Фронт. 1916.
«16 ноября 1916 года 409‑му пехотному полку было приказано занять высоты 1366 и 1350. „Пройдя половину пути, – рассказывает командир 2‑й роты, – в очень густом тумане, под дождем и снегом, я был остановлен фельдфебелем роты, который доложил мне, что вторая полурота отстала и сидит на склоне высоты 1468“. Ротный командир, приказав вести далее 1-ю полуроту младшему офицеру, вернулся к отставшей полуроте и скомандовал: „встать, идти вперед“. В толпе „нижних чинов“ раздались возгласы: „Одеть и накормить некому, а гнать вас много“. И только под угрозой револьвера „нижние чины“ двинулись вперед. Во время атаки высоты 1350 командиром роты была подана команда: „Вперед, в атаку! Ура!“. В ответ послышались возгласы: „Раньше накорми, потом будем воевать“. Под сильным пулеметным и ружейным огнем все „нижние чины“ пополнения, по словам офицеров, „несмотря на принятые командным составом самые строгие меры“, „бросились во все стороны и разбежались по лесу и в роту не явились“. По этому делу было расстреляно три человека»991.
Юго-Западный фронт. 1916.
«17 ноября 1916 года вспыхнуло восстание солдат 326‑го Белгорайского пехотного полка 8‑й армии Юго-Западного фронта. Солдаты отказались идти в атаку и потребовали отправить их в тыл для отдыха. Командование 8‑й армии приказало открыть по восставшим огонь. В ответ на это солдаты с криками „Долой войну!“ оказали энергичное вооруженное сопротивление. Испуганное командование отдало приказ отправить 326‑й полк на отдых в тыл»992.
Улпан. 1916.
«22 ноября произошел бой отряда есаула Фролова против 4000 киргизов у станции Улпан Иргизского уезда. Погибло восемь казаков, тела убитых были изуродованы. Всего 21–22 ноября отряд Фролова выпустил при столкновениях 43 снаряда, роты – 4300 патронов, сотня – 4000 патронов, огонь велся с 500 шагов»993.
Тургайская область. 1916.
30 ноября 1916 года. Иргизский уезд. «28 ноября 1916 года генерал Лаврентьев издал приказ о командировании конного отряда в составе шести эскадронов, одной роты пехоты, шести батарей и двух пулеметов под начальством подполковника барона фон Розена. 30 ноября ему навстречу выступили повстанцы Аманкульской, Таупской и Кзыл-Жарской волостей, численностью до 6 тысяч человек. Утром 30 ноября произошло сражение карателей с повстанцами. Когда повстанцы сплошной массой двинулись на карательный отряд, по ним был открыт артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь. Потеряв много людей убитыми, они отступили. „Целые барханы были завалены трупами людей и лошадей“, – телеграфировал Лаврентьев в Оренбург. Каратели начали преследование. В 14 часов 30 ноября 1916 года произошел второй бой, в результате которого вся линия обстрела была покрыта трупами. В журнале военных действий отряда фон Розена отмечено, что убитых повстанцев – около 800 человек»994.
Тюрежал. 1916.
30 ноября 1916 года. Акмолинская область и уезд. Урочище Тюрежал. «Повстанцы, решив своей массой до 1500 всадников преградить путь войсковому отряду, заняли сопки по обе стороны дороги и открыли ружейный огонь, но были рассеяны полусотней казаков и залповой стрельбой обеих рот. Повстанцы потеряли не менее 18–20 человек убитыми. В Акстарааккульской волости омская сборная сотня встретилась с группой повстанцев, которые бросились на казаков, но, встреченные ружейным огнем и потеряв убитыми 42 человека и много раненых, повернули назад и быстро бросились врассыпную по лесу. Преследуя убегающих, разъезд казаков в одном ауле Акстарааккульской волости „наткнулся на скопище вооруженных киргиз и перерубил здесь до 20 человек бунтовщиков“»995.
Тургайская область. 1916.
3 декабря 1916 года. Иргизский уезд. «Подотряд под командой ротмистра Метельского в составе трех эскадронов, двух полусотен казаков, взвода артиллерии и одного пулемета совершил ночной набег на лагерь повстанцев в урочище Тауп. Подотряд Метельского заманил повстанцев на ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь. Повстанцы, видя бесполезность своих атак, повернули обратно, рассеялись и скрылись за лагерем. Было убито, по данным карателей, более 500 человек»996.
«К 20 декабря 1916 года за участие в мятеже на территории Туркестана к смертной казни был приговорен 201 человек. Всего к 1 февраля 1917 года к смертной казни за участие в мятеже в Туркестане было приговорено 347 человек. Впрочем, в связи со смягчением наказания казни подвергся 51 человек. 22 февраля 1917 года Куропаткин писал Николаю II: „Считая, что главными виновниками являются главари и туземцы, непосредственное участие которых в убийстве русских людей доказано, я признал возможным смягчить наказания для темной массы виновных“»997.
Северный фронт. 1916.
«23 декабря 1916 года XII армия начала наступательные действия на фронте Рижского района с целью расширения плацдарма на левом берегу Двины и развития в дальнейшем операции в направлении на Митаву. Генералом И. К. Гандуриным 21 декабря был отдан приказ по 2‑му Сибирскому корпусу начать 23 декабря Олайской ударной группе (5-я и 16-я сибирские стрелковые дивизии) наступления и захватить к рассвету 1-ю линию окопов противника. 23 декабря вечером в первом батальоне 17‑го Сибирского стрелкового полка делались приготовления к выступлению. „Нижним чинам“ были розданы белые халаты на случай, если атаковать придется ночью. Время атаки еще не было объявлено. Командиры батальона и рот были собраны в штаб для получения окончательных распоряжений и приказаний для предстоящего боя. При ротах оставались младшие офицеры. В это время солдаты всех четырех рот забрали халаты, с винтовками в руках отправились к бараку батальонного командира и заявили, что в наступление не пойдут. <…> В течение ночи командир батальона и командиры рот старались уговорить и убедить солдат „обратиться к исполнению долга“, но в ответ из рядов раздавались восклицания: „Обороняться будем, а наступать не пойдем“. „Кругом измена явная! посылать людей среди белого дня!“ „Будет то же, что в мартовских и июльских боях“. „Везде у нас продажное немецкое начальство“. „Нас везде грабят, дома семьи голодают, у бедных последнее отбирают, а у богатых все оставляют“. „Рига уже продана. Почему до сих пор нет ответственных министров, а то нас на каждом шагу продают“. „Почему до сих пор сидят в тылу жандармы, городовые и всякая …?“ „Терпеть больше нет сил“. К рассвету командиру 3‑й роты удалось убедить солдат подчиниться долгу, и рота эта изъявила готовность идти в бой. Командир немедленно распорядился эту роту разместить отдельно от остальных рот полка. Другие же роты были отведены к штабу полка, куда в тот же день под вечер приехал командир корпуса генерал Гандурин. Роты были выстроены, и генерал обратился к „людям“ с вопросом, „почему они отказались идти в наступление“. Солдаты ответили, что „не пойдут“. „Прежде шли и жертвовали собой, но сейчас вокруг измена“. „Польша погибла благодаря изменникам, Николай Николаевич тоже ушел, видя измену, кругом измена“. На вопрос командира корпуса, неужели они и его считают изменником, послышался ответ: „Нет, а есть повыше; царь едет вперед, а немец рядом. Мы вперед не пойдем, но ни одной пяди не уступим немцу“. Командир корпуса, выслушав заявления, приказал „обратить их на работу“: „Вы с сегодняшнего дня будете у меня рабочим батальоном“. 24 декабря 1‑й батальон был „беспрепятственно разоружен при штабе полка“, и генерал Хильченко „приступил к производству дознания“. Прежде всего он обошел выстроенные роты и требовал „выдачи зачинщиков и подстрекателей“ под угрозой „расстрела каждого пятого человека“. Требование это исполнено не было, и тогда генерал начал обходить роты и опрашивать каждого отдельно. Солдаты и офицеры, опрошенные при „расследовании“, показали, что генерал Хильченко при этом „применял угрозы, ругательства и хватал за горло, пока не добивался ответа“. Когда таким образом были опрошены все люди, роты были разведены по землянкам, и было приступлено к дознанию. „В помощь“ генералу Хильченко было назначено четыре офицера, которые производили опрос и записывали показания. „Общее руководство и наблюдение“ принадлежало генералу. Присутствуя при опросах то в одной, то в другой роте, генерал Хильченко, по словам очевидцев (офицеров и солдат), „применял насильственные меры, вынуждая показании угрозами, ругательствами и нанесением побоев“. 31 декабря „дознание было закончено“. 24 стрелка были преданы военно-полевому суду. Накануне заседания суда генерал Гандурин, собрав членов полевого суда, сказал речь, которую начал следующими словами: „Я приехал утвердить вас в мысли, что оправдания быть не может“. <…> Суд состоялся 31 декабря. Все 24 стрелка „были признаны виновными в явном восстании и возбуждении других словами и примером к уклонению от боя в районе театра военных действий“ и приговорены к смертной казни. 1 января 1917 года приговор был приведен в исполнение. Кроме „судебного преследования“ командующий армией „отрешил от командования полком“ полковника Бороздина „по несоответствию“; ротные командиры были переведены младшими офицерами в другие части; унтер-офицеров и ефрейторов разжаловали и перевели в другие роты, а солдаты трех рот (1, 2 и 4‑й) были распределены по всем полкам армии. Одновременно произошел бунт в 55‑м Сибирском стрелковом полку, в котором солдаты также от казались идти в наступление»998.
