Книга Сказки старого Вильнюса VI, страница 61. Автор книги Макс Фрай

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сказки старого Вильнюса VI»

Cтраница 61

Дворник Феликс смотрит на камень, как зачарованный. Молчит. Правильно, в общем, делает, что молчит.

– А вон смотри, какое безобразие, – говорю я, вставая с лавки и увлекая его за собой. – И лежит на виду, прямо у морды кота, как будто его этим накормить решили. Где были твои глаза? Убрал, называется! Что это, как по-твоему?

Поднимаю с земли что-то вроде крупного, с полметра диаметром, перекати-поля, только составленного из явно живых, шевелящихся и даже что-то бормочущих гадов, темных, как свернувшаяся кровь.

– Будешь смеяться, – говорю я оцепеневшему от этого зрелища дворнику Феликсу, – но перед нами – плод так называемой любви. Вернее, той разновидности хватательного рефлекса, которое люди иногда почему-то называют «любовью». Ночью здесь целовалась парочка; оба при этом прикидывали, какие выгоды могут получить от будущего союза и как бы не продешевить, всучивая себя друг другу. В общем, никакого криминала, многие так поступают. И оставляют в местах свиданий вот такие пакостные следы. Весь город ими замусорили; впрочем, не только город. Весь мир. Но мир – не моя ответственность. Скажем так, не настолько моя. К черту амбиции. Тут бы свое хозяйство в порядке держать.

Дворник Феликс протягивает руку. Осторожно трогает перекати-поле, брезгливо морщится и невольно отступает на шаг назад.

Наконец спрашивает:

– Я правильно понимаю, что обычно люди такие вещи не видят? И лучше ни с кем это не обсуждать?

– Правильно понимаешь, – киваю я. – Обсуждать точно не стоит. А убирать их надо. Буду тебе очень благодарен, если прямо сейчас принесешь пустой мешок.


Потом мы с дворником Феликсом и мешком обходим маленький сквер и подбираем мусор, который он теперь видит не то что не хуже, а даже лучше, чем я. Просто я не слишком внимателен, мне этот мусор давным-давно надоел, нет в нем ничего интересного. А мальчишке в новинку. Тащит в мешок добычу, то и дело спрашивает меня:

– Я правильно понял… почувствовал, что это пьяная ссора?

– Именно так, – киваю, кидая в мешок подобие разноцветного топора, вылепленного из пластилина неумелыми руками дошкольника. – Довольно шумный был скандал, но до драки у них не дошло, а то эта дрянь получилась бы потверже, возможно даже с зазубренным лезвием; впрочем, последнее не обязательно. Когда как.

– А этот… эта кукла? – испуганно спрашивает дворник Феликс, осторожно, двумя пальцами подхватывая с земли очень уродливого пупса с дыркой в голове на месте лица. – Не может же быть, что от простых разговоров…

– Выглядит паршиво, – соглашаюсь я. – Но это правда всего лишь следствие вполне обычных сплетен. Вернее, осуждения, которое в них звучит. Знали бы все эти кумушки обоего пола, что остается после их посиделок, зареклись бы злословить в общественных местах.

– Но они не видят, – вздыхает мой дворник Феликс. – А я теперь всегда буду видеть, да?

– Не знаю, – честно говорю я. – Как пойдет. Может быть, завтра проснешься и даже не вспомнишь. А если вспомнишь, то только как подозрительный старый бомж пытался задурить тебе голову, а ты ему зачем-то это позволял. Но вполне может случиться, что теперь всегда будешь видеть несколько больше, чем привык. Это только поначалу кажется неприятностью, а потом, как начнешь разбираться, весь мир будет как на ладони. Во всяком случае, гораздо более понятный, чем раньше. И интересный. И местами неописуемо прекрасный. Кроме всякой дряни, которая успевает за день собраться под лавками, в нем есть замечательные вещи. Смотри!

Дворник Феликс растерянно вертит головой: что? Где? И наконец замечает радужный луч, соединяющий один из балконов трехэтажного желтого дома с затянутым тучами небом.

– Ух ты! А это что?

– Велика вероятность, что на том балконе недавно стоял художник. Или поэт. Или просто человек, способный испытывать подлинное вдохновение – такое, что помогает на краткий миг забыть о себе и вспомнить… ну, в общем, тоже себя – настоящего. Можно сказать и так. Такие мгновения надолго оставляют следы, не обязательно радужные, но всегда устремленные в небо. Смотри внимательно, когда будешь идти домой. Много чего увидишь.

Дворник Феликс восхищенно качает головой.

– Ну и дела!

Похоже, он не особо надеялся, что к способности видеть дополнительный мусор прилагаются какие-то приятные бонусы. Я его понимаю. Сам тоже не ахти какой оптимист.


– И что теперь делать с мусором? – спрашивает дворник Феликс, растерянно пиная ногой наполненный нами мешок.

Со стороны это, конечно, выглядит так, словно мешок просто надулся от ветра, но почему-то не улетает. Ничего из ряда вон выходящего. Впрочем, на нас все равно никто не обращает внимания. Взрослые сидят на лавках, уткнувшись в гаджеты, дети с энтузиазмом носятся вокруг каменного кота, единственная старуха без смартфона кормит голубей. Никому нет дела до дворника Феликса, который топчется возле пустого мешка. И что он сам с собой вслух разговаривает, никому не кажется странным, к телефонным гарнитурам давным-давно все привыкли. Хорошие в этом смысле пришли времена.

– В идеале, – говорю я, – этот мусор надо бы сжечь. Но ты пока не умеешь, так что ладно, помогу. А если завтра вдруг выяснится, что ты его по-прежнему видишь, просто кидай мешок в мусорный бак; буду пробегать мимо – сожгу.

– А меня научите? – спрашивает дворник Феликс. – У меня договор до конца лета; потом, надеюсь, найду подработку получше. Но пока я работаю, пусть здесь будет чисто. Совсем чисто, я имею в виду. Не хочу, чтобы всякая пакость вокруг кота валялась, хоть и не видит никто.

Надо же, какой ответственный.

– Ладно, – говорю, – поживем – увидим. Может и научу. Как пойдет. А пока просто смотри.

Поднимаю с земли мешок, битком набитый невидимым мусором, незаметно кидаю в него временно присвоенное имя – какой из меня, к лешему, Атанас? – и превращаюсь в высокий, не до неба, конечно, но примерно до крыши трехэтажного дома костер. Дворник Феликс, бедняга, теперь небось будет думать, что для того, чтобы спалить собранную нами пакость, надо сгореть самому. Все к лучшему, размышления такого рода бывают чрезвычайно полезны юношам, обдумывающим житье. Если не испугается, шепну ему завтра же по секрету, что есть пара-тройка способов полегче. Просто очень уж я это дело люблю. Есть удовольствия более острые, чем сгореть, воспламенившись изнутри, но их буквально раз-два и обчелся. И не при детях, пожалуй. А их тут полно. И кстати одна девица, с виду примерно лет пяти, уставилась на меня, открыв рот.


– …Мама, – спрашивает она, – кто этот дяденька в красной одежде? Почему он танцует? Ему хорошо?

Женщина в белой куртке отрывается от телефона, оглядывается по сторонам – ты о ком? Не выдумывай ерунду. Но детские вопросы не должны оставаться без ответов, поэтому прежде чем развеяться пеплом и сразу проснуться дома, целым и невредимым, наконец-то больше не Атанасом, я успеваю крикнуть:

– Спасибо, что беспокоишься! Мне хорошо!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация