– Готовы? – спросил я. – Патч заколебался, и я увидел, что он не так уверен в себе. Он был моряком, но привык к судам, а не к самому морю, в котором можно существовать и на поверхности которого можно отдыхать. – Пошли! Мы уходим! Держитесь ближе ко мне и не разговаривайте!
Мы надули наши жилеты и вместе сошли с уступа скалы в воду. Перевернувшись на спину, мы медленно поплыли на юг, ориентируясь по Полярной звезде, время от времени появляющейся среди облаков.
Мы держались рядом на расстоянии руки и плыли равномерно и неспешно. Вскоре скалы остались позади.
– Надвигается шторм, – прошептал Патч.
Ветер стих, и вода, словно вздыхая, колыхалась под нами. И все же я был уверен в правоте Патча. Хотя ветер был слабым, облака быстро бежали по небу, а издалека доносился зловещий шум моря. Вдруг откуда ни возьмись набежала волна, захлестнула нас и отбросила друг от друга. На мгновение я ощутил под ногами камень. Затем все успокоилось, и мы снова поплыли рядом, миновав похожие на часовых скалы, которые были видны во время отлива.
Скала, на которой мы провели половину ночи, постепенно исчезала позади. Значит, мы плыли правильно. Начинался прилив. Патч почти перестал работать руками, просто двигался по течению.
– Не–вижу Клыкастого Грюна, – произнес он, стуча зубами. – По–моему, надо повернуть западнее.
Ориентиром служили Полярная звезда и Большая Медведица, находившаяся от нас слева. Меня неотступно мучил вопрос: как долго мы сумеем продержаться? У меня тоже стучали зубы, а море уже не казалось таким теплым, как вначале. Мы оба давно не ели, и нашим телам явно не хватало притока энергии. Вскоре одного из нас схватит судорога, и это будет конец.
Промокшая одежда не грела, а сковывала нас. Надутые жилеты делали нас неуклюжими. Чтобы двигаться по воде, каждый гребок должен быть достаточно сильным, а откуда взяться силе без запасов энергии? Одному Богу известно, как долго мы плыли в ту ночь, казалось, это длилось целую вечность. И каждый гребок был чуть слабее предыдущего. Я невольно вспоминал, как хорошо плыть в легком костюме с ластами на ногах. В такой амуниции я не плавал уже много лет! Мною овладели безразличие, усталость и отчаяние, а перед глазами мелькали картины наших погружений к старому танкеру в водах Средиземноморья. Белый песок, блестящие косяки рыб и я, сильный, беззаботный, спокойный, свободно дышащий через трубку!
– Джон! Джон!
Я открыл глаза. Меня окружала черная ночь. Сначала мне показалось, что мы глубоко под водой, почти на дне. Но вот я увидел звезду и снова услышал голос из темноты:
– Джон!
– Я здесь! В чем дело?
– Скала! Я вижу ее! – Странно, ведь раньше он никогда не звал меня Джоном. – Вы меня напутали! Я не мог докричаться до вас! Уже решил, что вы утонули!
Меня растрогало такое проявление заботы.
– Простите. Просто заснул, вот и все. Так где же ваша скала?
Я повернулся и не более чем в ста ярдах от себя увидел темный силуэт скалы, о которую разбивались волны. За скалой была кромешная тьма, но волны и там бились обо что–то массивное.
Если на «Мэри Дир» работает спасательная компания, то там должны быть огни. Каждый раз, когда волны поднимали нас, я вглядывался в темноту, но нигде не видел даже слабого мерцания. Вероятно, операция проводится в обстановке строгой секретности и огни не зажигают. А может быть, судно уже стащили с мели и увели на буксире? Меня охватил озноб, и я почувствовал, как левую ногу сводит судорога.
– За этой скалой что–то есть! – прохрипел Патч. – Плывем туда!
– Ладно, – согласился я. Уж лучше утонуть, чем умереть от голода на покинутой Богом скале!
Я снова лег на спИну, слабо перебирая ногами в ледяной воде, и машинально поплыл. Все мои мысли сосредоточились на огнях.
Они же обязательно должны там быть. Если бы нас не отнесло в центр рифов, мы бы с самого начала увидели их!
– Там должны быть огни! – пробормотал я.
– Огни? Да, должны быть огни! – слабо, немного испуганно согласился Патч и, помолчав, добавил: – Скажите им, чтобы они включали прожектор! – У него начался бред: он снова был на своем судне. – Включите прожектор, слышите? – И вдруг позвал слабым голосом: – Джон!
– Да?
– Мне жаль, что я втянул вас в это! – Он что–то пробормотал про яхту, а потом я услышал: – Лучше бы я перерезал себе горло. – После недолгого молчания он произнес: – Меня тогда освистали, в первый раз, возле здания суда…
Волна ударила мне в лицо, и я услышал:
– …лезть на рожон. Наплевать бы мне тогда на все это. Он замолчал, и руки его замерли. Я видел только неподвижную голову.
– Эй! Вы в порядке?
Он не ответил, и я подплыл ближе.
– Вы в порядке? – снова крикнул я. Неужто он лишился рассудка?
^ – Проснитесь! – орал я. – Мы поплывем к этой скале! Слышите?
Патч вдруг схватил меня за руку железной хваткой утопающего и, когда я стал вырываться, закричал:
– Смотрите, приятель! Смотрите, черт подери! Скажите мне, что это не сон!
Он поднял руку и указал за скалу. Повернув голову, на фоне звездного неба я увидел высокий палец мачты, а под нею черный каркас надпалубной надстройки.
Забыв об усталости и холоде, мы поплыли, еле волоча по воде свои усталые, неповоротливые тела. Мы медленно подплывали к носу корабля, похожему на залитый водой риф. Волны мерно перекатывались через него и каскадами стекали вниз, обнажая контуры судна. За носом, за высоким пальцем мачты появились крыло капитанского мостика, дымовая труба и палуба, поднимающаяся к задранной корме.
Упругая струя воды ударила меня в левую руку так, что я, вскрикнув от боли, захлебнулся. Волна накрыла меня, и, вынырнув, я направился прямо к носу, стараясь не удариться о фальшборт. Найдя удачное место, я заплыл за фальшборт на колодезную палубу. Тут налетевшая волна бросила меня на комингс первого люка с такой силой, что мне показалось, будто все ребра с правой стороны треснули. Ноги мои судорожно царапали скользкую обшивку, и в это время волна отступила.
Он сотрясения меня вырвало, но, когда нахлынула следующая волна, я, уже успев схватиться за скользкий фальшборт, сумел отползти поближе к корме и уцепиться за мачту. Наконец–то я выбрался из воды!
Высоким, надтреснутым голосом я начал звать Патча, боясь, что потерял его. Я плавал лучше, у меня было больше опыта .в этом деле. Мне следовало быть поблизости, проследить, как он заберется на борт «Мэри Дир». Но я не смог заставить себя снова броситься в воду и искать его, я устал, отчаянно устал, и мышцы отказывались повиноваться. И все же я не хотел оставаться один на пустом судне. Оно было мертво, как скалы Минкис, я понимал это всем своим существом. Патч был необходим мне, поэтому, вцепившись в мачту, я выкрикивал его имя, а волны с грохотом перекатывались через нос, поднимая стены белой пены.
