– Вы расскажите, как вчера все было.
– Ну, пришла я, значит, в семь часов. Когда заходила, услышала, как часы бьют.
– Часы? – Алексей задумался. – Они же далеко, через дорогу. Тут, наверное, движение, не слышно ничего.
– Нет, слышно, очень даже слышно. У их реклама такая. Они до восьми часов вечера каждый час по радио, что ли, бой часов усиливают. Около магазина самого и вдоль улицы слышно бывает. Не сказать, чтобы очень громко, но слышно. Это чтобы люди интересовались и заходили, покупали часы или ремешок кому.
– Хорошо. Вот вы пришли и что?
– Ну, тут стол готовят: газетка расстелена, на другом столе клеенка, на ней стаканы, тарелки пластиковые, которые одноразовые, вилки. Колбаса там, сыр, хлеб и салаты в коробочках, как продают в магазинах. Я такой один раз брала, не понравилось. Ой, простите, что это я?
Она испуганно посмотрела на Алексея, прикрыв рот ладошкой.
– Ничего, продолжайте, – попросил он.
– Ну, я пошла в свою каморку за ведром, а тут Иваныч выходит от Люськи – это Алексашина, она тут по детям – и говорит, мол, иди, Валентина, сегодня домой, завтра придешь утром. Я ему говорю, а как же, мол, утром, если у вас такая грязища? А он говорит, что все равно загваздают.
– А кто это – Иваныч? – уточнил Алексей.
– Да вот же, – она растерянно оглянулась и показала рукой примерно в метре от пола, – это и есть Иваныч.
– Бойцов Алексей Иванович, старший лейтенант, – уточнил следователь.
– Так, ладно, это выяснили. А потом вы ушли?
– Ну да, ушла. Че мне тут делать-то? У их тут выпивка, закуска, понятное дело.
– И женщина с ними выпивала?
– Чего не знаю, того не знаю, – церемонно ответила Валентина Афанасьевна, – но в прошлой неделе две рюмки водки при мне опрокинула.
– А в прошлой неделе это было примерно в какой день?
– Дак в пятницу же и было. Они всегда в пятницу тут.
– А вас не выгоняли?
– Нет, они, в ту пятницу, когда я пришла, уже давно сидели. Уже и туалет облевали, и Люську домой провожали. Вот она на посошок и принимала.
Интересная картина в самом центре Москвы: повальное пьянство в конце рабочей недели в опорном пункте милиции. Так, а Фомин об этом знал? Если знал, то почему покрывал? Или не знал? Ведь у него семья была, и он все свободное время посвящал детям и жене. Хотелось бы думать, что не знал.
– Валентина Егоровна, может быть, вы что-нибудь необычное заметили в последнее время?
– Заметила. Вот вы тут портреты показывали. Дак этот один тут все время за Фоминым, царствие ему небесное, ходил.
– Который? – А вот этот.
Она уверенно показала на фотографию того самого парня, про которого и Иван Иванович говорил, что он следил за Петром Фоминым.
– А почему вы решили, что он за ним «ходил»? – заинтересовался дежурный следователь.
– А не знаю, только видела, что ходил. Этот придет на работу, а тот его около подъезда на лавке караулит. Как нашему уходить, этот куртку сделает навыворот и за ним.
– А что за куртка такая интересная?
– Дак куртки такие есть, на рынке давеча видела: с одной стороны она вроде черная, а с другой – красная. Вывернешь эдак, и никто не узнает. Он еще очки темные надевал и волосы прилизывал. Так и ходил.
– Так, ладно. А о том, что в это помещение было проникновение, вы откуда узнали?
– Дак Иваныч прибежал. Сам трясется, потеет, говорит, мол, Валентина, ты скажи, что сама закрывала и на пульт сдала. А я и чо сказать, не знаю. Они там сдают и говорят, мол, пункт, старший лейтенант Бойцов. А потом, когда снимают, говорят: «Пароль маршал». А цифры еще какие-то, я не слышу. Мне без надобности.
Так, надо быстро от этой злости абстрагироваться, а то он думать не сможет. А этими, с позволения сказать, лейтенантами, займется служба собственной безопасности. Преступное разгильдяйство должно быть наказано по всей строгости закона.
– Спасибо вам, Валентина Егоровна, – сказал он, придав голосу как можно больше сердечности. Похоже, в этом вертепе после гибели капитана Фомина остался один порядочный человек – уборщица.
– Миша, проводи домой, – приказал он. – Ой, что вы? Я сама, туточки недалеко. Миша уже стоял, распахнув дверь.
Дежурный следователь, как же его? – вроде Иван. Или Федор? Не дал Бог памяти на имена. Что же делать? Выручил эксперт, который закончил свои дела и собирался ехать в отделение:
– Сереж, я поеду? – спросил он, обращаясь к следователю.
Вот, значит, как его зовут – Сергеем. – Ну, что, Сергей, какие версии?
– Какие тут могут быть версии? – недоуменно пожал плечами довольно молодой следователь. – Конечно, профессиональная деятельность. Ну, не бабник же капитан Фомин… был. И коммерцией, как я понимаю, не занимался. А занимался только семьей и работой.
– Огородишко у него еще был, – уточнил Алексей. – Огородишко – это из другой оперы. Может, ему наследство какое-нибудь небывалое досталось?
– Досталось наследство, только не ему, а совсем другому человеку. И он по этому наследству копал.
Следователь Сергей покрутил затейливо простенькую шариковую ручку, что-то записал ей в своем блокноте и сказал:
– А это интересная версия, я мог бы с ней поработать.
– С ней уже работают, – остудил его пыл Алексей. – А, так отберут это дело?
– Думаю, что отберут. Там несколько дел в одном производстве: два, нет, три убийства, одно из них двойное, так что…
– Жаль, – огорчился Сергей. – А впрочем, хорошо, что отберут. Терпеть не могу, когда коллеги задействованы в качестве фигурантов.
Вот и ладно, и без обид. Что теперь делать? Домой? У, времени-то… Конечно, домой, ведь не убийство, а только попытка ограбления. Но что-то терзает душу так, будто он виноват. И виноват: не уследил за квартирой Фомина. Не уследил. Что еще может заинтересовать бандитов, кроме ноутбука, в котором, понятно, информация? Бумажные носители? А были они? А вдруг были? Не может такого быть. Петр Фомин был человеком очень аккуратным, даже педантичным. Не мог он важную информацию хранить на листах бумаги. Хотя должен был копировать на другой носитель, кроме компьютера. Флешка? Диск? Где? Может быть, здесь, в столе? Не может быть. Петр Петрович не доверял своим коллегам, поэтому и ноут дома хранил. Что тут они ничего не нашли, это точно. Если бы нашли, не полезли бы в квартиру. А в квартире? И не спросишь ни у кого. Не станешь же звонить вдове: «Скажите, вы не знаете, где ваш покойный супруг держал секретную информацию?». Фу! А если все-таки дома? Тогда преступники будут вооружены знанием того, что было известно Фомину. Да, надо еще раз просмотреть ноутбук.
Наталье не спалось. Она честно закрывала глаза, но через минуту они сами собой открывались и вглядывались в темноту. Подушка казалась ей жесткой, одеяло – слишком жарким, простыня все время скатывалась. Читать было нечего. Книг много, но все не в ее вкусе. Скорее всего, эту библиотеку собирали бабушка и дедушка Алексея. Книг современных авторов не было. Наверное, Алексей книги не покупал. А когда ему читать? Некогда ему читать всякую беллетристику, надо преступников ловить. Наталья читать любила с самого раннего детства. Бабушка показала ей буквы в три года, а в четыре она сама научилась складывать из них слова. Это произошло как-то незаметно. Она просто смотрела однажды картинки в тоненькой детской книжице и вдруг поняла, что под изображением животных написаны их названия. И вот, следуя за буковками, она без напряжения прочитала слова «лиса», «волк» и «заяц». А потом сразу перешла к тексту сказки. Уже будучи первоклассницей, она никак не могла понять, почему надо учить каждую букву отдельно, ведь это совсем не интересно. Буквы же выдуманы, чтобы читать! Вот и сейчас она почитала бы что-нибудь, но нечего. Ну, не «Войну и мир» же читать! Настроение не то, а вообще «Войну и мир» она читала раза четыре с удовольствием. Чем заняться? Что делать? Взяться, что ли, за диссертацию? А ведь верно! Время подходящее: два часа тридцать минут. Одеться слегка, можно не подкрашиваться – мужчины дома нет, не забыть умыться. И открыть в ноутбуке свои файлы и начать творить.
