Его сестра не отреагировала. Она стояла на узком тротуаре, люди задевали ее, но Соня не обращала на это внимания.
Даня махнул рукой и сказал:
— Стой здесь, я сейчас приду, — и отошел, чтобы спросить дорогу.
И тут София увидела огромный розовый лимузин, зрелище очень непривычное для Амстердама, жители которого не афишируют свои доходы. Автомобиль с трудом передвигался по узкой улице. Вдруг он резко остановился. Оттуда вышли двое мужчин в черном и взяли Соню под руки.
Соня закричала от испуга по-русски и никто из прохожих ее не понял. Ее втолкнули на заднее сиденье. Это был действительно роскошный лимузин, в центре располагался небольшой бассейн с водой бирюзового цвета, на заднем сиденье она увидела Дирка, одетого в белую с черными полосками рубашку, белую жилетку и белые брюки. «Все, наверно, очень дорогое», — подумала Соня отстраненно.
— Что вы здесь делаете, зачем меня схватили?! — вдруг закричала она не своим голосом, как бы очнувшись от своего безразличного состояния. Сейчас у нее не было никакого настроения заниматься словесной дуэлью.
— Я искал тебя, дорогая, — сказал Дирк, чуть улыбнувшись.
— Зачем? — Соня была крайне раздражена.
— Я хотел подарить тебе счастье, — он старался придать своему голосу романтический оттенок, но получился несколько недовольный тон, Дирка злило Сонино настроение.
— Послушай, что случилось? — с тревогой спросил он. — Тебя кто-то обидел? Может быть, шампанского?
— Вы не имеете права насильно сажать меня в эту машину, отпустите меня немедленно! Мне надо искать капитана. Что с Данилой? Она попыталась открыть дверь, но та была заблокирована.
— За Данилой посмотрят мои люди, — сказал Дирк, — не нервничай, все хорошо. Может быть, ты хочешь виски или вина?
— Да, хочу, — неожиданно для самой себя ответила Соня. Он налил ей в хрустальный бокал пенящейся жидкости.
«Теперь все пойдет как по маслу, — думал штурман, с удовольствием рассматривая спутницу, — до чего же все-таки возбуждают юность, неискушенность, наивность. В сочетании с моим опытом и порочностью это будет как дорогое вино большой выдержки к изысканному обеду».
Соня осушила бокал за два глотка. «Лучше напиться, чем впасть в отчаяние, ведь все так плохо», — подумала она. Ей стало немного лучше, и она будто погрузилась в какой-то туман, но с другой стороны неприятные мысли стали острее.
— Почему вы все следите за мной, ты, Элай? Как это надоело! — сказала она.
— Элай? — Дирк нахмурился. — Ты встречалась с ним? У вас что-то было? — он внимательно посмотрел на нее.
«Странно, — подумала Соня, — Дирк, который так сильно волновал меня, сейчас не вызывает никаких эмоций кроме раздражения. Неужели после той встречи с цыганом я уже никого не смогу полюбить?»
— Да, и что? Почему вас это беспокоит? — с вызовом сказал она. Раздражение и обида на Элая стали сильнее, ей хотелось выразить свои эмоции.
— Я не буду с вами встречаться, вообще не собираюсь, запомните это. Никогда ни при каких обстоятельствах. Никогда! — истерично закричала Соня. — Так что откройте машину, и я выйду. И приведите сюда Данилу.
Лицо Дирка на минуту исказилось от внутренней боли. Но он овладел собой.
— Послушай то, что вы с Элаем были вместе, ничего не значит. Все, от чего ты сейчас расстроена, лишь иллюзия, придуманные проблемы, ты слишком молода. Потом все забудется. Элай не тот человек, который тебе нужен, он до сих пор мечтает снять проклятие и живет своими фантазиями. Ты забудешь о нем. Давай сейчас расслабимся и хорошо проведем время.
Но Соня была очень раздражена. Ее боль и безразличие неожиданно сменились истерикой.
— Нет, не проведем! Выпустите меня, я вас ненавижу и вас и ваш гадкий корабль!
Соня стукнула кулаком в стекло, но оно было небьющимся. Она заплакала. Штурман налил ей еще выпить. Она так же залпом осушила стакан.
— Ну что ты плачешь? — спросил Дирк и обнял ее за плечо одной рукой.
Соня долго и путано говорила о том, как сложна жизнь, а потом стала глупо шутить.
— Ну так, может быть, теперь, когда у тебя улучшилось настроение… — осторожно начал Дирк.
— Нет, — сказала Соня. — Завтра, может быть, но не сегодня, — и она загадочно и расслабленно улыбнулась. — Вообще я тебя не люблю. А где капитан и Данила? Они, наверно, уже на Летучем Голландце? А мы же должны ехать в Петербург! Это ты здорово придумал заказать лимузин с бассейном! Соскучился по водной стихии? — и Соня хлопнула его по плечу.
— Да, а вообще Амстердам прекрасен. Люблю его, ты чувствуешь, в воздухе как будто разлит аромат любви? — Дирк курил дорогую сигару и улыбался. Он казался самому образцом мужественности, успеха и привлекательности. «Как она могла предпочесть мне какого-то цыгана, у которого к тому же не все в порядке с головой. Придурок! Мерзавец! Но я все равно своего добьюсь, мир принадлежит мне».
— Да, мне нравится этот город, — продолжала Соня, — он какой-то такой, знаешь, какой-то такой свободный, неза… неза… — она засмеялась от того, что не могла произнести слово, — незакомплексованный.
Дирк осторожно положил руку Соне на поясницу, и в этот раз она не стала его отталкивать.
— У вас есть наркотик? — спросила Соня шепотом. Ей хотелось расслабиться и забыть обо всем.
— Какой?
— Да, любой, марихуана, здесь ведь все пробуют марихуану.
— Сейчас организуем, — Дирк улыбнулся. «Как мне больно, что эта девочка была с Элаем и теперь ускользает от меня, я опоздал на какой-то час. Досадная оплошность, которую уже не исправишь, время не повернешь назад. Но, в конце концов, не так страшно, что она только что переспала с другим. Соне тяжело, она чем-то очень расстроена, в этом тоже есть своя прелесть, ее несчастный вид меня возбуждает. Она сейчас прекрасна как бурное взволнованное море».
Соня закурила. Через некоторое время ей стало весело, и она захохотала. Ее смешило все, и наклоненные дома, и множество каналов, и баржи, и наряд Дирка.
Вдруг София с удивлением поняла, что совершенно не помнит, в каком она городе, ну просто не помнит и все. Она вдруг увидела, что на ручке двери маленькая, едва заметная трещинка и сконцентрировалась на ней. Какая интересная необычная царапинка! Соня несколько минут смотрела на нее, не отрываясь, а затем перевела взгляд. Неожиданно ее сознание пронзила мысль: «А кто сейчас рассматривал дверную ручку? Неужели это была я? Нет, не я. Тогда кто? А кто же я? Что я из себя представляю? Может, меня вообще нет? Нет, в принципе. Я не понимаю, что значит быть собой, и от этих мыслей можно сойти с ума. Я как сущность не существую, как странно». Она попыталась вспомнить, что было вчера, и не смогла. Соня помнила, что она жила в Петербурге, а вот, что произошло вчера и позавчера, было как в тумане, недавнее прошлое будто провалилось в черную дыру, лишенную событий и воспоминаний. «Забавно, не знаю, где я, и что со мной происходило». Тут Дирк показался ей парящим в воздухе.
