Губы Торвала медленно растянулись в улыбке.
– Я же говорил! – восторженно засмеялся он. – Мы с тобой одного поля ягоды. Ты так хорошо меня понимаешь! Это было великолепно! Каково достижение!
– У нас с тобой нет ничего общего, – холодно ответил Балфрусс.
Продолжая улыбаться, Торвал покачал головой. Балфрусс едва сдержался, чтобы не наброситься на него – так хотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица.
– Однажды они и тебя станут бояться. Попросят тебя уйти – им так будет легче.
– Ну уж нет. Я здесь нужен.
– Надолго ли? – Торвал склонил голову набок. – Поразмысли. Если ты выиграешь войну, если вдруг одолеешь меня и армию Тэйкона – что тогда? Думаешь, тебя с радостью примут? Попросят остаться и защищать их?
– Это моя родина. Людям незачем бояться меня или отсылать прочь.
– Не будь глупцом! – отрезал Торвал. Его благодушие улетучилось в мгновение ока. – Разговаривай так со своими солдатами и генералами, но не со мной! Они черви. Личинки на гниющем трупе. Я их всех смахну, если захочу, вот так! – Торвал беззвучно хлопнул в ладоши. Его глаза лихорадочно блестели, лицо горело отчаянной страстью. – Мы новые боги этого мира! Забудь о церквях и безликих каменных идолах. В нашу честь будут строить храмы. Мы можем сделать все, что захотим. Нас ограничивает только наше воображение. Но я вижу, ты мне не веришь? – Торвал разошелся, глаза сверкали белками. Не доверяя своему голосу, Балфрусс помотал головой. – Тогда ответь на простой вопрос. Тебя ведь учили в Красной башне? Скоро ли ты понял, что учителя тебе лгут?
Балфрусс задумался.
– Меня и других наставляли, как могли. Учителя никогда нас не обманывали.
Чернокнижник поджал губы и вскинул бровь.
– Неужели? – Его настроение снова переменилось, и на лице внезапно появилась улыбка. – По-моему, ты скромничаешь. Наверняка мальчишкой ты играл в общей спальне в те же игры, что и я. А, вижу, что играл! – рассмеялся Чернокнижник.
Хотя это было запрещено, ученики Красной башни, когда их никто не видел, пробовали свои силы в поединках друг против друга – как солдаты проверяют себя в учебных боях. Ходили слухи о тех, кто сжег всю свою силу в запрещенных дуэлях, но Балфрусс за время учебы ни разу не слышал, чтобы такое случалось.
– Ты заметил это во время боев в общей спальне, верно? Да или нет? – прокричал Торвал, брызжа слюной.
Два мага впились друг в друга взглядами. Охранники в конце коридора не могли не услышать крики, и все же никто не явился. Чернокнижник каким-то способом приглушал все звуки или даже обеззвучил весь коридор, так что разговор не достигал чужих ушей.
– Я заметил это через три месяца, – наконец произнес Балфрусс. – Сперва решил, что ошибся. Они учителя, а я всего лишь мальчишка. У меня не было их опыта, поэтому я им доверял.
Торвал ободряюще кивнул и улыбнулся.
– И ты задал прямой вопрос, верно?
Балфрусс мысленно вернулся в прошлое, к тем временам, когда учился в Красной башне.
– Они сказали, что я ошибаюсь. Будто бы я в первый раз недостаточно сосредоточился.
– Это главнейший принцип, который вдалбливают всем ученикам со дня прибытия. – Теперь ярость Чернокнижника обратилась на учителей, пропавших без вести, может быть, давно умерших. – Все мы разные. Все мы особенные, – гнусаво передразнил он одного из наставников. – У всех свой уровень.
– И сила боевого мага со временем не меняется, – закончил Балфрусс.
– Именно! – воскликнул Торвал, ткнув в него пальцем. – Это и есть их самая большая ложь.
Боевой маг действительно мог углубляться в Источник, расширяя пределы возможностей, но это было смертельно опасно и для него самого, и для любого, кто оказался бы рядом. Стоило перестараться или отвлечься, и сила накрыла бы мага с головой. Его разум и тело, его способность прикасаться к Источнику – все поглотил бы огонь.
Однако если двигаться постепенно, если достаточно долго идти по краю, можно было раз за разом черпать все глубже. По струйке, по капельке… Со временем эти капли складывались вместе, и если практиковаться ежедневно в течение нескольких месяцев или даже лет, можно было достичь огромных успехов.
В первый год обучения Балфрусс дрался на дуэли с второкурсником по имени Пайсон. Тот бросил его через всю спальню и прижал к стене. Синяки от побоев не сходили несколько недель. Тогда противник был слишком силен, однако спустя полгода Балфрусс намного превзошел его и с большим удовольствием поколотил. Сейчас, сам не зная зачем, он рассказал эту историю Торвалу.
– То же случилось и со мной.
– Зачем ты служишь Тэйкону? – спросил Балфрусс. Он опустил щит – если бы Торвал хотел убить его, то давно бы это сделал. – Ты же видишь, что он безумен?
– Безумен, – подтвердил Торвал, – но всегда возвращается из-за черты. Хотя последний раз задержался. В этом есть и моя вина.
– Он что, очередной эксперимент вроде Осколков?
Чернокнижник сидел на подоконнике и как ни в чем не бывало смотрел в ночное небо. Балфрусс подумал, нельзя ли застать его врасплох и убить, однако внутренний голос подсказал, что сделать этого он не успеет.
– В некотором смысле эксперимент, – признал Торвал. – Я дал ему артефакт, чтобы помочь объединить запад. Зекорранцам и морринам непременно была нужна какая-нибудь побрякушка, чтобы поверить, будто он их пророк. – Он рассмеялся. – Я и не ожидал, что болван ее проглотит. Он еще безумнее, чем я думал.
– А теперь?
– Артефакт его изменил, – сказал Торвал с искренним изумлением – в кои-то веки он чего-то не знал. – И я обратил это себе на пользу. Мы оба получаем выгоду из нашего соглашения.
– Зачем ты здесь? – спросил Балфрусс, утомленный его болтовней и резкими переменами настроения. – Чего ты хочешь?
Торвал улыбнулся во весь рот.
– Я хочу, чтобы ты понял: другие ничего не значат. Я хочу, чтобы ты признал: мы лучше их всех. Мы – выше.
Балфрусс тряхнул головой.
– Я такой же человек, как любой другой.
– Цепляйся за свою ложную скромность, – сказал Торвал, спрыгнув с подоконника. – Это ненадолго. Придет день, и ты поймешь, как высоко мы поднялись над простыми смертными. Тогда я встречу тебя на поле боя, и мы сотрясем основы мироздания. Небеса разверзнутся, горы рухнут в море. Мы подчиним мир нашей воле и покажем, на что способны. – Глаза Торвала опять зажглись лихорадочным блеском. – И даже если ты победишь, тебя будут ненавидеть и бояться, как никого другого в истории. Потому что глубоко в душе все будут знать, что среди них живут боги.
Торвал отправился прочь, становясь с каждым шагом все призрачнее, будто мираж. Не дойдя до конца коридора, он исчез.
Глава 20
Таландра, когда ей нужно было побыть одной, часто находила уединение и тишину в королевской часовне. Она садилась в уголке и думала, хотя занимали ее необычные мысли. Если к ней подходила Старейшина, принцесса говорила, что размышляет о духовных вопросах, а не о политике и шпионаже. Сегодня ей не пришлось бы лгать.
