуумом. В результате пролома в поле Хиггса вся Вселенная перейдет в иное физическое состояние.
– Однако я слышала другие мнения ваших коллег учёных по поводу планируемого эксперимента…
– Интересно послушать.
– Утверждают, что ваши опасения безосновательны, а вы, как организатор данной акции – перестраховщик.
Учёный, потерявший интерес к дискуссии, снисходительно усмехнулся:
– Милая девушка, нам нужно время.
– А если вас не услышат?
– Значит, кричать надо сильнее, и не одному − с единомышленниками.
Полковник Громов торжествовал. Все, что было задумано в проекте под кодовым названием «Квант» начало осуществляться и реализовываться. Его стальные глаза неотрывно смотрели на голографический дисплей, будто что-то взвешивая, просчитывая. Громкие голоса и взрывы хохота неслись из ярко освещённых кабинетов и залов военной лаборатории. Лаборанты, инженеры, учёные праздновали глобальную победу прогрессивной мысли над косностью стереотипного мышления. Забастовка, охватившая Землю – первая забастовка такого масштаба. У учёных есть общая идея, общая цель, а вместе с ней будут выработаны общие планы, с которыми уйдет появившаяся разобщенность в их рядах.
