Ее солдаты стояли на крепостных стенах, вооруженные до зубов. Под ногами у них лежали разнообразные военные инструменты: железные копья с зубцами и зарубками, чтобы отталкивать лестницы, тяжелые топоры и булавы, запасы стрел, продовольствия и лекарств, кастрюли с водой, незажженные факелы. Внизу, во дворах и на улицах, пузырилось в огромных котлах кипящее масло. Дворы у западной стены расчистили – там теперь стояли шесть катапульт, обложенных грудами булыжников. Каждая могла метать камни весом с двух лошадей. От одной машины к другой перебегал инженер – даже после удачных полевых испытаний он усердно проверял их в последний раз перед боем.
Неподалеку ровными рядами сидели солдаты-запасники – они разговаривали и играли в карты, чтобы отвлечься от невеселых мыслей. Враны выглядывали из-за дверей, курили, тихо клевали носом и старались не мозолить глаза. В лазаретах припасли стерильные инструменты и горы бинтов, сестры милосердия и священники приготовились провожать раненых в мир иной и читать последние напутствия.
Все были напряжены, однако страх отступал, когда люди видели, кто обходит их ряды.
Граэгор поднялся на городские укрепления, обвел взглядом врага и плюнул вниз. Он был одет в поношенные меха, поверх которых чернела неизменная кольчуга. На поясе висел простой короткий меч, правая рука сжимала щит, левая – знаменитый смертоносный топор, который спас отца Таландры от наемного убийцы. Люди встречали черного генерала со смесью благоговейного страха и уважения. Самые смелые спрашивали, что он думает о враге. Ответ всегда был коротким: крепкое слово, плевок или грубый жест. Его пренебрежение к неприятелю передавалось солдатам, они смеялись и чувствовали себя спокойнее. Граэгор вселял надежду, что если только они не растеряют остатки храбрости, то смогут пережить этот день.
Навстречу ему через толпу людей пробирался Вэннок Лор. Как и Граэгор, молодой генерал заслужил свое звание потом и кровью. Выходец из народа, он не пользовался ничьим покровительством и не видел поблажек. Начав путь из простых солдат, Вэннок достиг высот благодаря умениям, труду и решительности. Он был вынослив, умен, редко выходил из себя и отлично дрался. Солдаты пожимали ему руку, хлопали по плечу и улыбались во весь рот. Они были готовы к бою и не хотели его подвести.
Тиас и Хирам обходили резервные войска, где их принимали с не меньшим почтением. Таландра задумалась, какой прием окажут ей, если она выйдет к людям. Встретят ли ее улыбками или станут пялиться? Хотя бы узнают? Или примут за глупую девчонку, вырядившуюся воином?
Все они не раз защищали свою жизнь мечом и знали, как с ним управляться. Клинок на поясе у Таландры много лет не покидал ножен. Всего два дня назад он собирал пыль на стене. Когда-то отец настоял, чтобы все его дети брали уроки фехтования, и Таландре, послушной долгу, пришлось подчиниться. Она знала основные удары и понимала принципы боя, но сомневалась, что сможет убить человека. Тиас и Хирам просили разрешить им сражаться, но сестра отклонила просьбу. Люди еще не настолько отчаялись. Когда-нибудь, возможно, придется прибегнуть и к этой мере, дабы воодушевить солдат и показать, что не вся надежда потеряна. Когда-нибудь, но не сейчас. Королева отбросила эту мысль и задумалась о насущных проблемах.
Она здесь не за тем, чтобы сражаться. Не для того ее брат уступил ей право на трон. Интересно, чего ему стоило это решение? И что она делает здесь вместо него?..
Таландра ступила на стены, ее заметили, и тут же – кто мог подумать! – всюду, насколько хватал глаз, раздался приветственный крик. От рева толпы заложило уши, люди топали ногами, бряцали оружием о щиты и выкрикивали имя своей королевы.
Таландра вспомнила, как в таких случаях поступал отец, и, собрав все силы, сделала то же самое: раздала несколько твердых кивков и улыбок, хотя сердце было готово выпрыгнуть из груди.
* * *
Варгус сидел, закрыв глаза и привалившись к крепостной стене. Издалека доносились размеренный топот тысяч марширующих солдат и скрип осадных орудий. Легкий ветерок не спасал от резкого запаха масла, поднимавшегося из котлов. Всюду вокруг сотни людей завершали последние приготовления перед боем.
– Варгус, ты только взгляни! – крикнул Орран со смесью страха и благоговения. Лохмач присвистнул. Черный Том неумолчно работал челюстями. – Такие огромные! И тяжелые: дюжина лошадей в каждой упряжке.
– Башни – это еще не самое плохое, – возразил Харго откуда-то сверху.
– А мне и тут хорошо, – сказал Варгус.
Повисла осязаемая тишина. Он знал, что на него обращены все взгляды.
– Что ты там делаешь? – спросил Орран. – Даже посмотреть не хочешь?
– А зачем? – Варгус открыл один глаз. Орран хотел возразить, но ничего не придумал. – Они до сих пор на марше?
– Ну да.
Варгус снова закрыл глаза и устроился поудобнее.
– Скажешь, когда подойдут. А я пока отдохну – пусть обед уляжется… Не сомневайтесь, парни, вас ждет самый долгий день в вашей жизни.
Вокруг стало еще тише. Слушателей прибавилось. Варгус открыл глаза и обратился к знакомым лицам, к людям из его отряда, хотя голос его был слышен всем, кто стоял на стене.
– Когда они придут, когда полезут по лестницам и башням, это будет похоже на море. Они будут биться о стену волна за волной. Их будет столько, что вы не поверите. Время потеряет значение, солнце остановится в небе.
Варгус глубоко вздохнул и отвернулся. Опять нахлынули воспоминания о другой войне. Тогда, много лет назад, он произнес похожую речь.
– Так все и будет. Вам покажется, что нас меньше, что мы обречены. От одного их вида, – махнул он рукой за стену, – у вас задрожат колени и намокнут штаны. Но помните: вы не одни. У всех нас есть только одна надежда дожить до завтра – довериться своим братьям. В одиночку вы не одолеете десяток врагов, но этого и не нужно. С вами будту я, Харго, Орран, Черный Том и сотня других. Может быть, я сегодня умру, но ничего страшного в этом нет, потому что на мое место встанут десять моих братьев. Они за меня отомстят. Вы знаете, что любой здесь прикроет вашу спину и займет брешь в рядах, потому что мы едины. И только так сможем победить.
Варгус снова закрыл глаза, за миг до того увидев, что несколько человек расправили плечи. Кто-то прислонился к стене, кто-то, подражая ему, присел отдохнуть. Варгус надеялся, что они готовы, потому что близилось главное испытание. Для многих оно станет последним.
* * *
Балфрусс последним из магов ступил на запруженную людьми западную стену, но прокладывать путь в толпе не пришлось – солдаты сами перед ним расступались. Он прислонился к каменному парапету и посмотрел на войско, до которого оставалось меньше мили. Ветер доносил голоса и звуки: приказы офицеров, ржание лошадей, бряцание оружия и доспехов.
Несмотря на заявленное единство, была заметно, что каждый народ в составе западной армии держится особняком. Справа моррины в черных кожаных доспехах несли короткие копья и высокие овальные щиты, золотые и красные. В первых рядах шли голые берсерки с оружием в обеих руках, расцветившие бледную кожу оранжевой и золотой краской. Они рвались в бой, рычали и ломали строй, но их тут же одергивали офицеры с кнутами и палицами. Рядом чеканили шаг зекорранцы, чьи кольчуги были разрисованы белыми фонарями. Эти вооружились мечами, топорами и пиками. Центр войска занимал небольшой отряд йерсканского ополчения, а слева шли свирепые ворги, вооруженные до зубов. Доспехов они почти не носили – их похожая на резину кожа была такой толстой, что могла отразить неудачный удар. Ни драссийцев, ни (к радости Балфрусса) златокожих узников из Шаэля в войске не наблюдалось.
