– Догадываюсь, – уклончиво ответил Балфрусс. – Тут явно не обошлось без магии, и я знаю, кто за это в ответе.
Тиас задумался и наконец произнес:
– Чернокнижник?
– Да, Ваше Высочество.
– Поделитесь своими предположениями.
Балфрусс усомнился, стоило ли это делать, но остальных, судя по лицам, вряд ли устроила бы половина ответа.
– Еще с давних времен, когда тех, кто владел магией, называли чарователями, существует легенда о том, что они обладают даром грезохождения. Считалось, будто их дух может оставлять тело и переноситься на большие расстояния.
– Во сне? – спросила Таландра, переступив наконец порог.
– Это больше похоже на транс под действием дурмана и музыки, которые помогают уму сосредоточиться.
– И во время… грезохождения, – сказал Тиас, с трудом произнеся новое слово, – эти чарователи могли причинять людям вред?
– Я полагаю, что Чернокнижник проник в сон короля. Вашему отцу приснилось, что он сражается с чудовищным зверем, и тот разорвал его на части. Чернокнижник каким-то образом сделал его сон явью. Это объясняет раны.
Тиас не сводил с Балфрусса глаз, и в глубине их что-то шевельнулось.
– Вы тоже это умеете? Проникать в чужие сны и убивать людей?
– Нет, – сказал Балфрусс. – Я даже не знал бы, откуда начать.
– Значит, любого из нас могут прикончить во сне, – заключила Таландра.
– Нужны огромные усилия, и телесные, и умственные. Понадобится много энергии. Любой боевой маг, окажись он поблизости, это почувствует.
– Как нам избежать нового нападения? – спросил Тиас. Лишь только он задал вопрос, как Балфрусс понял, что план у него готов.
– Нужно забрать с передовой любого из магов и поставить его охранять вас, – обратился он к Тиасу, наследнику престола. – Одного будет достаточно, чтобы держать дозор, пока вы спите, и оградить вас от повторения трагедии.
Это было рискованно – предложение основывалось на ничем не подтвержденной догадке, а отозвать мага с поля боя значило увеличить нагрузку на остальных. К тому же никто понятия не имел, намерен ли Чернокнижник повторить попытку.
– Позаботьтесь об этом, – сказал ему Тиас и без лишних слов вышел из спальни. Вэнн и Таландра последовали за ним, оставив Балфрусса наедине с мертвым королем.
Маг усомнился, можно ли на таком расстоянии установить мысленную связь с Туле, но не успел подумать об этом, как голос шаэльца в его голове произнес:
«Я здесь, брат».
Глава 19
Балфрусс падал с ног от усталости. Прошлой ночью он спал всего несколько часов, а долгая поездка верхом отняла последние силы. Ему отчаянно не хватало сна, однако прежде нужно было устроить дела с боевыми магами.
Следующие три ночи Балфруссу предстояло провести во дворце, охраняя сон королевской семьи. После этого маги решили сменять друг друга. Сила Балфрусса и умение управлять ею были необходимы на поле боя, но остальные могли справиться с Осколками и без него. Всем, кроме Финна, хватало и знаний, и опыта. Через три дня Балфрусса сменит его Кровный брат, а вслед за ним – Элоиза.
Хотя никто не сказал этого вслух, Финна решили не вызывать во дворец. Несмотря на всю его мощь, из кузнеца не вышел бы хороший защитник, а рисковать никто не хотел. Судя по всему, неловкое объяснение оставили на совести Балфрусса. Что ж, об этом он подумает в другой раз.
Необходимость сменять друг друга могла исчезнуть сама собой, если бы враг подошел к городским стенам. Впрочем, ход войны от Балфрусса не зависел, а потому он решил сосредоточить внимание на более насущных проблемах.
Хотя во дворце его разместили в богатых и просторных покоях, осматривать их не было сил: он не видел ничего, кроме постели. Перед бессонной ночью стоило хорошенько выспаться. Уже близился вечер, когда Балфрусса разбудили и позвали ужинать с королевской семьей.
Еще за дверями столовой он услышал громкие голоса. Судя по всему, генералы принесли с передовой какую-то ужасную новость. Граэгор орал на Вэннока, а Тиас и Таландра без особого успеха пытались их успокоить.
– Твой приказ был ошибкой! – кричал Граэгор.
– Пожалуйста, сядьте, – сказал Тиас, но генералы его не услышали.
Вэннок сердито тряхнул головой.
– Лучше было устроить резню?
– Резню? – насмешливо переспросил Граэгор. – Не преувеличивай и не наводи панику!
На лбу Вэннока вздулась вена. Казалось, еще секунда, и он ударит седовласого генерала по лицу. Балфрусс преградил ему дорогу.
– Узнаю этот взгляд. Отступи, Вэнн.
– А ты не вмешивайся, – прорычал Граэгор. – Тебя это не касается.
– Еще как касается, – ответил Балфрусс, пристально глядя на генерала. – Я каждый день сражаюсь на войне.
– Что ты знаешь о войне, мальчишка, – фыркнул Граэгор.
Балфрусс горько усмехнулся.
– А вы когда-нибудь бывали в чужих краях? Хоть знаете, как там люди живут?
– Это еще к чему?
– К тому, что мир больше, чем ваша страна и ваши войны. Вы всматриваетесь в горизонт, а думаете только о Севелдроме. Дальше своего носа не видите.
– Давайте все спокойно обсудим, – предложил Тиас, но куда там…
– Что ты сказал? – прорычал генерал.
– Граэгор! – закричала Таландра. Ее голос эхом отразился от стен. Принцесса терпеливо дождалась, пока генерал посмотрит в ее сторону. – Вы знали моего отца раньше, чем я появилась на свет. Я понимаю, что вам больно, но если мы все перегрыземся, это не сделает чести тому, чего он добился. Нам нужна ваша мудрость и сила. Больше, чем когда-либо.
Балфрусс взял себя в руки. Он только сейчас понял: генерал потерял старого друга, и ярость от утраты искала выход. Граэгор не умел выразить чувства иначе как через гнев.
– Давайте поговорим после ужина, – сказал Тиас. Возражений не последовало.
Столовая была не такой просторной, как огромные банкетные залы для приема важных гостей, однако десяток человек свободно в ней разместились. Дети Маттиаса унаследовали отцовскую умеренность: в сравнении с пирами, которые Балфрусс повидал на своем веку, трапеза оказалась скромной. Вся еда состояла из жареной говядины с юга, приготовленной с местными овощами. Простоту нарушали только необычные для Севелдрома приправы. Балфруссу, который долгие годы пробавлялся козлятиной и бараниной, пища показалась божественной. Кусочками рассыпчатой лепешки он собирал густой соус с тарелки. Сладкая зелень, ломтики картофеля и крыжовник были невероятно сытными, а приправы пощипывали язык.
Ужинали молча, единогласно решив не прерывать трапезу разговорами о войне. Когда все было съедено, тишина до того накалилась, что у Балфрусса зазвенело в ушах.
