– Там без меня хватает наследников.
– Я знаю только одного, – удивился Алексей. – Ха! Ха! Ха!
– Тогда рассказывайте, что знаете,
– Не буду я ничего рассказывать, не мое это дело, – заартачилась Лидия.
– Ну ладно, тогда в камеру.
Алексей начал переставлять на столе вещи, показывая, что Лидия ему совершенно не интересна. Лидия с опаской посмотрела на него и снова принялась теребить шарф. Алексей нажал кнопку под столешницей. Зашел конвойный.
– Забирайте, – приказал Алексей. – Как «забирайте»?
– Идите, Лидия Ильинична, вы же все сказали?
– Я в камеру не пойду. С проститутками, что ли, сидеть?
– Чо это, с проститутками? – обиделся вдруг конвойный. – В женской сегодня убийца мужа сидит, потом две наркоманки, а проституток нет. Их ночью привезут, а под вечер бомжих. Так что пока проституток нет. А ужин скоро, ты поторопись, а то на ужин не успеешь.
И он очень крепко прихватил Лидию под локоток и повел к двери.
– Стойте, – закричала она, – я вспомнила про наследников.
Конвойный вопросительно посмотрел на Алексея, тот кивнул.
Таким же манером Лидия была возвращена на стул. – Подожди пока за дверью, – приказал Алексей. Конвойный кивнул и плотно прикрыл за собой дверь. – Ну?
Алексей взял бланк допроса и приготовился писать. – В общем, у Ивана есть двоюродная племянница. Она приходила к нам домой и спрашивала у мамаши, как ей познакомиться с Марией Александровной.
– Кто это, Мария Александровна?
– Как? Это же мать Ивана, Мария Александровна Грачева – певица знаменитая. Она вообще-то по паспорту была Горчакова, но в афишах ее всегда писали под девичьей фамилией. Я не знаю, почему.
– Хорошо, дальше.
– Ну вот, она приходила и жаловалась, что они очень плохо живут, а дядя им не помогает.
– Дядя, это Петр Иванович?
– Ну да. Он же очень богатый был. Они все богатеи были, теперь все Ваньке досталось.
– Так, а эта племянница по какой линии?
– Точно я не знаю, но мамаша рассказывала, что у Ивана есть еще один дядя в Америке. Он туда сбежал, бросил здесь жену без средств. А у его жены была старшая сестра, у нее дочь уже взрослая, у дочери еще дочь, вот она и хотела, чтобы ей помогли материально. И вроде бы она просила у Петра Ивановича денег, но он не дал. Тогда она хотела на него повлиять через Марию Александровну.
– И что, обращалась она к Марии Александровне? – Не знаю, она потом очень быстро умерла. – Кто? Племянница?
Лидия посмотрела на него с сожалением, как на безнадежно тупого:
– Мария Александровна, конечно. Мы с мамашей на похоронах были. Народу было, не счесть. Гроб выносили под аплодисменты, тенора знаменитые какую-то божественную арию, что ли, пели. Я в этом не разбираюсь.
Где уж тебе, подумал Алексей. Почему-то стало муторно и противно на душе. И Лидия эта противна, и сам он себе противен. Как будто выкупался в грязном болоте. Захотелось домой, прямо сейчас. Если не домой, то куда угодно, только отсюда.
– Так, Лидия Ильинична, посидите пока.
Он стремительно вышел из кабинета, приказав конвойному караулить подозреваемую. Надо было куда-то выйти. К Константину Петровичу идти не хотелось, там тоже грязь. И что это он так близко к сердцу сегодня все принимает? Это непрофессионализм. Надо спокойно договорить с Лидией и сдать ее следователю для протокола. А вот потом можно будет ехать домой. Хотя пока ничего не ясно. Убийца супругов Горчаковых так и не найден. Анна Корчак скорее всего их не убивала. Если убивала, то не своими руками. И совсем не вписывается в схему убийство участкового Фомина.
Алексей вышел на крыльцо, постоял минут пять и вернулся в кабинет. Конвойный – немолодой уже сержант, сидел на табурете, держа спину очень прямо и напряженно, видимо, ожидая, что подозреваемая попытается совершить побег.
– Спасибо, сержант, пока свободен, – сказал Алексей.
Лидия измаялась в ожидании, лицо осунулось, помада на губах смазалась, ее руки находились в постоянном движении.
– Так, Лидия Ильинична, продолжим, – сказал Алексей. – Когда к вам приходила эта племянница?
– Примерно года четыре назад, – сказала Лидия. – Она с мамашей моей разговаривала, я случайно слышала. Мамаша глуховата, они громко говорили.
Подслушивала, решил Алексей.
– И что ваша мама? Дала она ей дельный совет?
– Не знаю, наверное, потому что эта племянница ушла в хорошем настроении.
– То есть вы полностью разговор не слышали?
– Я вообще мало слышала, только когда они громко говорили.
– А с мамой вашей можно поговорить?
– Если я скажу, что нельзя, вы же все равно ее найдете?
– Она что, прячется? – удивился Алексей.
– Ничего она не прячется, просто болеет часто, – отмахнулась Лидия, – это у нее хобби такое – болеть. Ей Ванька целые килограммы лекарств из Германии таскает.
– Здорово, – восхитился Алексей, – Иван Ильич вашей маме лекарства, а вы ему яд в бутылки со спиртным!
– Господи, да сколько можно повторять? Я не знала, что это яд. Я думала, что это слабительное. Вы что, совсем тупой?
– А вы, я так понимаю, порядочная женщина. Ничего, что привели в чужую квартиру постороннего мужчину, сразу выяснили, что он не тот, за которого себя выдает, но прекращать с ним отношения не стали, а наоборот, стали тоже ему врать про наследство, при нем громить квартиру, рыться в чужих вещах, а под занавес решили хозяина отравить? Класс!
Лидия хотела что-то ответить, потом, видимо, одумалась и только махнула рукой.
Ну что поделаешь, если он, Алексей, такой тупой? – Воспитывать вас, Лидия Ильинична, полагаю, уже поздно. Что выросло, то выросло. Поэтому давайте-ка адрес своей мамы и посидите сегодня в следственном изоляторе.
– Как в изоляторе? Я же все рассказала!
– Факт попытки отравления был? Был. Незаконное использование чужого жилища было? Было. До завтра посидите, а завтра мы подумаем, какую меру к вам применить. Все на сегодня, мне домой пора.
Сержант возник в проеме двери и увел Лидию. Наконец, Алексей остался один. Оказывается, он смертельно устал. Не было сил встать и одеться. Как он сядет за руль? Вызвать, что ли, дежурную машину? А как завтра ехать на службу?
Он посидел, потрогал листья кактусов и, постариковски кряхтя, стал одеваться.
Иван развил бурную деятельность по поиску хирурга в Германии для Елены Дмитриевны. Он столько успел сделать за день, что забыл о Татьяне, с которой обещал встретиться и договориться о представлении ее коллективу. Он вспомнил об этом только глубоким вечером и решил все-таки позвонить. И тут она сама позвонила.
