— Мин-Ра сейчас поднимется, — мрачно сообщил Домбоно. — Его жизнь связана с вашей жизнью…
— Это начинает надоедать! — отмахнулся от него Алексей. — А я уже сыт по горло древними ритуалами! Ваша царица кажется мне единственно разумным человеком в здешних краях. Я бы хотел поговорить с ней.
— Если она захочет…
— Вот уж ни за что не поверю, что матери неинтересно узнать, что с ее ребенком. Я ведь буду с ней говорить как врач, как медик…
Глаза Домбоно угрожающе сверкнули. «Ага, — усмехнулся Холодов. — Здесь все, как у нас, родимых. Такая же снедающая зависть врачей. Домбоно тут «главврач», его слово — закон. И вот является нежданный-негаданный нахал и говорит нечто, что ему не по вкусу. Вот вам и начало медицинских войн всех времен и народов. Что ж, в этом отношении Мерое очень даже современное государство. Передовое. И все врачи — братья, люто ненавидящие друг друга».
— Вы что, не видите? Он же встал! — сердито выкрикнул Домбоно.
Холодов торопливо повернулся. Мин-Ра стоял рядом с постелью из слоновой кости, голова и тело замотаны золотой пеленой. Рост у него был, как у четырнадцатилетнего подростка, мальчик с любопытством поглядывал на чужеземного врача.
— С ним можно говорить?
— Да сколько угодно. Мальчик понимает немного по-английски. Я сам учил его.
Еще один парадокс старинного города. Холодов подошел к принцу, с трудом державшемуся за спинку кровати.
— Я понятия не имею, как нужно разговаривать с принцами, — честно признался Холодов по-английски. Слава богу, английский он еще не успел забытть со времен специализированной школы. — Сколько тебе лет?
Домбоно вздрогнул. Чужеземец сказал Мин-Ра «ты»! Он разговаривает с принцем, как с уличным мальчишкой. Нет, этот наглец точно поплатится за свою дерзость головой.
— Много! — отозвался Мин-Ра. Это был голосок мальчика, старавшегося казаться взрослым. Холодов улыбнулся. В этот момент он позабыл о фантастическом городе Мерое, затаившем дыхание за стенами царского дворца, позабыл об оживших богах. Перед ним стоял мальчик, больной мальчик, страдавший от невыносимых мучений.
— Ходить-то можешь?
— Плохо.
— А ты попытайся. Если будет очень больно, сразу остановишься…
Мальчик сделал пару шагов. Покачнулся, потом замер, еще немного и упадет. Холодов подскочил к нему, подхватил на руки. «Вот я и прикоснулся к нему, — пронзило Алексея. — Вот и стала моя жизнь его жизнью, или наоборот. Отступать некуда».
— Больно?
— Да, — жалобно признался мальчик под золоченой пеленой.
— Тогда ложись, — Алексей подвел Мин-Ра к кровати и помог лечь. А потом принялся осматривать ногу мальчика.
Пашка, этот вечный герой-недоучка, завзятый циник и очень ранимый человек, оказался прав. «Эх, рентгеновский бы аппарат сюда», — тоскливо вздохнул Холодов.
— Что со мной? — спросил мальчик. — Мне отрежут ногу?
— И не надейся, — улыбнулся Алексей, а в голове все время упрямо пульсировала мысль: «Я должен видеть его лицо, я должен видеть его лицо. Я должен знать, кого буду резать. Я же не бездушный муляж оперировать собираюсь. Может, это и старомодно, но я должен видеть его лицо».
Рывком Алексей скинул золотую пелену с лица мальчика. За его спиной глухо застонал Домбоно. Большего оскорбления для бога Мерое и не бывает.
Пелена упала. Перед Холодовым лежал белокожий ребенок с голубыми глазами. Красивое личико, обрамленное белокурыми волосами.
— Я вылечу тебя, — вырвалось у Холодова. — Не бойся! А теперь я хочу поговорить с твоей мамой.
Светловолосая головка качнулась в знак согласия, голубые глазенки с восторгом смотрели на Алексея.
…— Господи, хоть бы он смог помочь этому Мин-Ра, — прошептал Савельев. Ника, услышав его слова, постаралась улыбнуться.
— Конечно, он сможет, — с затаенной гордостью произнесла она.
Если бы так было всегда…
Глава 14
КАК ГОВОРИТЬ С БОГИНЯМИ
— Ну, что, вы готовы взяться за эту операцию? — спросил Домбоно. Он вплотную подошел к Холодову, и его ровное, спокойное дыхание билось Алексею в затылок. То, что происходило здесь и сейчас, никак не вписывалось в древние традиции Мерое, но верховный жрец был готов смириться с этим.
— Да, готов. Но на сегодня — все! — Холодов осторожно накрыл мальчика золотой пеленой. Восхищенный и пораженный красотой ребенка, блеском его поразительных глаз.
Белокур, голубоглаз… да что же это такое? И кем была та самая женщина, которую называли здесь богиней? Кто отец ребенка? И что здесь произошло много лет назад? Где теперь отец ребенка?
— Я все понял, — произнес Холодов. — Мой долг врача прояснить ситуацию родителям. — И он испытующе глянул на Домбоно. — Прежде всего мне нужно согласие отца на операцию мальчика.
— Да нет никакого отца! — зло отмахнулся от чужеземца Домбоно.
— Что? — Холодов глядел, как жрецы уносят Мин-Ра. — У вас в Мерое все дети на деревьях вместо яблок произрастают?
— Ваше любопытство когда-нибудь прикончит вас!
— Мое любопытство уже не раз выручало меня, Домбоно, — Алексей задиристо улыбнулся. — Иначе как бы я здесь оказался? Так что, отец мальчика убит, что ли?
Домбоно так и не ответил. В стене вновь приоткрылась таинственная дверь, они вышли из зала, в котором только что осматривали Мин-Ра, прошли длинным коридором до тронного зала. Сикиника уже сидела на троне, неподвижная, великолепная статуя богини немыслимой красоты. У Алексея перехватило дыхание. Так с кем ему сейчас предстоит разговор — с матерью больного ребенка или с неземной богиней? Богиней, помочь которой способен лишь простой смертный. Как он.
Холодов украдкой огляделся по сторонам. Домбоно ушел. Теперь он остался один на один с Сикиникой.
— И не ждите, что один лишь ваш взгляд способен вызвать у меня священную дрожь в поджилках, мадам, — заявил Алексей, восхищенный своей собственной смелостью. Или наглостью? — Мы здесь одни, надеюсь, нас никто не подслушивает. «Жучков»- микрофонов четыре тысячи лет назад еще не изобретали. Поэтому мы можем поговорить спокойно, как нормальные люди… а вашу божественность оставьте для официальных приемов, — Холодов шутливо раскланялся. — Я — доктор. Хирург из Петербурга. Я только что осмотрел вашего сына и готов оперировать его. Но при одном условии. Вернее, условий будет несколько.
— Мне не ставят условий!
Голос из морозильной камеры новейшего холодильника «Индезит», который он так и не удосужился купить в «Альтернативе синицы». И все-таки этот голос способен очаровать любого мужчину. Когда она говорит, ни единая черточка не шелохнется на ее лице, даже губы и то не двигаются. «Может, она чревовещательница, а?» — подумал Алексей… Совершенно безумная мысль! И Холодов повернулся к царице:
