— Мои страдания невелики. Лучше подай пить.
Бель-Роз послушался.
— Да это простая водица! — с сожалением произнес д'Ассонвиль. — Поищи-ка лучше старого бургундского.
Бель-Роз порылся в шкафу, нашел нужное вино и подал стакан умирающему. Тот жадно выпил его и попросил второй. Выпив и его, наконец с облегчением произнес:
— Ну вот, теперь хорошо. Если придет моя смерть, я встречу её на ногах.
Он напрягся и сел. Лицо его оживилось и показалось Бель-Розу просто прекрасным. Оно напомнило того д'Ассонвиля, которого он видел во время атаки на венгров при монастыре Святого Георгия.
— Итак, — снова заговорил д'Ассонвиль, — ты сделаешь то, что я попрошу. Я буду доволен. Но я не выживу. Ты поймешь, о чем я жалею, ведь ты любишь! Больше никогда не коснуться руки любимой женщины! Такая мука! Нет, ты не все знаешь: ты никогда не носил в своем сердце дорогой подарок — любовь, подающую надежду. Когда любят, как я, а затем остаются в одиночестве, приходит смерть…И я умираю. Вот в чем причина мой смерти. А ты плачешь. Да мне не о чем жалеть. Она сначала убила мою любовь, а уж потом мое тело!
Горящие глаза д'Ассонвиля блуждали по комнате, затем остановились на лице Бель-Роза.
— Позволь, ведь это ты меня нашел и принес сюда. Как ты сам сюда попал?
Бель-Роз покраснел.
— За мной была погоня, — ответил он. — Я нашел в этом замке убежище.
— Это хорошо, но берегись: убежище может оказаться могилой.
Бель-Роз пристально посмотрел на д'Ассонвиля, который продолжал:
— Берегись! И побереги меня всего один день, потом я исчезну. Слушай. Когда мне было двадцать лет…
И д'Ассонвиль рассказал ему историю своей любви. Ему не суждено было навеки соединиться со своей любимой, о которой он рассказывал Бель-Розу так, словно только вчера влюбившийся подросток. Свою яркую речь он закончил так:
— В мое сердце вонзилась смертельная стрела: мадмуазель Ланве вышла замуж.
— Мадмуазель Ланве, — как эхо повторил Бель-Роз.
— Я её назвал? — вскричал д'Ассонвиль. — Уже много лет её имя не срывалось с моих губ. Забудь его, она ведь теперь замужем. Больше того, она уже мать.
Слова с хрипом вырывались из его горла.
— Мать. Ты слышишь, она мать. О, мое дитя!
Жалость проникла в сердце Бель-Роза. Тем временем д'Ассонвиль продолжал:
— Но мальчик, разумеется, даже не знает моего имени.
— А что же она? — спросил Бель-Роз.
— Она? Она живет в богатстве, почете и славе. Она знатная дама — вот кто она.
— Я отомщу за вас, — сказал Бель-Роз.
— Но я её люблю и желаю видеть своего ребенка, — ответил ему д'Ассонвиль.
Глаза капитана затуманились, лицо побледнело. Из глаз скатились две крупные слезы. В этот момент во дворе замка послышался шум: то въехала карета. Через некоторое время двери комнаты, где находились Бель-Роз и д'Ассонвиль, отворились, и в них показалась мадам Шатофор. Д'Ассонвиль повернул голову, увидел её и громко застонал. При этом звуке мадам Шатофор замерла на месте, смертельно побледнев. Д'Ассонвиль огромным усилием поднялся с дивана, сделал пару шагов и рухнул на пол. Он был мертв. Госпожа Шатофор встала рядом с ним на колени. Ужасное подозрение закралось в душу Бель-Роза. Он взглянул на герцогиню и глухо произнес:
— Это убийство.
— Но я здесь не при чем! — воскликнула г-жа Шатофор.
Не глядя на нее, Бель-Роз поспешно вышел из комнаты. Навстречу ему попалась камеристка герцогини.
— Как звали г-жу Шатофор до замужества? — спросил её Бель-Роз.
— Мадмуазель Ланве, — ответила Камилла, удивленно взглянув на него.
ГЛАВА 15. ШАГ К МОГИЛЕ
Камилла, войдя в комнату и увидев герцогиню, склонившуюся над трупом, сразу поняла, почему Бель-Роз задал такой вопрос. Но Ничего не сказала госпоже, а лишь помогла той добраться до её комнаты.
Накануне этого происшествия события разворачивались следующим образом. Властная и решительная, никогда не выказывавшая слабость перед людьми, госпожа Шатофор вдруг сделалась совершенно иной. В течение нескольких часов она сидела в неподвижности, о чем-то все время думая и временами роняя слезы. Затем после полудня отправилась в свой парижский дом. Но тут, всего лишь пересев в новую карету, она отправилась на улицу Кассе, где обычно встречалась с д'Ассонвилем. В этот раз они разминулись, так как д'Ассонвиль отправился к ней в замок для встречи в парке на хорошо ему известном месте. Разумеется, он предупредил об этом её слугу. И воспользовался той самой калиткой, которая оказалась открытой. С ним-то и повстречался Вийебрэ, принявший его за Бель-Роза. Дальнейшие события в парке нам уже известны.
Тем временем госпожа Шатофор, прождав в доме на улице Кассе, вдруг преисполнилась неизъяснимой тревоги и спешно вернулась в замок, где и застала д'Ассонвиля уже при смерти.
Бель-Роз воспринял гибель покровителя как хладнокровное убийство. Он попрощался с телом убитого, написал несколько слов герцогине и, приняв решение вернуться к мсье Нанкре, сел на коня и поскакал по аллее к воротам. В это время герцогиня, стараясь рассеяться после пережитых потрясений, вышла на балкон. Услыхав цокот копыт, она вгляделась и увидела незнакомого всадника в белой одежде. Сердце подсказало ей его имя. С пылающим лицом она обернулась к бывшей рядом Камилле.
— Господин Верваль! Это он! — И она повернулась было к двери, но та сама открылась перед ней. За дверью стоял слуга с письмом в руках. Она схватила конверт и, отпустив слугу, упала на софу, дрожа от волнения.
— Что с вами, мадам? — спросила Камилла. — У вас такой вид…
— Ты никогда не любила, — ответила герцогиня.
Она вскрыла конверт, но прочесть ничего не могла: глаза её были полны слез.
— Прочти, — велела она Камилле. — Я не могу. Возможно, я сошла с ума.
И закрыла лицо руками.
Между тем Камилла прочла:
«Мадам, вы лишили меня права отомстить за д'Ассонвиля, но зато я оставляю вам его тело. Дайте ему покой, который вы отняли у его сердца. Он поручил мне священную миссию. Если я когда-нибудь увижу вас, я буду готов её выполнить, то есть буду готов на все. Поступайте так, чтобы я не имел повода вас ненавидеть. Бель-Роз.»
Мадам де Шатофор осталась сидеть, бледная и неподвижная, не в силах ни говорить, ни пошевелиться.
А Бель-Роз тем временем прибыл в Камбре, где в то время находился полк мсье Нанкре, и направился прямо в кабинет, где тот работал за столом.
— Ты приехал, когда тебя уже не ждали, — сухо заметил Нанкре, — но будешь прав, если поймешь, что никогда не поздно угодить на виселицу.
