— Наверняка?
— Вы же видите, — сказал Бель-Роз, улыбаясь.
— Ну да, теперь вижу. Но надо было проверить. А то ведь есть похожие люди.
— Итак, я снимаю у вас комнату. Но вы меня не знаете, разумеется.
— Конечно.
Тем временем возник план проникновения в монастырь, чтобы установить связь с Сюзанной. Корнелий и Клодина переоделись ирландцами и прибыли в карете к монастырю. Ладерут спросил у привратницы, можно ли вызвать в приемную настоятельницу для переговоров.
— У вас срочное дело? — спросила привратница.
— Речь идет о желании молодой женщины стать вашей послушницей. Я её брат, иностранец, — сообщил Корнелий, напирая на свой ирландский акцент.
Привратница удалилась, затем вернулась и провела Корнелия и Клодину в приемную. Их встретила мать Еванжелика.
— Мы не отказываем никому, решившему посвятить себя Господу.
— Благодарю вас, матушка, — ответила Клодина, тоже стараясь воспроизвести ирландский акцент. — Мы приехали к вам за помощью.
Так начался разговор «ирландца Рафа Хастинга и его сестры Харриет Хастинг» с настоятельницей матерью Еванжеликой относительно желания «Харриет» поселиться на некоторое время в монастыре, разумеется, под благовидным предлогом и, разумеется, за приличное вознаграждение. И Корнелий отбыл домой, оставив Клодину в монастыре.
Той не сразу удалось встретиться с Сюзанной. Лишь на другой день во время утренней молитвы радостно засветились глаза подруг. Однако встречи их проходили непросто: нельзя было явно демонстрировать близость.
Наконец на следующий день, пользуясь разрешением гулять по саду и тем, что сестры-монахини далеко вглубь не заходили, они смогли встретиться и обнять друг друга.
ГЛАВА 39. ПЛЕМЯННИК САДОВНИКА
— Где Бель-Роз? — были первые слова Сюзанны.
— Где же ему быть, как не здесь? Да все мы здесь: мой брат, Корнелий, Ладерут и наш друг Гриппар — вся компания.
И Сюзанна засыпала вопросами Клодину, которой пришлось умолять подругу не спешить так, ибо она не успевает отвечать.
— Не будем терять сейчас времени, оно драгоценно, — сказала Клодина. — Бель-Роз все тебе расскажет. Надо думать только, как тебя вызволить отсюда.
И Клодина стала расспрашивать Сюзанну, как расположена её комната.
— Можно ли для спуска из окна связать узлом одеяла? — спросила она.
— Можно, но есть две собаки.
— Кастор и Поллукс.
— Ты уже знаешь? Их ведь на ночь спускают с цепи. И ещё есть садовники.
— Ну, они-то наверняка будут спать.
— А стены?
— Через них можно перелезть.
— А Лувуа?
— Наплевать.
— А Шарни?
— А мой брат на что?
— Нет, Клодина, — поспешно проговорила Сюзанна, которая страшно боялась своих врагов, и высокопоставленных, и тех, что не очень, — нет, я не убегу и останусь здесь до могилы.
— Если за пятнадцать дней ты не покинешь монастырь, Жак сам отправится в Бастилию. Итак, у тебя нет выбора — только побег. Через два дня жди в приемной Корнелия. Я выкраду ключи у привратницы, познакомлюсь с Кастором и Поллуксом, дам денег садовникам — и все будет готово к побегу.
— Вот идет сестра! — прошептала Сюзанна, указывая на вышедшую на прогулку монахиню.
И подруги поспешно разошлись в противоположные стороны.
В тот же день Ладерут неожиданно встретился с Гриппаром в гостинице «Царь Давид». На том был костюм чиновника.
— Ух ты! — воскликнул Ладерут. — Да ты преуспел!
— Да, я стал членом жюри. Но это ещё не все. Я тут приобрел тридцать бутылок аржантойского и устроил четыре обеда с Бультором. Наговорил ему, что я хотел бы убрать Бель-Роза — мне он, видите ли, не нравится, — и он пожал мне руку. Потом достал из кармана бумагу, которую я подписал. Так что теперь я королевский стрелок.
— Совсем неплохо, — заметил Ладерут.
— Стало известно, — продолжал Гриппар, — что Бель-Роз покинул Англию. Бультор получил задание обшарить окрестности монастыря.
Распрощавшись с Гриппаром — не без зависти к нему, — Ладерут отправился в гостиницу Меризе, по пути составив не одну сотню проектов, как проникнуть в прекрасный монастырский сад.
Придя в гостиницу, он застал там Корнелия и Бель-Роза и рассказал им о встрече с Гриппаром. Корнелий передал ему письмо Клодины. Та сообщала, что завтра в монастырь приедет племянник садовника Амбруаз Патю, и что надо использовать этот случай. «Он уроженец Божанси, белокурый, простоватый и во всем новичок» — добавляла Клодина.
Для Ладерута это показалось находкой, и он воскликнул:
— Прекрасно, я и поеду!
— Ну нет, это все для меня, — произнес Бель-Роз.
— Для вас? И вы оденетесь в одежду садовника?
— Конечно.
— Да ведь любая монашка сразу распознает в вас дворянина.
— Друг мой, я ведь работал садовым ножом.
— Но сейчас вы носите шпагу. Послушайте, капитан, что я вам скажу. Не знаю, что нас всех ожидает, но попав однажды в эту каменную клетку, никогда нельзя быть уверенным, что оттуда выберешься. Если вас разоблачат, что вы будете делать?
— Меня убьют до того, как схватят.
— Для вас это прекрасный выход, я понимаю. Но что будет с мадам д'Альберготти?
Бель-Роз молчал.
— Вы прекрасно понимаете, что она этого не переживет. Если же погибну я, моя смерть — только моя, а вы сможете меня заменить.
Бель-Роз подал руку своему боевому товарищу.
Ладерут дважды не повторял сказанного. Он тут же отправился в гостиницу «Черный конь», где должен был остановиться Амбруаз Патю. Чтобы сойти за ремесленника, он оделся соответствующим образом. В сумерках, идя по улице, он встретил высокого юношу с чемоданчиком в руке. Юноша шел медленно, с любопытством взирая вокруг на все, что попадалось на глаза. Белокурые волосы в беспорядке свисали на лоб.
— Вот это да! — воскликнул Ладерут. — Амбруаз Патю!
Глаза юноши округлились, чемоданчик выпал из рук.
— Вы меня знаете?
— Да я же тебя назвал, кажется!
— Да, но я вас, к сожалению, не знаю.
— Понятно. Я потом все объясню. Но ты точно тот, кого я назвал?
— Ну, если вы ищете Амбруаза Патю, это как раз я и есть.
— Видишь ли, в наших краях немало обманщиков.
— Я не из таких.
— Значит, ты Амбруаз Патю, который собирается стать помощником садовника в монастыре бенедиктинских монашек на улице Шерше-Миди?
