– Просто еще раз съездите в отпуск, оставив его работать за вас, – посоветовала Марьяна, разворачивая уже третью по счету конфету. Они оказались какие-то невыносимо прекрасные: мягкий черный шоколад в твердом черном шоколаде. Неизвестно, каков этот тип в качестве ангела смерти, но в радостях жизни он определенно знает толк.
– В отпуск? – удивился тот. – Но я совсем недавно вернулся. И отлично отдохнул.
– Ну так не в вас же дело. Просто ваш брат переживал, что вы больше не сможете ему доверять. И поэтому никогда не поедете в отпуск. И ужасно устанете. И все из-за него.
– Ну и каша у него в голове!
– Да не то слово, – согласилась Марьяна. – Но в его положении это нормально. Быть вашим младшим братом – то еще везение. Я имею в виду, на вашем фоне легко ощущать себя никчемностью. Вы очень яркая личность. К тому же, старше, а значит, гораздо больше знаете и умеете. Что естественно, но совершенно невыносимо, особенно когда ты молод и обожаешь свой недостижимый идеал.
– Но на самом деле он в сто раз лучше меня! – горячо сказал ее гость. – Добрей и гораздо талантливей. И…
– И способен одним своим присутствием отменять страх, – кивнула Марьяна. – Это я на своей шкуре поняла. Он говорит: «Вы должны умереть», – а у меня ни страха, ни паники. Если бы не Мак-Кински, с удовольствием бы умерла.
– Вот именно! Но когда я его хвалю, он не верит. Думает, я просто из жалости. А я… – он осекся и махнул рукой. Дескать, что толку объяснять.
– А он знает, что у вас тоже не все всегда получается? – спросила Марьяна. – Например, что когда-то вас не взяли учиться на кошачью смерть.
– Нет конечно. Кто же станет в здравом уме младшему брату о своем позоре рассказывать?
– А откуда ему еще узнать, что ошибки и неудачи это совсем не такая катастрофа, как кажется? Вы как раз отличный пример. Можно сказать, ходячая реклама житейских поражений: хочешь быть так же хорош, как я? Провались пару раз на важном экзамене, и дело в шляпе!
– Справедливости ради, я не провалился на экзамене, а всего лишь не получил нужное число рекомендаций при собеседовании. Да и то только потому, что господина Мак-Кински в приемной комиссии не было, – подмигнул ей гость, показывая под стол.
И правда, было на что посмотреть. Гордец и мизантроп Мак-Кински лежал на ноге ангела смерти и почти беззвучно, но сладострастно урчал.
– Да, собеседование вы, пожалуй, прошли, – согласилась Марьяна. – Задним числом, зато строжайшее. Но как раз об этом вашему брату лучше не знать: еще больше расстроится. Мак-Кински на него страшно рычал.
– Ну так это потому, что он пришел вас забирать. А я – с дружеским визитом. Но вы совершенно правы, не буду хвастаться. И насчет провала на собеседовании подумаю. Может и расскажу, если гордыня позволит. На самом деле ясно, что вы абсолютно правы. Я слишком старательно изображаю из себя сияющий идеал. И всем от этого только хуже.
– Я бы рядом с таким великолепным братом с ума сошла, – подтвердила Марьяна.
Допив чай, гость еще некоторое время сидел, не решаясь потревожить Мак-Кински. Наконец кот почувствовал, что тот хочет уйти, недовольно мяукнул и убежал в спальню. Зная его, Марьяна могла спорить, что кот смертельно обиделся и провожать гостя не придет. Но Мак-Кински все-таки явился в коридор и по-свойски боднул ангела смерти в голень – дескать, ладно, вали, если надо, я не сержусь.
– А можно я еще как-нибудь зайду навестить Мак-Кински? – спросил тот. – И вас, если позволите. Не так уж много у меня знакомых, к которым можно запросто заглянуть на чай. Иногда этого очень не хватает. И о мелком, получается, кроме вас не с кем поговорить. Вы все очень правильно понимаете. И советы у вас толковые. Великое дело – профессиональный педагог.
– В данном случае я просто профессиональная младшая сестра, – рассмеялась Марьяна. – Сама была в его шкуре, правда, недолго. Ну и сестрица моя старшая не такой уж сияющий идеал. Но все равно было непросто… А вы заходите, конечно. Но только с конфетами.
– Понравились?
– Не то слово. Неужели не заметили, я семь штук смела. И уже хочу еще.
Он улыбнулся, достал из кармана пальто пригоршню конфет, высыпал на тумбочку, немного подумал, снова полез в карман, добавил еще пару штук.
– Больше не дам, самому мало. Здесь такие не продаются, я из отпуска привез. В следующий раз возьму побольше. С расчетом на вас.
Когда он уже стоял на пороге, Марьяна спросила:
– А как вас зовут?
– Вы и сами должны понимать, что в человеческом языке никаких аналогов моего имени нет, – вздохнул ангел смерти. – И фонетически оно невоспроизводимо, потому что состоит не из звуков, вернее, не только из них. Я, конечно, мог бы соврать, придумав первое попавшееся имя, но это, по-моему, глупо. Давайте попробую вам его описать. – Он ненадолго умолк, задумался, наконец сказал: – Представьте, что теплой летней ночью вы вошли в прохладную реку. Довольно быструю, но не настолько, чтобы вас сразу унесло. Стоите в воде, примерно по грудь, с заметным усилием сохраняете равновесие, поднимаете лицо к небу, видите там совершенно незнакомые созвездия и так удивляетесь, что перестаете сопротивляться течению, оно подхватывает вас и несет, но настолько бережно, что сразу становится ясно: в лице этой реки вы обрели очень близкого друга. Представили?
– Да, – кивнула Марьяна, совершенно загипнотизированная нарисовавшейся ей картиной.
– Сумму всех ваших ощущений в этот момент, включая шум воды и чьи-то тихие голоса на берегу, можно считать более-менее точными синонимом моего имени, – заключил он.
Взмахнул рукой, улыбнулся и вышел. А Марьяна с котом еще долго стояли в коридоре, уставившись на закрытую дверь.
– По-моему, мы с тобой крупно влипли, Мак-Кински, – наконец сказала Марьяна. – По уши влюбились в малознакомого ангела смерти, такие молодцы. Но ладно, по крайней мере, мне он оставил конфеты, а тебе – свой запах на кухонном табурете. Неплохо для начала. А там – поглядим, как пойдет.
Рынок Тимо
(Tymo Turgus)
Субботник
Сперва Матиасу снилась вполне безобидная ерунда, но постепенно сон каким-то образом вырулил в хорошо знакомый, регулярно повторяющийся – не то чтобы настоящий кошмар, скорее, просто муторную суету, в ходе которой хаотически мечешься по городу в поисках вокзала, откуда совсем скоро отправится поезд, твоя единственная возможность уехать из города до начала принудительных школьных экзаменов для всего взрослого населения; по какому предмету будут экзаменовать, никто не знает, но ходят слухи, что по химии, из которой невозможно вспомнить вообще ничего. Что сделают с провалившими экзамен, тоже неясно, но мысли об этом неизбежно рождают тоскливое предчувствие небытия.
Однако есть поезд. На поезде можно спастись, уехать в Тернополь, где не сдают никаких экзаменов, в Тернополе живет тетка Ганна, а к родственникам отсюда пока выпускают, нужные справки он купил в специальном тире, где за каждую печать надо платить метким выстрелом, осталось найти вокзал и успеть заскочить в вагон прежде, чем поезд тронется. До отправления осталось буквально несколько минут, но усилием воли можно замедлить ход часовых стрелок; это изматывает, отнимает последние силы, а вокзала все нет, куда бы ни повернул, крепнет ощущение, что только удаляешься от цели, и с каждым разочарованием удерживать время на месте становится все трудней.
