– Вот ты где, – пробормотал Харго с красными, налитыми кровью глазами. – А я только что вспоминал, как ты проткнул копьем шею тому засранцу.
Варгус подошел к столу, и остальные подвинулись, уступая место.
– Расскажи, как оно было, – попросил Харго, поминутно кивая, будто его клонило в сон.
– Он все ходил круг за кругом, – пробормотал Варгус. – Как безголовая курица. Долго же он кончался.
– Потеха, – сказал Харго без тени улыбки. Кто-то заискивающе осклабился, но смеха за столом не было. Никто не видел здесь ничего веселого. Уже не видел.
Война наложила отпечаток на каждого. Побывка для их отряда чересчур запозднилась – но, как знать, не последней ли она была…
Некоторое время Варгус потягивал пиво, позволяя разговорам вокруг течь своим чередом. Улицы снаружи намокли от недавнего ливня, и ему страшно хотелось скинуть сапоги и поставить их к огню. До сих пор он не потерял ни одного пальца – хорошо бы и дальше так. Спустя несколько минут Варгус понял, что, пока остальные продолжают болтать, Харго молча смотрит в одну точку.
– Что с тобой? – спросил Варгус. – Вид у тебя дерьмовый.
– И на душе так же, – ухмыльнулся Харго.
– Надо было потужиться.
В этот раз Харго рассмеялся.
– Да нет, просто дрожь берет. От того, что жив.
Варгус заметил, что Харго лишь ополовинил кружку – похоже, единственную за вечер.
– Какая еще дрожь?
– Когда мы в грязи и крови по самые яйца, думать некогда. Знай себе маши топором, – сказал Харго, прикоснувшись к йерсканскому тесаку на поясе. – Все, на что я способен, – стараться выжить. – Он внезапно отвернулся и провел рукой по лицу. Минута прошла в молчании.
Варгус положил руку ему на плечо.
– Мы все боимся умереть. А я – больше остальных.
Когда Харго поднял голову, глаза его покраснели.
– Братство, или называй как хочешь… Я знаю, оно меня изменило, но я никогда не верил тому, что ты еще говорил. Что надо радоваться каждому вздоху. Это из него религиозное дерьмо прет – вот что я думал.
– Я не священник, ясно тебе? – сказал Варгус, стиснув ему плечо. Он дождался кивка и ослабил хватку. – Я рассказывал, да не я придумал. Так что не делай из меня вождя или святого.
Варгус откинулся на стуле и отхлебнул пива, чтобы успокоить нервы. На слова обижаться не стоило – Харго ведь не обиделся, когда Варгус прилюдно отвесил ему пинок.
– Ну, все равно, ты сказал, и слова пустили корни, – нарушил молчание Харго. – Я ни при чем, оно само получилось. Кое-кто из ребят без этих слов не протянул бы так долго. Вот и все.
Варгус присмотрелся к товарищу, с которым каждый день сражался плечом к плечу. Со дня знакомства лицо у Харго осунулось и посуровело, а во взгляде зажглась какая-то новая жажда. Руки его были покрыты шрамами, от правого уха недоставало куска. Обычный человек разглядел бы в Харго лишь тупоголового дикаря или, может быть, хорошего солдата, но в этих глазах скрывалось многое.
– Однажды какой-нибудь засранец меня порешит, – прошептал Варгус. – Может, новобранец, готовый обмочиться от страха. Может, зубастая и когтистая самка ворги. Неважно. Я истеку кровью и умру, как любой другой человек… Помнишь, что случилось на днях?
– Три драссийских наемника пошли прямо на тебя, как будто никого больше не видели.
– Знаешь почему?
Харго пожал плечами, прикинувшись дурачком. Варгус подождал, и тот наконец ответил:
– Могу угадать. Наверное, узнали про Братство и хотели от тебя избавиться.
– Как от короля, – сказал Варгус. – Думают, если отрезать голову, оно само отомрет. Так что перестаньте звать меня по имени. Если кто из новичков спросит о Братстве, рассказывай, только меня не упоминай. Нельзя, чтобы с моей смертью все кончилось. От тех троих я еле отбился, и то угодил в лазарет. В другой раз за мной пошлют десяток или два. А не пошлют, так я все равно однажды дам маху.
– Я скажу остальным, – пообещал Харго. – Но за мной по-прежнему должок.
Варгус допил пиво и протянул пустую кружку.
– Тогда проставляйся, пока я не упаду без памяти и штаны не обмочу.
– Это дело, – ухмыльнулся Харго.
Входная дверь распахнулась, кто-то из солдат вздрогнул от резкого шума. Орран вошел с таким довольным видом, будто у него только что умер богатый дядюшка. Он опустился за стол и молча ждал, пока Харго не вернется от стойки.
– Стало быть, нашел свою шлюху, – сказал тот, передавая им обоим выпивку.
– Всеблагая Мать, это была не простая шлюха, – ответил Орран, прихлебывая из кружки. – Я попросил ее сделать что-нибудь, чего раньше не пробовал. Что-нибудь новенькое.
– Не хочу это слышать, – сказал Варгус, отворачиваясь.
– Я тоже, если все кончится тем, что она сунула тебе палец в зад, – предупредил Харго.
– И вот закрываю я глаза, – продолжал Орран как ни в чем не бывало, – и вдруг слышу музыку, а в ушах как-то странно звенит.
Харго не удержался:
– И что там было?
– Она взяла одно мое яйцо в рот и замурлыкала под нос мелодию. Мать честная! У меня так резко встал, что я чуть глаз себе не выбил.
– Все, хватит, – сплюнул Варгус.
– Я будто воскрес. – Орран в два глотка осушил кружку и пошел к стойке. – Эй, девоньки, не зевайте!
Снова хлопнула дверь, и в зале повисла странная тишина. В таверну ввалился изможденный мужчина в лохмотьях. Он кашлял и хрипло дышал, будто болел чахоткой. Вокруг его глаз темнели фиолетовые круги, и он отчаянно шарил взглядом по толпе, высматривая кого-то. При виде Варгуса тело незнакомца охватила судорога.
– Эй, нищим тут не место, – прикрикнул хозяин, кивая парню с тяжелой дубинкой.
– Постой-ка. – Варгус подошел к оборванцу. – Я о нем позабочусь.
Последние силы оставили нищего, и он упал Варгусу прямо в руки – легкий, как пылинка. На нем не осталось ни жира, ни мышц, только кожа обтягивала скелет, щеки ввалились, дыхание отдавало сладким. От тела исходило неестественное тепло. Он был при смерти.
Одежду нищего покрывала корка грязи и пыли, а на изношенной рубахе спереди виднелись темные пятна. Варгус усадил его на стул, и незнакомец так сильно закашлялся, что все его тело забилось в судорогах. Спустя несколько минут кашель затих. На губах выступила кровь.
– Это сыпь! – крикнул кто-то. – Красная сыпь вернулась!
– Спаси нас Создатель!
– Выкиньте его на улицу! – закричал хозяин. – Мне тут больные не нужны.
– Кто это? – спросил Харго, совершенно трезвый.
Варгус не знал, как ответить, и в конце концов выбрал самую простую из истин.
