Было около полуночи, когда он оказался на темной и пустынной улице и быстро дошел до дома, который находился рядом с домом короля. В ту минуту, когда он переступил порог, лакей, открывший дверь, сказал:
— Вас кто-то ожидает.
— Кто? — спросил Ришелье.
— Господин, отказавшийся назвать свое имя.
— Где он?
— В гостиной.
Ришелье проворно взбежал по ступеням лестницы и, поднявшись на первый этаж, открыл дверь.
В комнате, освещенной двумя свечами и убого меблированной, сидел человек, закутанный в большой плащ. При виде Ришелье он встал, и плащ упал на спинку стула.
— Граф де Сен-Жермен! — воскликнул Ришелье с удивлением. — Когда вы приехали?
— Десять минут назад.
— Откуда вы?
— Из Парижа, герцог.
— Добро пожаловать, граф. Чему я обязан счастьем видеть вас?
— Этому письму, которое мне поручено передать вам в собственные руки.
Сен-Жермен подал Ришелье письмо, изящно сложенное, надушенное. Ришелье распечатал его.
— Письмо от мадам де Помпадур! — сказал он.
Он внимательно прочел письмо, потом, опустив руку, державшую его, пристально посмотрел на графа Сен-Жермена, лицо которого было бесстрастно.
— О! — сказал он с выражением великого удивления. — Она сама передала это письмо?
— Третьего дня вечером.
— И вы отправились в путь?
— Без промедления.
Ришелье, очевидно, размышлял.
— Во всяком случае, это будет великолепно, — сказал герцог.
— Безусловно, герцог.
— Простите мою нескромность. Почему она именно вам дала такое поручение?
— Потому, что она действует по моему совету.
— Очень хорошо, граф.
— И я не хотел посылать письмо мадам с курьером. Я взялся доставить его лично, чтобы в дороге обдумать все обстоятельства.
— Вы благоразумно поступили.
Ришелье опять погрузился в размышления и, протянув руку графу, сказал:
— Благодарю вас.
XIII
Английский генерал
В то самое время, когда Ришелье, вернувшись к себе на квартиру, встретил графа де Сен-Жермена, этого загадочного человека, которым интересовалась вся Фракция, в низкой и узкой комнате, через два дома от того, что занимал герцог, происходило тайное совещание.
Граф де Шароле сидел в кресле у стола. Напротив него стоял человек высокого роста, широкоплечий, сложенный, как колосс. Голова этого человека имела угловатую форму, лицо было довольно красиво, густые волосы покрывали его голову, а огромные усы, длинные и густые, спускались ниже подбородка. Этот человек держал в руке бумаги.
— Это все? — сказал он.
— Да, — ответил граф Шароле и встал. — Когда вы вернетесь? — спросил он после непродолжительного молчания.
Человек улыбнулся и ответил:
— После поражения французской армии.
— А потом?
— Мы уедем, принц, мы окажемся в Варшаве через две недели: вы — на троне, а я на ступенях трона, и я первым закричу: «Да здравствует король!»
Лицо графа слегка покраснело от удовольствия, глаза его оживились.
— Князь, — сказал он, вставая, — вы не лжете?
— Зачем мне лгать? Вы мне нужны, а я нужен вам, стало быть, мы можем рассчитывать друг на друга.
Человек собрался встать и уйти.
— Куда вы идете? — спросил Шароле.
— Туда, куда я должен идти.
И он указал на бумаги.
— Мое имя не должно фигурировать во всем этом. Приходите завтра в девять вечера.
Князь вышел. Он спустился по лестнице с такой легкостью, что совершенно было невозможно слышать шум его шагов. В передней он открыл дверь ключом, который держал в руке, и выскользнул, как призрак.
Он прошел через сад до забора со стороны противоположной улицы, проворно перелез через забор и очутился в поле. Не сделал он и трех шагов, как перед ним возник силуэт человека.
Небольшого роста, худощавый человек сделал быстрое движение рукой, как немой, выражающий жестом свою мысль. Князь ответил точно так же. Безмолвный разговор был краток. Человек растворился во мраке.
Князь перешел поле и вошел в небольшой лес, находившийся слева от того места, где стоял обоз французской армии.
У третьего дерева он остановился. Послышался легкий треск, и мальчик, проворный, как обезьяна, соскользнул с ветвей дерева.
— Нынешней ночью в Сент-Аман! — просто сказал князь.
Ребенок, ничего не ответив, исчез. Князь продолжал свой путь. Он сделал большой крюк и приблизился к Шельде. Ночь была темная. Ивы, окаймлявшие берег, облегчали задачу этому человеку, желавшему скрыть свое присутствие. Князь прошел ниже леса Барри — он был на левом берегу между лесом и Турне. Огни осаждавших были видны.
Нагибаясь, чтобы пройти под ветвями ивы, князь спустился на берег Шельды. Берег реки здесь зарос тростником. Князь вошел в воду по колено, вытащил легкую лодку, скрытую в тростниковых зарослях, проворно сел в нее, взял весла и поплыл.
Луна, показавшаяся из-за облака, бросала на Шельду бледный серебристый отблеск. Лежа в узкой и длинной лодке, князь еще не выплыл из тростника. Пробираясь через его заросли как человек, прекрасно знающий дорогу, он двигался по воде, не производя ни малейшего колебания стеблей.
Дважды он останавливался, чтобы посмотреть на реку, а затем вновь продолжал свой путь через тростник.
Час ночи пробил на соборных часах Турне, и в тишине этот звук достиг того места, где остановилась лодка.
«Час! — подумал князь. — Пора на другой берег. Но как это опасно при свете луны, будь она неладна! Проклятые французы караулят на обоих берегах, при малейшей тревоге за мной погонятся, как за лисицей».
Размышляя, князь тихо и осторожно раздвинул тростник и взглянул на реку.
«А это еще что такое?»
Он заметил темное пятно, вырисовавшееся на поверхности воды. Эта масса, форму которой невозможно было различить, плыла по течению, крутясь вокруг себя при каждом встречаемом препятствии. Князь, раздвинув тростник, высунул голову, чтобы лучше рассмотреть. Темное пятно медленно подвигалось.
В месте, где стояла лодка, тростник сужал русло, и течение было сильнее, чем в открытой части реки: черная масса понеслась быстрее. Князь взял длинный багор со дна лодки и, зацепив эту массу, притянул к себе. Это оказался огромный мех для жидкостей, крепко связанный и герметически закрытый. Князь схватил его и хотел поместить в лодку, но мех оказался чересчур тяжел.
