– Это не скала. Это корабль.
Теперь в этом не было сомнения. Проржавевший корпус был четко виден, а то, что Майк принял за башню, оказалось единственной дымовой трубой.
Ложась на старый курс, все мы облегченно смеялись.
– А мы–то сдрейфили от одного его вида, – усмехнулся Майк, убирая грот.
Теперь, когда мы легли на прежний курс, было легко заметить, что корабль неподвижен. Когда мы еще немного приблизились к нему и уже ясно различали его контуры, то увидели, что борт слабо колышется в такт легкому волнению моря.
Двигаясь старым курсом, мы бы прошли на расстоянии полумили от его правого борта. Было что–то странное в этом корабле с проржавевшим корпусом и нелепо опущенным носом.
– Наверное, выкачивают из трюма воду, – несколько неуверенно предположил Хэл. Он был явно озадачен.
Я сфокусировал бинокль, и очертания посудины приблизились. Это было старое судно, с прямым носом и четкой линией бортов. У него были старомодная корма, несколько стрел кранов вокруг мачт и довольно громоздкая надпалубная надстройка. Единственная труба, как и мачты, стояла почти вертикально. Когда–то судно было окрашено в черный цвет, но сейчас проржавело и выглядело неухоженным. Я не мог отвести взгляда от этого безжизненного корабля.
Вдруг я увидел спасательную шлюпку.
– Давай–ка, Хэл, держи курс прямо к нему! – прокричал я.
– Что–то не так? – спросил Хэл, немедленно отреагировав на мой повелительный тон.
– Да. Со шлюпбалки вертикально свешивается одна из спасательных шлюпок.
Но дело обстояло еще интереснее: другие шлюпбалки были пусты! Я протянул ему бинокль.
– Посмотри на переднюю шлюпбалку! – сказал я голосом, дрожащим от возбуждения.
Вскоре мы увидели и шлюпку, и пустые шлюпбалки невооруженным глазом.
– Похоже, оно покинуто, – сказал Майк. – И нос у него немного опущен. Ты не думаешь… – Он не договорил. Эта же мысль одновременно пришла в голову всем нам.
Мы подошли к середине борта. Название на носу не удалось разглядеть из–за ржавчины. Вблизи судно имело довольно жалкий вид. Проржавевшие листы обшивки кое–где отошли, палубные надстройки повреждены, судно явно накренилось на нос так, что под поднявшейся кормой была видна часть гребного винта. Со стрел кранов безжизненно свисали гирлянды тросов. Это было, конечно, грузовое судно, и, похоже, ему здорово досталось.
Мы подошли примерно на кабельтов, и я принялся кричать в мегафон, но мой голос потерялся в безмолвии моря. Ответа не было. Лишь волны мерно ударялись о борта корабля. Мы подошли еще ближе, и Хэл постарался пройти под его кормой. Думаю, все мы старались прочесть название судна. Вдруг прямо над нашими головами мы увидели ржавые буквы: «Мэри Дир. Саутгемптон». Значит, это его мы встретили ночью!
Судно было большим, водоизмещением по меньшей мере в шесть тысяч тонн. Возле такого покинутого судна должен был бы находиться спасательный буксир, но вблизи мы не заметили ни одной посудины.
«Мэри Дир» стояла одинокая и безжизненная в двадцати милях от французского берега. Когда мы огибали судно, я бросил взгляд на его правый борт. Обе шлюпбалки были пусты, спасательные шлюпки исчезли.
– Ночью ты был прав, – произнес Майк, повернувшись к Хэлу. – На капитанском мостике действительно никого не было.
Скользя мимо судна, мы в глубоком молчании разглядывали его, испытывая мистический ужас перед тайной. С пустых шлюпбалок сиротливо свисали канаты, а из трубы нелепо поднималась тоненькая струйка дыма. Это был единственный признак жизни.
– Сдается мне, его покинули незадолго до того, как оно чуть не пропороло нас, – предположил я.
– Но оно дымит вовсю, – пробормотал Хэл. – Когда судно покидают, машины обычно глушат. И почему они не запросили помощи по радио?
Я подумал о том, что Хэл сказал прошлой ночью. Если на борту действительно никого нет…
Вцепившись в поручень, я напряженно смотрел на судно, пытаясь найти хоть какие–то признаки жизни, но ничего, кроме тонкой струйки дыма, не заметил.
Наша компания по спасению судов! Пароход водоизмещением в шесть тысяч тонн, покинутый и дрейфующий! Невероятно! Если бы нам удалось привести его в порт под парами…
Я повернулся к Хэлу:
– Как ты думаешь, можно ли подвести «Морскую ведьму» достаточно близко к. этой посудине, чтобы я мог ухватиться за какой–нибудь трос?
– Не будь идиотом! Волнение еще не утихло. Мы можем повредить яхту, а если начнется шторм…
Я забыл об осторожности:
– Меняем курс! Всем на подветренный борт!
Я послал Майка вниз вытащить Иона из его койки.
– Мы подойдем к нему бейдевиндом, – сказал я Хэлу. – Когда ты будешь проходить мимо, я ухвачусь за один из канатов!
– Это безумие! Ты слишком тяжел, чтобы проделывать такие трюки! А если задует ветер? Я же не смогу тебя…
– Да черт с ним, с ветром! – заорал я. – Ты думаешь, я упущу такую возможность? Что бы ни случилось с беднягами, которые бросили корабль, для нас с Майком это единственный шанс в жизни!
Внимательно посмотрев на меня, он кивнул:
– О'кей! Это твое судно. Когда мы подойдем с подветренного борта, у меня могут возникнуть трудности с ветром. – Он замолчал и взглянул на флагшток.
Я сделал то же самое, потому что положение судна теперь изменилось. Пароход вздымался перед нами, а вода с шумом ударяла ему в нос, обдавая брызгами палубу.
Я сверился с компасом.
– Тебе будет не трудно отойти от него, – сказал я. – Сейчас дует норд–вест.
Он кивнул, подняв глаза к парусам:
– Ты еще не раздумал забираться на борт?
– Нет.
– Ладно. Только ненадолго. Ветер какой–то неприятный!
– Постараюсь справиться как можно быстрее. В экстренном случае включи сирену.
Мы шли со скоростью узла в четыре и быстро приближались к судну. Я зашел в рубку и позвал Майка. Он тотчас же появился, а следом за ним вылез Ион, заспанный и бледный. Я вручил ему крюк и велел стоять на носу, чтобы в любую минуту он был готов оттолкнуться.
– Прежде чем приблизиться, мы обойдем его, а потом вы быстро отчалите.
Я снял непромокаемый костюм. Ржавые бока «Мэри Дир» уже возвышались над нами. Высота казалась невероятной.
– Готов обходить? – спросил я Хэла.
– Готов, – ответил он и повернул штурвал.
«Морская ведьма» начала очень медленно заваливаться под ветер. На какое–то мгновение мне показалось, что ее длинный бушприт вот–вот проткнет ржавый борт. Но Хэл умело развернулся и повел яхту вдоль парохода.
Когда мы приблизились к «Мэри Дир», ветер почти стих и паруса лениво похлопывали. Нас покачивало на легкой зыби, а салинги почти царапали борт.
