– Палаццо Дельфино, – услужливо подсказала я.
– Совершенно верно. Что это за коммуна, в которой живет мой сын? Одна девица и пятеро парней… Что за бордель, я вас спрашиваю?! Евгения, я вас прошу – верните мне сына! Только вы можете повлиять на Никиту! В разговоре со мной он отзывался о вас… с большим уважением. Объяснил, что вы сделали – сначала пытались предостеречь, потом защитили его друга, затем нашли дельного адвоката…
– Хорошо, Илья Никитич. С этой минуты я снова работаю на вас. Адвокату нужно еще несколько дней, чтобы уладить дела. Я свяжусь с вами, как только появится новая информация. Не волнуйтесь.
– А я и не волнуюсь, – сказал Котов. – Теперь, когда дело в ваших руках.
И прервал связь. Признаться, я почувствовала себя польщенной. Цену себе я знаю, в похвалах не нуждаюсь. Но такой человек, как Илья Никитич, не раздает комплименты профессионализму направо и налево. Так что ценю.
В дверь постучали. Я вздохнула. Кажется, я уже научилась узнавать этот стук – деликатный, но настойчивый. Я открыла дверь. На пороге стоял Марчелло.
– Женя, если я сегодня утром тебя чем-нибудь обидел…
– Заходи, зануда! – сказала я по-русски. Марчелло вошел.
– Если ты не хочешь, я не буду тебя снимать! – очень серьезно произнес фотограф. – Я не знал, что это так важно для тебя.
Я усадила гостя в единственное колченогое кресло, а сама уселась напротив, на кровать.
– Послушай, – доверительно сказала я, наклоняясь к итальянцу, – ты мне нравишься, ты очень милый, такой внимательный, вежливый и красивый. Но я приехала в Венецию по делу. Я тут работаю, понимаешь? И не могу проводить с тобой время, как бы мне этого ни хотелось. Так что иди, гуляй, снимай… и вообще живи так, как если бы меня не было на свете. Если вечером у меня будет настроение, я приду к тебе в гости. Идет?
Марчелло не успел ответить – в дверь снова постучали.
– Ты кого-то ждешь? – нахмурился итальянец. Мне показалось, что он уже начал ревновать. Вместо ответа я рывком распахнула дверь. На пороге стоял Никита Котов, а за его широкой спиной толпились романтики – в полном составе.
– Я же говорил, что мы ее найдем! – радостно заявил Байрон. – Позвольте!
И он первым протолкался в номер. Романтики, оживленно переговариваясь, расселись кто куда – Алисе досталось единственное кресло, с которого вскочил вежливый Марчелло, двоих вместила кровать, Байрон со всеми удобствами устроился на подоконнике, а Китс, бедняга, остался стоять.
– Откуда вы знаете, где я живу? – таким был мой первый вопрос. Под моим суровым взглядом романтики слегка притихли, потом Китс робко произнес:
– Как же… мы же вместе были в полицейском участке, и вы при мне назвали адрес комиссару.
– А, точно, – сообразила я. – Так, с чем пожаловали?
– У нас важное дело, – решительно заявил Кольридж. – Кстати, познакомьте нас со своим… другом!
Все уставились на Марчелло.
– А, извините, ладно. Значит, так. Это Марчелло Грациани, мой сосед. А это мои друзья – Уильям Вордсворт, Сэмюэль Кольридж, Джордж Гордон Байрон и Джон Китс. А это…
– Просто Алиса! – мило улыбнулась девушка. – А чем вы занимаетесь, Марчелло?
Кажется, девица была не прочь продолжить знакомство.
– Он фотохудожник, – отрезала я. – И он уже уходит. Правда, Марчелло?
Мой любовник пробормотал слова извинения, потом прощания и вышел.
– Ты ведь не шутила насчет вечера? – шепнул он мне у двери. Я улыбнулась в ответ.
– Ну что, господа романтики? О чем вы хотели поговорить?
– Понимаете, Евгения, – взяла слово Алиса, – нам нужна ваша помощь. И именно сегодня ночью.
– Ночью? – удивилась я, но тут же сообразила. – Нет, не верю своим ушам! Неужели вы… неужели после всего, что случилось, вы собираетесь…
Я потрясенно уставилась на лейкистов. Китс был бледен и выглядел нездоровым, Кольридж, по обыкновению, ухмылялся, Байрон скалил белые зубы, и только Никита опустил глаза. Кажется, мальчик не безнадежен…
– Понимаете, Женя, Китс ведь не прошел испытание, – неумолимо продолжала Алиса. – Так что нужно повторить и довести до конца. Мы собираемся сделать это сегодня ночью.
– До конца?! – взвилась я. – До какого конца, детки? Вы хотите, чтобы еще один из вас стал трупом до наступления утра? Вас ничему не научили две смерти?
– Правила надо соблюдать, – нахмурилась Алиса. – Исключений не должно быть ни для кого. Мы все проходили испытания на посвящении, и довольно опасные, кстати. Теперь очередь Китса. Впрочем, если он отказывается от посвящения…
– Нет, я хочу! – поспешно проговорил несчастный. – Я не боюсь, честно.
– Ну и дурак! – зло сказала я. – В прошлый раз ты остался жив чудом. Уже забыл?
– И вовсе не чудом, Евгения. А с вашей помощью! – польстил мне Байрон. – Именно по этой причине мы пришли к вам.
– Вы ведь не откажетесь охранять нас сегодня? – с надеждой спросил Китс.
– Мы хорошо заплатим, – сообщил Кольридж.
– Ни за что! – отрезала я. – В этом бе-зумии я больше не участвую. И вас не пущу.
– Мы все равно пойдем туда, – показал сахарные зубы Джордж Гордон Байрон.
– С вами или без вас, – медово улыбнулась Алиса.
– Только с вами у нас будет больше шансов, – пробормотал Китс.
– Ладно, делайте что хотите, – зло сказала я. – Но Никита останется дома. Его я точно не отпущу.
– Уилл, смотри, как твоя нянька заговорила! – ухмыльнулся Кольридж. – Осталось слюнявчик повязать – и ты хороший мальчик.
Котов обвел всю компанию несчастным взглядом и заявил:
– Я пойду со всеми. Посвящение должно состояться.
Я уставилась на молодых людей. Мне уже приходилось сталкиваться с таким. Коллективный психоз – вот что это такое. «Шоу должно продолжаться». «Россия для русских». «Бей „поливановских“». «Дойчланд юбер аллез»… А молодые люди особенно уязвимы. И если кому-то удается объединить их какой-то идеей и как следует мотивировать, она становится сверхценной, и ради сомнительных лозунгов ребята способны на все. Сейчас, судя по всему, именно такой случай. Бессмысленно спорить, бесполезно протестовать, невозможно их остановить… Единственное, что я могу сделать, – это быть рядом и в критическую минуту постараться защитить.
– Хорошо, – сказала я, и глаза Никиты удивленно расширились. – Я иду с вами. Заплатите мне после… э-э… мероприятия, в случае, если все пройдет благополучно. Итак, где вы намерены совершить очередную глупость?
– Я же говорил, она согласится, – хмыкнул Кольридж.
– Значит, так, – деловито заговорила Алиса, – встречаемся у «Дельфино» в половине десятого вечера. У нас несколько мест на примете, Китс сам вытянет жребий!
