– Что ты выглядываешь, как в малышовой группе? Нельзя себя так вести, ты же в красивом платье.
Наталье почему-то стало стыдно: и в самом деле, что это она?
– Ты у меня молодец, – сказала она и погладила дочурку по голове.
В это время пробка в дверях рассосалась, и в прихожую торжественно вступил Алексей. Конечно, было от чего изумиться и Машке, и охране. В проеме двери стоял красивый высокий мужчина в ослепительно белом смокинге с букетом в руке.
– Это вам, – сказал он, смущенно и как-то неловко протягивая ей цветы.
– Мама, он цветы принес! – закричала Полина.
– Спасибо, Алексей Николаевич, – тоже смущенно проговорила Наталья. – Выглядите вы супер!
– Да и вы – тоже.
Он еще больше смутился, а Наталья вдруг пришла в себя и стала распоряжаться:
– Так, Полина, быстро в машину. Я ставлю цветы и тоже иду.
– Ставьте букет, Наталья Сергеевна, пойдем все вместе, – быстро включился Алексей.
Машина, большая, как вагон, стояла прямо у подъезда. Алексей вышел первым, быстро открыл заднюю дверь и усадил Полину. Потом еще раз огляделся и сделал знак Наталье. Она устроилась рядом с дочкой, он обошел сзади автомобиль и сел рядом с водителем. Во дворе было пусто, многие жильцы, видимо, были на даче – погода манила за город. Даже странно – такой май, как будто июль. Правда, с середины следующей недели обещали похолодание. Боковым зрением он видел, как Наталья поправляет дочке заколку в волосах. Да уж, она была хороша! Яркое синее платье очень шло к ее глазам. Больше он ничего не успел разглядеть, потому что сразу будто ослеп. Стоп! Если развивать эту тему дальше, можно далеко зайти. Он, отгоняя ненужные мысли, поерзал на сидении.
– Как вы там? – спросил он, повернувшись.
– Хорошо, – ответила весело Полина, – какая у тебя большая машинища!
– Полина, сколько раз я тебе говорила, что взрослым людям нельзя говорить «ты», только «вы».
– Ах, оставь, – слегка наклонив головку и махнув рукой, манерно проговорила Полина.
Так, подумал Алексей, или детсад, или телевизор, или мамины фокусы.
– Удивительно, как ты перенимаешь нянины манеры, – сказала спокойно Наталья, – я с ней поговорю.
– Не надо ее ругать, мама, она такая забавная!
Алексей не выдержал и захохотал. Наталья тоже засмеялась. Водитель повернул голову назад, посмотрел на Полину и озорно подмигнул ей. Поездка начиналась замечательно. Только бы Наталья не была во все это замешана! Кто угодно другой, только не она!
Время поджимало, но пробок на улицах не было, гуляние закончилось вчера, а сегодня город отдыхал. При подъезде к театру водитель стал еще более собранным. Спокойно, но в то же время быстро, он предъявил пропуск у ворот, ведущих во внутренний двор Большого. Машина остановилась у технического подъезда. Алексей сразу увидел Мишу Некрасова, который уже открывал заднюю дверь, выпуская Полину. Алексей подошел к Натальиной двери и подал руку:
– Прошу!
Сначала показалась нога в странно маленькой туфельке, как у Золушки, подумал Алексей. Потом рука с театральной сумочкой. Потом вся Наталья – с поднятыми от затылка и уложенными в замысловатый жгут блестящими волосами, в струящемся платье, чуть-чуть пахнущая какими-то умопомрачительными духами. Аромат духов завораживал и лишал Алексея способности правильно ориентироваться в пространстве, месте и времени. Наваждение какое-то! Только бы не она!
Они шли по извилистым коридорам, и он не понимал, как это театр, кажущийся таким широким снаружи, вдруг оказался таким длинным изнутри. А Миша ориентировался хорошо, вел Полину за руку, открывал одну за другой двери, и, в конце концов, они оказались в ложе, находящейся рядом со сценой. В ложе был полумрак, хотя в зрительном зале ярко горел свет. Полина с удовольствием обследовала все пространство, выбрала для себя кресло и, очень довольная, уселась, поправляя платье.
– А где остальные? – спросил Алексей.
Места было много, хотя стояло всего четыре кресла. – Должны быть в соседней ложе, – ответила Наталья, осматриваясь.
Она чувствовала себя, видимо, привычно в этой бархатной красоте. А он струхнул. Все было слишком шикарно. Он был в Большом театре впервые и вел себя, наверное, как папуас в Лувре. Сверкала огромная люстра под потолком, искорками вспыхивали бриллианты в ушах и на пальчиках дам. Тонко пахло духами. Зрительный зал глухо гудел. В оркестровой яме музыканты настраивали инструменты: звучали рулады духовых, ударник трогал палочками кожу барабана – привычный шум оперного театра. Если бы неделю тому назад ему сказали, что он, в здравом уме и трезвой памяти, сам, добровольно, пойдет слушать оперную музыку, он бы ни за что не поверил. Музыка существовала для него только в том виде, в котором ее подавали средства массовой информации. А главное средство информации для большинства населения нашей необъятной родины – это телевизор. А что у нас постоянно показывают по телевизору? Правильно, или дебильные юмористические передачи с участием супружеской четы, или концерты незатейливой музычки в исполнении таких же незатейливых «фабрикантов». Бывали редкие моменты, когда он смотрел канал «Культура», но только не классическую музыку, а что-нибудь попроще.
– Где вы хотите сесть, Алексей Николаевич? – деловито спросила Наталья.
– Да все равно, я вообще-то на работе.
– Жаль, мне хотелось бы, чтобы вы получили удовольствие от посещения Большого, для меня это всегда праздник.
– А вы часто здесь бываете?
– Раньше да, часто, а сейчас почти год не была, не было повода.
В дверь постучали. Алексей открыл и впустил в тишину ложи шум фойе и толпу родственников. Анатолий опирался левой рукой на тросточку, а правой обвивал за талию Марию Викторовну. Танюша стояла рядом с Александром. Все-таки есть смысл в том, что люди в театр наряжаются. Алексей видел их на даче: в шортах и футболках. Они и тогда показались ему очень красивыми, а уж сейчас!
– Привет, – сказал Анатолий, шагнув в ложу, – Маша столько нам рассказывала о вашем преображении, что мы рискнули вас потревожить. Да, – сказал он, удовлетворенно оглядывая Алексея, – красив!
– Здравствуйте, – ответил Алексей, – пожимая руки мужчинам и целуя женщинам.
– Ах, ах, ах! – закудахтала Машка. – Какой джентльмен!
– Да ладно вы! – вступился за смутившегося в конец Алексея Саша.
– Наташ, в общем, придется на сцену выйти, меня режиссер предупредил только что. Ты пойдешь?
Он говорил, обращаясь к Наталье, а смотрел при этом на Алексея.
– Конечно, – без колебаний сказала Наталья.
– Не хотелось бы, – одновременно сказал Алексей. – Значит, ты не пойдешь? – Пойду, конечно.
– Тогда и я пойду вместе с вами, – решил Алексей. – Резких движений не делать, слушаться меня беспрекословно. Понятно? – все кивнули, что понятно. – Не думаю, чтобы здесь что-то случилось, но лучше подстраховаться.
