— Единолично? Нет. Я не знаю, как выглядят эти рифы в хорошую погоду. Если ждать, пока шторм выдохнется, можно проболтаться тут несколько недель, прежде чем удастся опять подойти так близко к острову. А тогда уж и Хэлси будет здесь. Что бы вы сделали, не окажись тут меня? Пошли бы прямо в брешь, верно? Я посмотрел в ту сторону. Громадный курчавый гребень, рассыпая ошмётки пены, откатился по подводному уступу назад, слился со следующей волной, и получился исполинский водяной вал, взмывший к небу, словно взлохмаченная грива гигантского морского конька. Я молчал, и тогда Дженни проговорила тихим сдавленным голосом:
— Вели Маку запускать машину. Потом сверните паруса. И пускай наденут спасательные жилеты. Мой–то здесь. Да, и ещё: нам придётся тащить за собой плавучий якорь, чтобы увеличить остойчивость в прибое.
— Хорошо. Я спущу его на перлине и потравлю сажени четыре, — ответил я, открывая дверь. — Длиннее нельзя, слишком много камней.
Мак запустил мотор. Ровное подрагивание палуб успокаивало. Мы с Бертом сняли паруса, и Дженни развернула «Айлин Мор» носом к устью прохода. Мы задраили все люки и щели и свесили за корму плавучий якорь. Потом я вернулся в рубку. Прямо по курсу сквозь козырёк виднелся проход, до которого осталось ярдов двести.
Дженни выпрямилась за штурвалом и смотрела вперёд. Я испытывал странное смешение чувств: нежность к ней и гордость за неё. Она была очень женственна и в то же время даже не дрогнула перед лицом обезумевшей морской стихии. Я подошёл к ней сзади и взял за локти.
— Дженни… если мы… если мы не прорвёмся, я хочу, чтобы ты знала… Я тебя люблю.
— Джим! — только и смогла ответить она.
— Значит, и ты… — начал я.
— Ну конечно, милый! Иначе с чего бы я тут оказалась? — Она смеялась и плакала одновременно.
Потом Дженни взяла себя в руки.
— Пусть Мак покинет машинное отделение, — сказала она, выпрямляясь. — А то ещё угодит в ловушку. Как знать, может, мы опрокинемся вверх дном. Вид этих скал приводит меня в ужас. — Я почувствовал, как она содрогнулась. — Пусть Мак поставит машину на «полный вперёд» и уходит.
Мак вышел на палубу, и я отдал ему линь плавучего якоря. Берта я тоже позвал в рубку. Здесь можно с горем пополам укрыться. Потом я вернулся за штурвал: чтобы провести посудину по этому водному буйству, его надо было держать вдвоём. Мы были совсем рядом с устьем прохода. Шипение прибоя почти заглушало грохот волн.
— Ты когда–нибудь видел нечто похожее? — крикнул я Маку.
— Видеть–то видел, — ответил он. — Но проходить через такое на утлой лодчонке не доводилось. Вы мне движок запорете, мисс Дженни.
— Бог с ним, с движком. Лишь бы яхта не рассыпалась в прибое. — В голосе Дженни звучали какие–то безумные нотки.
Я оглядел рубку. Все мы надели спасательные жилеты. На наших бледных лицах застыло напряжённое выражение.
— Мак, отпустишь линь плавучего якоря, как только прибой начнёт нас качать, — сказала Дженни. — Тогда он нам понадобится. Не думаю, чтобы Мак нуждался в специальных указаниях. Он сжимал линь в своих шишковатых ладонях и смотрел вперёд. Вокруг глаз у него пролегла сеточка из тысячи морщинок. Свет потускнел и стал серым. Козырёк забрасывало ошмётками пены, по стеклу стекала вода. Машина работала на полных оборотах, и «Айлин Мор» шла в самую серёдку бреши со скоростью семи узлов. Скалы по обе стороны устья надвигались на нас. Ярдах в двадцати по курсу в небо взмыл огромный столб воды. Когда он рухнул, я ясно увидел красную от ржавчины «Трикалу», она лежала между двумя гладкими скалистыми уступами.
«Айлин Мор» внезапно подхватило отхлынувшей волной, но мгновение спустя она опять пошла вперёд, в брешь. Дженни не могла рассчитать с точностью до секунд, когда лучше войти в устье. Да это и не имело большого значения, всё равно встречи с яростной кипенью прибоя не миновать.
— Держитесь крепче! — крикнула Дженни. — Подходим! Подхваченная гребнем бурной волны, «Айлин Мор» стремительно понеслась вперёд. Слева над нами нависал колоссальный каменный шпиль. Волна на мгновение обнажила его гранитный чёрный пьедестал, с которого каскадами стекала вода. Несший нас вал обрушился на башню, мы очутились на гребне, и нос яхты задрался к свинцовому небу. Потом его захлестнула громадная прибойная волна. Штурвал у нас в руках заплясал, нос яхты повернулся. Мы оказались на подошве волны, «Айлин Мор» стояла чуть ли не поперёк прохода. Дженни крутанула штурвал, и яхта стала медленно разворачиваться. Плавучий якорь тащился за кормой, «Айлин Мор» напоминала перепуганную лошадь,
— Полундра! — вдруг заорал Берт. — Сзади! У подножия каменного шпиля набирала силу очередная волна, высокая, как гора. С её изломанного гребня, будто растрёпанные на ветру волосы, стекали седые, желтоватые от пены струи воды. Казалось, она разнесёт судёнышко в щепки, но нас защищал каменный пьедестал. Волна с грохотом разбилась об него, превратившись в огромную пенную простыню и накрыв нас, будто лавина. Наши крики потонули в её плеске. Стеклянный козырёк разлетелся, как яичная скорлупа, и пенная вода залила рубку. Яхта накренилась, закачалась и исчезла под водой. Я ничего не видел и не мог дышать. Страшная тяжесть навалилась на грудь, я отчаянно вцепился в штурвал и лишь чудом не сломал руки. Нас несло так стремительно, словно мы мчались вниз с гигантской горы. Потом «Айлин Мор» вздрогнула и выровнялась, волны швырнули яхту к небу, вода хлынула с палубы и из рубки, потащила меня за ноги. Я услышал рёв бешено вращавшегося в воздухе винта. Мы снова с грохотом рухнули на воду. Слава Богу, что нос яхты по–прежнему смотрел прямо на «Трикалу». Линь плавучего якоря оборвался, и яхта оказалась во власти волн. Штурвал плясал у меня в руках, но я удерживал «Айлин Мор» на курсе. Мы снова зарылись в прибойную волну, но на этот раз яхта накренилась не так сильно. Мало–помалу вода стекала с палубы, и я увидел, что море впереди сравнительно спокойное. Вторая волна пронесла нас сквозь брешь, как доску для серфинга.
— Прошли! — крикнул я Дженни. Она лежала на палубе, мокрые волосы скрывали лицо. Берт растянулся поперёк её ног. Мак сумел устоять на ногах.
— В машинное отделение, Мак! — крикнул я. — Сбавь обороты до малого вперёд!
Дженни пошевелилась, потом заворочалась и посмотрела на меня диким взглядом. Я думал, она закричит, но Дженни взяла себя в руки, ощупала голову и сказала:
— Должно быть, ударилась, когда падала. Она села, отбросив с лица мокрые волосы. Берт застонал.
— Что с тобой? — спросила Дженни.
— Рука! Ой, помогите! Кажись, сломал. Движок сбавил обороты. Я направил яхту к пляжу и, когда мы были под ржавой кормой «Трикалы», велел Маку глушить мотор. Потом я пробрался на нос и бросил якорь.
Вид у «Айлин Мор» был такой, словно её потрепало тайфуном. Но мачты стояли, и привязанная к корме резиновая лодка оказалась неповреждённой. Серьёзный ущерб понесла только рубка. Стенка, выходившая на левый борт, была продавлена, все стёкла побиты.
— Как твоя рука, Берт? — спросил я. Он поднялся и привалился к сломанному штурманскому столику.
