И вот настал момент, когда все с облегчением почувствовали, что корабль, наконец, остановился.
«Слушай, Даня, неужели мы, наконец, остановились? Неужели это воскресенье, я даже не верю».
«Да, Соня, я вел отсчет».
«Ты как хочешь, но я никуда не пойду. И ты никуда не пойдешь. Сейчас мы наедимся и ляжем спать».
«А дальше?»
«Там видно будет. Не хочу думать ни о чем».
«Давай спросим, что это за порт».
«Какая разница, злой рок играет с нами. Как плохо все закончилось в Амстердаме и на Канарах! Так же закончится везде».
«И что же делать?»
«Сначала надо выспаться. Эй, что такое? Кто там? Что вам надо?»
В дверях показался здоровенный толстяк с огромной бородой и закрытой белым колпаком лысиной. Широкий нос, немножко покатый лоб, глубоко посаженные хитрые глазки, большой рот, полные румяные щеки. Это был корабельный кок, человек, влюбленный в свое дело, хитрый, вороватый, не отличавшейся большой храбростью.
Сам он был изысканным утонченнейшим гурманом, любил кормить людей, и всегда переживал, когда кто-то рядом с ним голодал.
«Госпожа, капитан разрешил загрузить в эту каюту дефицитные продукты, иначе все растащат. Я должен сварить русское блюдо — мясную солянку. Сюда занесут полуфабрикаты», — добродушно заявил кок.
Двое матросов, ругаясь и торопясь, стали заносить ящики и ставить их на полу каюты.
«Где вы успели все это достать?»
«Юная леди, я побывал во всех уголках земли, знаю, где что продается. А это же город Санкт-Петербург, здесь все можно купить и быстро».
«Соня, это же Петербург! — закричал Данила. — Давай скорее собираться!»
«Дань, мне плохо!».
«Что за глупости? Сейчас не время для капризов. Посмотри, какой шанс — мы в двух шагах от дома, Соня!», — он схватил ее за руку.
«Даня, я боюсь, что получится также как в Амстердаме, все уплывет из-под нашего носа. Да куда вы ставите свои поганые ящики, нам же надо мыться!»
«Помоги мне, я не знаю, что делать! Я боюсь, Даня, боюсь!»
«Не бойся, возьми себя в руки. Выйдем хоть на палубу, посмотрим».
«Нет, я не могу!» — крикнула Соня и быстро выскочила на палубу.
Ничего не было видно — сплошной молочно-белый туман. Небольшая пристань свежевыструганных досок, такая же, как та, с которой они ступили на этот проклятый корабль в Турции. Мимо них прошествовала группа матросов, одетых в современную одежду.
Они говорили между собой.
«Гильермо испугался, он боится русских».
«Ничего, я знаю здесь бордель, где отлично понимают по-английски, главное чтобы были деньги. Здесь очень дорогие проститутки», — заметил другой.
«Есть и дешевые, — хохотнул третий, — но туда лучше не соваться».
«Как-то не верится, что это Питер», — сказала Соня. К ней начала возвращаться надежда. Ее обуревали странные чувства, так молодой человек подходит к школе, которую закончил несколько лет назад. Он уже много знает о жизни и все до неузнаваемости изменилось в его душе, но сердце греют светлые и грустные воспоминания о детстве.
Тут к Соне подошел Дирк, он был в красивой рубашке в сине-красную полоску, в дорогих джинсах и роскошных полуботинках, в руке у него был новенький дипломат. Штурман уже успел вымыться и побриться, от него пахло дорогими духами.
«А я знаю, о чем вы думаете, Софи», — сказал он, подходя к ней.
«Правда? Вы умеете читать чужие мысли? Я не хочу с Вами разговаривать после того, что произошло в Амстердаме.»
«Я хотел бы извиниться за то, что там произошло, мы оба были в состоянии наркотического опьянения, вели себя неадекватно. Мне известно, что вы встречаетесь с Элаем, но скоро вы поймете, что это ошибка».
Соня отвернулась и пошла в другую сторону. Дирк догнал ее:
«А думаете, вы, что вот, наконец, попали в родной город и плевать вам на все проклятия, и никто вас не остановит».
«И вы решили нас остановить?»
Соня совсем не хотела отвлекаться на разговоры с ним. В глубине души она продолжала испытывать к нему влечение даже после того, что произошло. Но сейчас ей больше всего хотелось покинуть корабль и как можно скорее оказаться дома.
«Нет, я просто хочу, чтобы вы не питали иллюзий. Все это не шутки, вы уже поняли, что наш корабль особенный. Вы пытались уйти в Амстердаме. То же самое будет и здесь. Поверьте мне, лучше вам смириться со своей участью, как это не тяжело. У вас ничего не получится. Я вам предлагаю, лучше пойдемте со мной, сходим в дорогой ресторан, вы посмотрите мой офис. Я могу даже устроить свидание с родителями».
Глава 15
Дом, милый дом
«Вы, наверно, добрый волшебник, как я сразу не догадалась? А что значит встреча с родителями?»
«Ну, вы их увидите ненадолго».
Соне было странно и неприятно это слышать, она хотела вернуться к себе домой. Ее обуревали смешанные чувства. Ей было, конечно, очень больно расставаться с Элаем, но, с другой стороны, София не хотела отказываться от своей прежней жизни. Вот он, Петербург, совсем рядом. В этот момент туман рассеялся, они увидели контуры шпиля Петропавловской крепости, купол Исакиевского Собора и его двойник купол Троицкого Собора на Измайловском проспекте.
«Вот он, родной город! Почему Дирк говорит «повидаться»?»
«Спасибо, за то, что от чистого сердца предложили помощь, — холодно сказала София, — но мы справимся без вас».
«Поймите же вы, наконец, у вас опять ничего не получится, как в Амстердаме, это все не шутки, это проклятье!»
Соне было очень неприятно это слышать, ведь она уже начинала верить, что они уже сегодня вернутся в свой дом, в свою квартиру, в свою жизнь.
«Почему вы так уверены, что ничего нельзя изменить? Отчего вы не примете меры, чтобы вернуться к нормальной жизни? Ведь все говорят, что Филипп знает, как это сделать, спросите у него».
«А мне не хочется снимать проклятье, — сказал Дирк, — я втянулся в эту жизнь и никому ничем не обязан. Меня втолкнули в нее насильно, не спрашивая моего согласия, и почему мне нужно что-то менять. Никто кроме меня не сумел состояться в таких ужасных условиях. Я маленький слабый человек, перед этой грозной силой, которая держит нас на корабле, но мне удалось найти свой достойный ответ, и я, если хотите, этим горжусь».
«Ну, конечно, — сказала Соня, — вы смелый человек и бросаете вызов Всевышнему, как Одиссей в советском фильме».
На самом деле ее не очень занимал этот разговор, и ей хотелось поскорее его закончить. Соня говорила по инерции, а сама думала — где бы помыться.
Как ее все раздражало. «Со стороны видно, что вы все какие-то огрубелые, жестокие. Вы еще триста лет проплаваете и вообще станете зверями».
