– Не вини его… Это я сам… – раздался слабый дрожащий голос.
Сицилиец, белый как полотно, полулежал, опираясь о стену. Взгляд его потерял прежнее мышиное выражение, и теперь он напоминал затравленного собаками барсука.
– После стычки я пролежал без памяти до вечера. Думали, что убит. Хотели хоронить… Потащили… Я застонал. Стрелу вынуть не разрешил… Она в печени. Сразу умру.
Этот странный человек говорил с сильным италийским акцентом, а в конце своего короткого монолога и вовсе начал сбиваться на родную речь, но Робер, легко обучавшийся чужим языкам, уже начал его понимать.
– Зачем ты убил матроса и хотел нас убить? – наклонившись к самому лицу умирающего, спросил де Мерлан.
– Мне приказали. Прости, – прохрипел в ответ сицилиец. – У меня хозяйка, она говорит мне, что делать, – я делаю. Я бы тебя не звал сейчас, но ты мне спас жизнь. Не твоя вина, что эти тупые тосканцы у меня ее все же отобрали. Спрашивай, что хочешь знать…
– Кто твоя хозяйка? – Глаза Робера горели, а усы возбужденно топорщились.
– Она из ближайшего окружения самого императора Фридриха. Выполняет его личные тайные поручения. Зовут Витториа. Вдова какого-то германского маркграфа, дочь барона из русских земель. Очень опасна. И я еще вам скажу, – раненый с трудом поднял руку и указал на Жака, – вот он ей по сердцу пришелся. Я знаю ее давно. Так, как она смотрела, когда говорила о нем, и описывала его приметы, женщины смотрят только на мужчин, которым готовы подарить свое сердце.
Последние слова сицилиец произнес по-французски. Жак очумело посмотрел на приятеля и густо покраснел.
– Кого убили ее слуги? – стиснув зубы, спросил влюбленный Робер.
– Это был папский посланник. Ехал из Реймса в Палермо. У него было письмо. Письмо забрали. И еще должен быть пароль. Его не нашли.
– Кому он должен был его предъявить?
– Не знаю. Встреча назначена в Акре – так мне сказали. Слушайте… Если вдруг он успел вам что-то передать перед смертью – что бы это ни было, пока не поздно, выбросьте в море. На Корфу я успел описать вас магистру…
Внезапно сицилиец побледнел и закатил глаза. Продолжительная беседа отняла у него остатки сил. Он захрипел, выдавил из себя еще одну гортанную фразу и откинул голову набок. Не было ни малейших сомнений, что несчастный испустил дух.
– Это те же слова, что произнес перед смертью человек из Реймса, – прошептал Жак. – Что он сказал?
– Я не разбираю это наречие, – ответил Робер, снимая пальцы с шеи сицилийца. – Умер, бедняга! Выходит, зря я его спасал…
– Не зря, – парировал Жак, снова покраснел, но быстро опомнился и добавил: – Теперь мы, во всяком случае, знаем, кто наш враг и кого нам бояться в Акре.
– Бояться теперь нам нужно собственной тени, – рассудительно ответил рыцарь. – Попасть во враги к Фридриху Гогенштауфену – это все равно что оказаться в клетке с голодными львами.
На палубе их ждал тамплиер Гийом.
– Слушай, монсир! – обратился он к Роберу. – Мы тут с братьями собирали походный капитул и решили в благодарность за спасение передать тебе коня нашего командора. У тебя ведь своего коня-то нет, да и денег вроде тоже. А маршалу мы так и скажем, что могли лишиться всего – и лошадей, и голов, – если бы не ты. Спустишься к конюхам в трюм, спросишь, где тут Ветер. Они покажут. Придем в Акру – сразу и заберешь.
Де Мерлан коротко, по-военному кивнул и, преисполненный благодарности, хлопнул тамплиера по плечу.
– Я-то думал, что храмовники только маноры отсуживать горазды, – ответил он брату-рыцарю. – А теперь вижу, что вы настоящие солдаты. Спасибо тебе, Гийом!
– Не нам, Господи, не нам, а только для прославления имени твоего! – ответил Гийом тамплиерским девизом. – Попадете с другом в Атлит, заезжайте в Шате-Пелерин – это наш замок. Там стоит мой эскадрон.
– Уж лучше вы к нам… – недовольно пробурчал в ответ Робер и отправился знакомиться со своим новым боевым товарищем.
Акра появилась перед глазами неожиданно – словно вынырнула из волн. Вскоре желтое пятно на горизонте стало расти, распадаясь на зубчатые стены и высокие, очень частые башни, за которыми золотились купола многочисленных церквей и дворцов. Словно символизируя окончание пути, огромная цепь со свисающими вниз, будто борода водяного, длинными зелеными водорослями стала медленно опускаться вниз, давая «Акиле» проход в хорошо защищенную гавань.
Путники высыпали на палубу и гомонили наперебой, радуясь, что им удалось достичь заветной цели – добраться до Святой Земли целыми и невредимыми.
– Ну что, приятель, вот и конец пути? – спросил Жак у де Мерлана, сжимая в руке свой дорожный мешок и рассматривая причал, заполненный пестрой толпой.
– Да какой там, к дьяволу, конец, – огрызнулся Робер, не выпуская из рук купленное на нефе седло, – чует мое сердце, что путешествие наше только начинается…
Часть вторая
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
Глава пятая,
в которой выясняется,
что паломник – это профессия
Иерусалимское королевство, Акра,
1227 г. от Р.Х., третий день после праздника
Вознесения Господня (18 мая – 30 мая)
Конвой, разметанный неожиданным штормом, наконец-то собрался в Акре, и теперь весь внутренний рейд был забит до отказа. Стоящие почти вплотную корабли напоминали сельдей, пойманных в далеком Северном море и засоленных в бочонке рачительным фламандским рыбаком. По нешироким проходам, оставленным меж кораблями, словно в лабиринте, сновали бесчисленные лодки.
Здесь же, то уворачиваясь на плаву от лодок, то взлетая и кружа по воздуху, то камнем падая на примеченную добычу, суетились во множестве те же чайки, словно и неф, и находящиеся на нем пилигримы не пересекали Средиземное море, а по-прежнему оставались в Марселлосе.
Причал в Акре был невелик, а мыловары, готовые перекупать очередь, остались в Мессине, и «Акила» целый день и ночь ожидал, когда освободится место. Путники, не обремененные грузами, покинули неф на лодках еще вчера, но Жак и Робер, не желая расставаться с подаренным тамплиерами конем, скучали на палубе.
Неф протиснулся между бортами и пришвартовался к высокому каменному причалу, с которого свисали кранцы – мешочки с песком, предохраняющие борт от ударов и повреждений.
– Порт как порт, – пробурчал Робер, ожидая, когда отворят юиссы и поставят сходни, – сарацин здесь не больше, чем в той же Мессине. Разве что крепость намного мощнее. Стены крепкие, сделаны толково – правда, насколько я в этом разбираюсь, не на наш, а на греческий манер. Но вот что интересно – если бы не множество орущих торговцев, то можно было подумать, что Акра в осаде. На каждой башне – не меньше трех стражников. Рыцари ходят по улицам, не снимая походный доспех. И обстановка какая-то военная. Будет работа, – заключил де Мерлан и удовлетворенно крякнул.
