Вообще-то мне не очень хотелось просить Алису о помощи. Вряд ли Ведьмак бы это одобрил. Все-таки это книга из его библиотеки, и он наверняка не хотел бы, чтоб Алиса даже брала ее в руки. Но у меня просто не оставалось выбора. С самого возвращения домой я постоянно думал о Мамаше Малкин и не мог выкинуть ее из головы. Какое-то чутье, интуиция подсказывали мне, что она где-то рядом, скрывается во тьме и с каждой ночью подбирается все ближе и ближе.
Так что, как только настала ночь и Джек с Элли отправились спать, я тихо постучался в комнату Алисы. Днем я не мог даже подойти к девочке, потому что она была все время занята. Да и если бы Джек с Элли нас услышали, им бы это не понравилось. Особенно учитывая отношение Джека к ремеслу ведьмака.
Мне пришлось постучать дважды, прежде чем Алиса открыла дверь. Сначала я думал, что она уже спит, но оказалось, что Алиса даже не разделась. Я не мог не обратить внимание на ее остроносые туфли. На ночном столике рядом с зеркалом стояла свеча. Она уже погасла, но от нее еще шел слабый дымок.
– Можно войти? – спросил я, подняв свою свечу так высоко, что она освещала лицо девочки сверху. – У меня к тебе есть одна просьба.
Алиса кивнула, впустила меня в комнату и заперла дверь.
– Мне нужно прочитать одну книгу, но она написана на латыни. Мама сказала, ты сможешь помочь.
– Где книга? – спросила Алиса.
– У меня в кармане. Это очень маленькая книжка. Тот, кто знает латинский, прочитает ее очень быстро.
Алиса глубоко и устало вздохнула.
– У меня и без того дел по горло, – жалостно протянула она. – О чем книга?
– Об одержании. Мистер Грегори считает, что Мамаша Малкин может вернуться за мной и воспользуется для этого одержанием.
– Ну, давай посмотрим, – сказала Алиса, протянув руку.
Я поставил свою свечу рядом с ее свечой и достал книжку из кармана штанов. Девочка быстро пролистала страницы, не произнеся ни слова.
– Можешь ее прочесть? – спросил я.
– Почему бы и нет. Лиззи учила меня многому, а латынь она знает назубок.
– Так, значит, ты мне поможешь?
Алиса не ответила. Вместо этого поднесла книгу к лицу и понюхала.
– Ты уверен, что ее нужно читать? Она написана священником, а они обычно мало что знают.
– Мистер Грегори сказал, что эта книга – «основополагающий труд», – ответил я. – То есть лучше и полнее книги об одержании нет.
Алиса посмотрела на меня поверх книги и вдруг разозлилась.
– Я знаю, что такое «основополагающий», – огрызнулась она. – Думаешь, я совсем глупая? В отличие от тебя, новичка, я училась много лет. У Лиззи было очень много книг, но их сожгли. Они все сгорели в огне.
Я пробормотал неуверенное «извини», и она улыбнулась.
– Загвоздка в том, – добавила Алиса, вдруг подобрев, – что на чтение понадобится время, а я сейчас слишком устала, чтобы начать. Завтра твоя мама еще не вернется, и я буду занята по горло. Твоя невестка обещала мне помочь, но она все время с ребенком. Так что весь день я буду готовить и убираться. Но вот если бы ты мне подсобил по дому…
Я не знал, что ответить. Ведь у меня самого есть работа: надо помочь Джеку, поэтому вряд ли найдется свободная минутка. Да и мужчины никогда не убираются и не готовят на кухне. Так принято на нашей ферме и во всем Графстве. Мужчины работают на ферме, в поле, а дома их ждет горячий обед. На кухне мы помогали только в Рождество: мыли посуду, чтобы сделать приятное маме.
Алиса как будто прочитала мои мысли, потому что на ее лице вдруг появилась широкая улыбка.
– Это так трудно? – спросила она. – Женщины ведь кормят цыплят и помогают убирать урожай, так почему же мужчины не могут потрудиться на кухне? Просто помоги мне помыть посуду, вот и все. А с утра надо будет почистить кастрюли.
Мне ничего не оставалось, как согласиться. Что я мог поделать? Лишь бы Джек меня не поймал за девчачьей работой. Он не поймет.
Я встал гораздо раньше обычного и успел вычистить кастрюли до того, как спустился Джек. Потом решил потянуть с завтраком и ел очень медленно, что было на меня совсем не похоже. Этим мне удалось привлечь не один подозрительный взгляд брата. После того как он ушел в поле, я быстренько вымыл горшки и начал их вытирать. Вообще-то я мог бы и догадаться, что Джек не станет меня дожидаться.
Он вернулся во двор, проклиная весь свет, и увидел меня в окно. Его даже перекосило. Потом он сплюнул и со скрипом отворил дверь в кухню.
– Когда закончишь, – язвительно сказал он, – для тебя найдется мужская работа. Можешь начать с загона для свиней. Его надо проверить и подправить. Завтра придет Рыло. Пятерых нужно заколоть, а я не собираюсь потом весь день гоняться за сбежавшей скотиной.
«Рыло» – это прозвище мясника. Джек был прав. Иногда свиньи начинали беситься, когда приходил Рыло, и если ограда была непрочная, то многие сбегали.
Джек развернулся, чтобы уйти, но вдруг громко выругался. Я подошел к двери, не понимая, в чем дело. Брат случайно раздавил большую жирную жабу. Это плохая примета – убить лягушку или жабу. Джек опять выругался и так нахмурился, что его густые брови встретились на переносице. Он пнул мертвую жабу под водосточную трубу и ушел, качая головой. Не понимаю, что на него нашло. Раньше Джек никогда не был таким злобным.
Я остался вытирать последние горшки. Раз уж он поймал меня, надо было все же закончить работу. К тому же я не сильно рвался к вонючим свиньям.
– Не забудь про книгу, – напомнил я Алисе перед уходом, но она лишь загадочно улыбнулась в ответ.
Мне не удалось поговорить с Алисой наедине до самой ночи, когда Джек и Элли легли спать. Я хотел снова сходить к ней в комнату, но Алиса сама спустилась в кухню с книгой и села в мамино кресло-качалку поближе к янтарным язычкам огня.
– Молодец, справился с кастрюлями. Похоже, тебе и правда не терпится узнать, что в книге, – сказала Алиса, постучав пальцем по корешку.
– Если Мамаша Малкин вернется, я должен быть готов. Мне надо знать, что делать. Ведьмак сказал, что она, скорее всего, нечисть. Ты знаешь, что это такое?
Алиса вытаращила глаза и кивнула.
– Надо быть готовым. Если книга поможет…
– Этот священник не похож на других, – произнесла Алиса, протянув мне книгу. – Знает свое дело. Он бы понравился Лиззи больше лепешек.
Я засунул книгу обратно в карман, подвинул стул к очагу и начал задавать Алисе вопросы. Сначала она отвечала с неохотой, а то, что мне удалось из нее вытянуть, не очень-то успокаивало.
Во-первых, меня интересовало название книги: «Окаянные, неуклюжие и отчаянные». Что это означает? Почему книга так называется?
