Тут Данила схватил с земли две палки и начал наступать. Псы оказались трусливы, они отошли на безопасное расстояние и продолжали лаять, захлебываясь. «Куда же нам теперь идти?» — испуганно спросила Соня, уже не знавшая, что делать. Она почти всегда быстро теряла присутствие духа в экстремальных ситуациях.
«Туда, на восток», — твердо сказал Данила и пошел вперед, хотя сам не очень был уверен.
Наконец, они вышли на какой-то грязноватый двор, прошли мимо хрущевок. Потом появились старинные дома желтого цвета, построенные в девятнадцатом веке, и, выйдя из-под арки, Соня и Данила оказались на набережной Обводного канала. Впереди золотым куполом святилась церковь, вдалеке виднелся шпиль Петропавловки.
«Наконец-то мы вышли на какое-то знакомое место. Это же Питер, Данила!» — радостно воскликнула София.
Они быстро сориентировались, куда им надо идти, отправились на восток и скоро дошли до храма на Кутузовском острове.
Отсюда можно было за час-полтора добраться пешком до их квартиры на Московском проспекте.
«Прямо не верится!», — сказала Соня.
«А что мы скажем родителям?» — спросил Даня.
«Что нас похитили, возили по океану. Про Летучего Голландца они, конечно, не поверят. Чего ты ко мне пристал? — рассердилась Соня. — Рассказывать — не рассказывать. Детский сад какой-то, главное попасть домой. Как же хорошо в Питере!». Даже черная маслянистая вода канала показалась ей родной. Соня ненадолго остановилась у парапета на тротуаре, с наслаждением вдыхая родной петербургский воздух.
«Ну что, пойдем!», — сказал Данила.
«Слушай, я так устала, я вдруг почувствовала, что у меня колени подгибаются».
«Ну, немного осталось, Сонечка, пойдем!»
«Давай, может быть, поймаем попутку. Нам же Дирк дал еврики».
«Ну, попробуем», — ответил Даня, и брат с сестрой стали голосовать на дороге.
Редкие попутные машины не останавливались, Соня и Данила выглядели подозрительно. И без того не очень чистая мятая одежда, еще больше запачкалась пока они пробиралась по грязным закоулкам.
Наконец, одна маршрутка остановилась.
«Смотри, она идет по Московскому, мы прямо до дома доедем!», — радостно крикнула Соня.
Как только они распахнули дверь такси, одна полная женщина запричитала: «Эй, водитель, кого ты сажаешь? Это бомжи, они нас запачкают».
«И воняет от них!», — сказал какой-то мужик, зажимая нос.
«Куда катится страна? — добавила другая дама. — Совсем еще дети, а уже бродяги». Однако, она тоже попросила водителя, чтоб он не сажал Соню и Данилу.
«Мы заплатим, пятьдесят евро, нам недалеко!». Водитель покачал головой, его глаза расширились.
«Ни в коем случае», — заорала толстая тетка. «Закройте дверь!», — приказал водитель раздраженным голосом с кавказским акцентом и включил передачу. Такси рванулось у них из-под носа.
«Говорила я тебе, надо было помыться! — проворчала Соня. — Вечно ты торопишься!»
«Конечно, женщины всегда считают, что виноваты мужчины, — обиженно фыркнул Данила. — Это наоборот ты меня торопила».
Волей неволей пришлось идти пешком. Они потащились по Обводному каналу. Путь до дома теперь, когда они так устали, казался им бесконечным. Еле-еле они дотопали до Красного треугольника, прошли мимо белой глухой стены. Наконец, они остановились.
Данила опять попытался поймать машину.
Наконец, один фургон притормозил. «Ну чего вам?» — обратился к ним водитель, мужчина средних лет в рубашке с коротким рукавом.
«Нам до Московского проспекта, довезите, мы заплатим пятьдесят евро!», — сказала Соня, помахивая бумажкой.
«Что это от вас так пахнет?», — спросил шофер.
«Ну, пожалуйста!» — попросил Данила, сделав лицо послушного ребенка.
Водитель заколебался. «Ладно, давайте, деньги вперед!»
«Московский 149».
«По Митрофаньевскому, потом по Благодатной, там на Московский свернем».
Соня и Данила втиснулись в просторную кабину. Ничего не говоря, шофер рванул с места, машина помчалась.
Они миновали Балтийский вокзал, свернули на Митрофаньевское шоссе, и проехали еще примерно километр. Вдруг водитель притормозил, и закричал: «Все, вылезай! Не могу больше! Провоняли всю кабину!»
«Но вы взяли деньги!», — возмутилась Соня.
«Вылезай, убью!» — и шофер выхватил из бардачка монтировку.
Дети выскочили из кабины, фургон умчался.
«Уже не так далеко», — утешил Данила.
«Какие все гады! — сказала Соня. — Ну, пойдем».
Они прошли метров триста. Тут со стороны кладбища послышался какой-то крик, выбежали трое парней и одна девчонка, они были чуть постарше Дани. Незнакомые дети быстро пересекли шоссе, промчались мимо Сони и Данилы. Один остановился на минуту, взглянул на Софию, подмигнул ей, показал рукой пошлый знак и бросился бежать.
Потом все незнакомцы шмыгнули в дыру в заборе.
Вдруг послышался шум мотора и слева из-за поворота выскочил милицейский «уазик». Он резко затормозил рядом с Соней и Данилой. Из кабины выскочил милиционер, молодой человек лет двадцати пяти низкого роста и плотного телосложения, угрюмо смотревший исподлобья. Он был в звании сержанта. Из второго отсека машины вышел высокий ухмыляющийся блондин в лейтенантских погоах. И еще один сотрудник, тоже лейтенант, только постарше, лет сорока, лысоватый полный, с усталым и озабоченным выражением лица. Они быстро подбежали к брату и сестре. «Стоять!» крикнул блондин, но ребята и так остановились, удивленные таким неожиданным появлением.
Сержант схватил их за руки, а молодой лейтенант быстро и ловко обыскал сначала Данилу, потом Соню. Она даже не успела возмутиться. Милиционер без жалости выбросил на шоссе губную помаду, тушь для ресниц, а три Сонины десятиевровые банкноты сунул в карман. Старший милиционер посмотрел на них, прищурился и сказал: «Это не те».
«Да, — присмотрелся лейтенант помоложе, — действительно, вроде не те, — и добавил после небольшой паузы. — Да, это точно не те». «И запах от них специфический» — поморщился пожилой и сделал сержанту какой-то знак. Последний нахмурился, взял их грубо за шиворот, и втолкнул в одну из двух камер темного холодного отсека для задержанных. Там были мрачные стены, окрашенные серой эмалью, и металлическая скамья с облицованным деревом сиденьем.
Железная перегородка с зарешеченным окном отделяла его от второго отсека машины. А на улице сотрудники продолжали обсуждать судьбу задержанных.
«И что делать с ними? — спросил младший милиционер. — В отделение везти?».
Старший снисходительно фыркнул: «Зачем? Еще не хватало нам разбираться с этими бомжами». Он задумался. «Давай-ка отвезем их в порт к Анвару, хоть день зря не пропадет».
