В 19.46 сквозь легкий туман в четырех румбах по правому борту показался затмевающийся огонь маяка в Лез–О.
Патч изменил курс на норд 33 ост. Это позволило бы ему обойти рифы Барнуик и Рош–Дувр, оставив Ануа, маяк на юго–западном берегу Гернси, примерно в четырех милях по правому борту. Изменив курс, он известил об этом весь командный состав, уточнив, что принял решение пришвартоваться в Саутгемптоне для осмотра и ремонта.
Примерно в 21.20, когда стюард убирал после ужина, который Патч, как обычно, съел в своей каюте, послышались крики, а затем к нему ворвался Райе и сообщил, что горит задний трюм и команда в панике.
– Что именно вызвало панику? – осведомился Холленд.
– Команда считала, что над судном – проклятие, – ответил Патч. – В последние два дня я часто слышал это слово.
– И что вы по этому поводу думаете? Вы тоже считаете, что над судном тяготело проклятие?
Патч посмотрел на председателя и судей:
– Нет. По–моему, кто–то нарочно пытался устроить кораблекрушение!
В зале суда все заинтересованно зашумели. Однако Патч не выдвинул никакого прямого обвинения, а только сказал:
– Уж больно много совпадений: повреждение передних трюмов, потом пожар в радиорубке…
– Вы убеждены, что в первом трюме произошел взрыв? – уточнил Холленд.
Патч замялся:
– Да,, да, думаю, что так.
– А радиорубка?
– Если трюм взорвали, радиорубку обязательно должны были повредить – ведь это было мое единственное средство связи с внешним миром.
– Понятно. – Помолчав, Холленд задумчиво произнес: – Так вы считаете, что некто, находившийся на борту, пытался потопить судно?
– Да.
– Когда вы услышали о пожаре в третьем трюме, вы подумали, что это очередная попытка покончить с судном?
– Да, подумал.
– Вы и сейчас считаете так же? Патч кивнул:
– Да.
– Вы понимаете, что это очень серьезное обвинение?
– Да, понимаю.
Какое–то время Холленд молчал, а вместе с ним молчал и весь зал. Наконец он сурово произнес:
– На борту «Мэри Дир» находился тридцать один человек. Если пожар, подвергавший опасности жизни всех, не был случайным, это равносильно убийству.
– Да.
– И вы продолжаете утверждать, что кто–то умышленно устроил пожар?
– Да, утверждаю.
Следующий вопрос был неизбежен.
– Кого вы подозреваете?
Патч заколебался. Рассказывать о том, что Деллимар предлагал ему деньги за крушение, не имело смысла. Деллимар мертв. И он не мог поджечь рубку. Патч мог ответить только то, что у него не было времени на расследование, все его время было занято спасением судна:
г–Но потом–то вы могли подумать об этом?
– Да, я подумал. – Патч смотрел в лицо председателя. – Но решать предстоит суду.
Боуэн–Лодж в знак согласия кивнул, а Холленд вернул Патча к событиям, последовавшим за пожаром.
Они с Райсом организовали тушение пожара в трюме. Нет, Хиггинса там не было, он стоял на вахте. Но там были и второй механик, и радист, и боцман. Они вытащили брандспойты и стали поливать пламя через инспекционный люк, в то время–как остальные матросы расчехлили люк третьего трюма и частично четвертого на случай, если возникнет необходимость охлаждать переборку между трюмами. А сам Патч спустился в четвертый трюм.
– Зачем вы это сделали?
– Я хотел увидеть, насколько нагрелся металл переборки. Я боялся распространения пожара по всей кормовой части. К тому же этот трюм был заполнен лишь наполовину. Я надеялся, что по степени нагрева переборки мне удастся оценить серьезность пожара.
– Что же вы обнаружили, спустившись в инспекционный люк четвертого трюма?
– Пожар только что начался, так как переборка еще даже не нагрелась. Но это я обнаружил лишь позже…
– То есть?
Патч объяснил, что его кто–то ударил, когда он спускался по трапу, и он упал, потеряв сознание. Он рассказывал это теми же словами, что и тогда, в своей каюте на «Мэри Дир». Когда он закончил, Холленд спросил:
– Вы уверены, что вас ударили, может, вы сами поскользнулись на трапе?
– Совершенно уверен, – ответил Патч.
– Может быть, на вас что–то упало, ну, предположим, кусок металла?
Но Патч показал шрам, все еще видневшийся на его челюсти и подтверждавший, что вероятность несчастного случая исключена.
– Очнувшись, вы не увидели рядом какого–нибудь оружия, которым мог воспользоваться тот, кто вас ударил?
– Нет, не увидел. Но я его и не искал: кругом был дым, я почти задыхался, к тому же еще не пришел в себя после удара.
– Итак, вы утверждаете, будто кто–то из экипажа, вероятно человек, имевший на вас зуб, последовал за
%ами в трюм и там оглушил вас кулаком?
– Наверное, это был очень сильный человек. – Патч бросил взгляд в зал на Хиггинса и продолжил рассказ.
Очнувшись, он еще слышал крики матросов, освобождающих шлюпки. Он вскарабкался по трапу к отверстию инспекционного люка, но оно было зачехлено и плотно чем–то завалено. Его спасло то, что чехол основного люка был натянут не полностью. После долгих усилий ему удалось сложить несколько кип хлопка и по ним добраться до открытого угла люка. Когда он наконец выполз на палубу, то увидел пустые шлюпбалки. Лишь третья шлюпка висела вертикально на фалах. Машина и насосы продолжали работать, а брандспойты все еще подавали воду в третий трюм. Ни одного члена команды на борту не было.
История была невероятной, в нее почти невозможно было поверить! Патч продолжал рассказывать, как он один потушил пожар, а утром обнаружил на судне совершенно незнакомого человека.
– Это был мистер Сэндз с яхты «Морская ведьма»? — Да.
– Объясните, почему вы не приняли его предложение забрать вас с судна?
– Я не видел причины покидать судно. Хотя нос его полностью ушел в воду, непосредственной опасности затопления еще не было. Я подумал, что Сэндз известит власти, а если я буду на борту, то помогу закрепить буксирный трос и облегчу работу спасателям.
Затем он рассказал про мою безуспешную попытку перебраться на яхту и про то, как помог мне вернуться обратно и как мы уже вдвоем боролись за судно в условиях жесточайшего шторма, как обеспечивали работу машины и помп. Про Минкис не было сказано ни слова.
Согласно его заявлению, мы в конце концов покинули судно в резиновой надувной лодке, взятой из сундука Деллимара. В это время судно было уже на грани затопления. Нет, он не может точно указать координаты места, но, вероятно, где–то восточнее Рош–Дувр.
