– Наташа, немного потерпи. Я очень тебя прошу. Он взял в свои руки ее холодные как лед ладошки, прижал к губам:
– Потерпи, родная моя, прошу. Ну, хочешь, я на колени встану?
– Не надо ни на какие колени вставать. Пусти меня. Я пойду лягу.
Ее полная тарелка осталась на столе. Той же шаркающей походкой она ушла и тихо закрыла за собой дверь.
Иван плотно позавтракал, сделал несколько энергичных упражнений и задумался, чем бы заняться. Погода к прогулкам не располагала, напрягать друзей не хотелось. Он посмотрел с надеждой на телефон. Но и он молчал. Алексею позвонить? Что сказать? Уже вчера все сказано, человек, наверное, работает. И не надо его отвлекать. Скорее бы закончился этот бред! И тогда – свобода. К привычным обязанностям, в знакомую обстановку, никаких допросов, отравленных бутылок и неверных женщин!
Давным-давно, когда он только начал осознавать себя как отдельное от мамы существо, отец, поставив его между своих колен и взяв за руки, рассказал о том, что такое дипломатия. Он говорил понятным ребенку языком, внимательно вглядываясь в лицо сына. Иван сейчас уже не помнил деталей этого разговора, но ощущение сопричастности осталось таким же острым, как тогда. Сколько ему было? Пять? Шесть? Или вообще четыре года? Или он был постарше? Сейчас не вспомнить. А потом его интеллектуальным воспитанием занялся дед. Это было серьезно. У него появились обязанности, он был ДОЛЖЕН. Если надо было выполнить определенное дедом задание, значит, его надо было выполнить хорошо. Никакие отговорки не принимались. Собственно, их и не было. Ивану нравилось учиться. Даже скучная математика, если к ней хорошенько присмотреться, оказывалась не такой скучной, хотя и не занимала ум так, как, скажем, история или литература. А сейчас вдруг оказалось, что никаких дел нет, а есть много свободного времени, которым он не знает, как распорядиться. Даже на отдыхе, на каких-нибудь Карибах, у него всегда находилось занятие, скажем, такое незатейливое, как поход на пляж. Это же целый ритуал! Сначала одежда, потом сам выход с рюкзачком через плечо, выбор лежака (чтобы не совсем в тени, но не на солнцепеке). А уж когда найдешь подходящее место… Женщины в бикини, совсем молоденькие феи в парео, фланирующие длинноволосые мачо – есть на что посмотреть. А в синей морской дали вдруг покажется круизный корабль, и сразу хочется туда, на палубу, в шезлонг или в бассейн с морской водой. А те, с корабля, наверное, мечтают о пляже и лежаке не слишком в тени, но и не на солнцепеке. А потом ленивое купание в море, прогулки босиком по влажному песку, неторопливый обед с белым сухим вином, и опять ленивое созерцание и полное отсутствие мыслей. А сейчас все наоборот. Голова ясная, но делать ничего не надо. Взяться, что ли, за уборку? Но в квартире полный порядок, и обед кто-то приготовит, а потом и ужин. И все равно, надо что-то делать. Он оторвался от дивана, походил по квартире и решительно взялся за телефонную трубку.
– Майор Пронин, – сухо и до ужаса официально ответил телефон.
– Это Иван Горчаков, ничего нового по делу?
– Есть кое-что, но пока рано делать выводы – опять этаким специальным нейтрально-равнодушным тоном.
– Мне приехать? – Зачем?
– Может быть, вместе что-нибудь придумаем. – А… Тебе заняться нечем? – Ну, в общем, да.
– Нет, приезжать не надо. Ты теперь, главное, не мешай.
После приличной паузы Алексей спросил:
– А как насчет Парижа? Или Мадрида? Или Хельсинки, на худой конец?
– Нет, дождусь развязки. А как дела у Натальи Сергеевны?
– Вашими молитвами. И Алексей отключился.
Ну вот, поговорили. И звонить-то больше некому. Дожил. Как-то так получилось, что друг один, врагов нет. Хотя есть, есть враг! Тот, который затеял всю эту криминальную историю. Тот, который странным образом изменил его жизнь! Тот, который отнял у него любимых людей! И его надо наказать. Этим занимается майор Алексей, а он, Иван, только вертится у него под ногами и ничем не может помочь. Может быть, попытаться вникнуть в дела холдинга? Вдруг там разгадка? Почему он ничего не делает?
Иван включил компьютер и открыл первую флешку. Колонки цифр, таблицы, графики, отчеты из магазинов. Нет, самому не разобраться. А еще какие-то бумаги от поставщиков, документы из пробирной палаты. Даже пытаться не стоит.
Его мобильник завибрировал и через несколько секунд запел. Звонила Танюша, которая согласилась ему помочь. Правда, она просила устроить для себя своеобразный испытательный срок. Если ей будет эта работа не по силам, она вернется в свою теперешнюю контору. Иван так обрадовался, что согласился на все условия. Пусть ненадолго, но он избавится от необходимости принимать решения в непонятном для него производстве. А там видно будет. Настроение сразу улучшилось, и занятие подходящее даже нашлось – по телевизору шел сериал «Чисто английское убийство». Иван уже смотрел его на английском языке, но подзабыл. А сейчас он все вспомнит. Через два часа приедут Василий с женой, он отдаст всю документацию и будет по-настоящему свободен.
Алексей все-таки уехал в отдел. Перед этим он долго маялся около Натальиной двери, потом постучал и заглянул. Наталья лежала поверх одеяла с открытыми глазами. На его приход она никак не отреагировала. Алексей испугался. Ему никогда не приходилось иметь дела с больной женщиной. Как быть? Надо бы ее какнибудь развлечь, что ли.
– Наташа, что с тобой?
– Не обращайте на меня внимания, Алексей. Я просто устала от неопределенности. Пройдет.
– Ты прости меня. Я вчера уехал… В общем, мне надо было решить одну неприятную проблему.
– Вы не должны передо мной отчитываться, – спокойно сказала она, – мне все равно.
По тому, как она это сказала, он понял, что ей совсем не «все равно», и почему-то успокоился. Он осторожно прикрыл дверь, оставил на кухонном столе записку и уехал. Перед тем, как сесть в машину, он увидел, как дрогнула занавеска в ее окне. Все будет хорошо. Он поймает этих злодеев, все решится, и Наталья успокоится.
Наталья вышла из «своей» комнаты, тихонько прикрыв дверь. Почему-то ей хотелось все делать именно «тихонько». За окном шумел Старый Арбат. Между домами, которые составляли этот двор, было видно, как по улице идут люди, кутаясь в капюшоны и шарфы. Неужели так холодно? Обычно к девятому мая уже бывает почти летняя погода. Хотя о чем это она? «Почти лето» уже было и прошло. Неужели это она сидела на краю бассейна всего на той неделе? И ела вкуснейшие на свете шашлыки? И пила сухое красное вино? А Машка кокетничала с ее старшим братцем? Когда это было? Кажется, в прошлом веке!
При воспоминании о шашлыке засосало в желудке. Ну да. Война войной, а обед по расписанию. Надо что-нибудь съесть. И нечего ходить «тихонько». Жизнь, даже в холодрыгу, продолжается. На кухонном столе, придавленный хлебной корзинкой, приткнулся клочок бумаги, вырванной из школьной тетрадки в клеточку. Записка. «Наташенька, прости меня. Я не знал, что встречу тебя, поэтому в моей жизни много путаницы. Но я все решу. И твою проблему решу тоже. Обещаю. Только не болей!!!» Эти три восклицательных знака в конце, видимо, должны были показать, как сильно он желает ей добра. И хорошо, и ладно. Только сил все равно нет.
