Во время нашего отсутствия отец сделал все возможное, чтобы предохранить наше имущество от разорения. Он забаррикадировал двери и окна хижин и кладовой кольями, крепко врытыми в землю, на которые он прикрепил гвоздями горизонтальные перекладины. Мы думали, что туземцы не решатся уничтожить эти сооружения.
Остальные вещи мы намеревались увезти в тюках. Взяли мы также оружие и боевые припасы. Страх, что у нас может не хватить пороху и дроби, побудил отца немедленно отправиться в путь. Нам нужно было и добывать себе пищу, и сдерживать, в случае нужды, туземцев, а разбойники унесли у нас запасы дроби и пороха, которых могло бы хватить на месяц и даже на два.
Лодку нагрузили быстро. Напоследок собрали из сада все овощи, чтобы иметь зелень, по крайней мере на первые дни путешествия. Не без сожаления расстались мы с местом, служившим нам убежищем в продолжение стольких недель.
— Отталкивайтесь, — сказал отец. Он сел на руль, мать и Эдит сели рядом с ним, верная Нанни улеглась у ног сестры; мы оттолкнулись и начали свое путешествие вверх по реке. Мы заглянули в просвет между деревьями, чтобы еще раз взглянуть на кита, вокруг которого по-прежнему виднелось множество туземцев; мы были рады, что удаляемся от них, так как не сомневались, что, покончив с чудовищем, они станут беспокойными.
Несмотря на предстоявший трудный путь, который приходилось делать пешком, мать была весела, Эдит смеялась и беспечно болтала; она думала, что будет очень весело идти целыми днями по незнакомой стране, любуясь постоянно сменяющимися видами, а на ночь раскидывать лагерь. Путешествие казалось ей рядом пикников, только более интересных, чем обыкновенные. Никто из нас не хотел разочаровывать ее, хотя я боялся, что она скоро устанет от такой жизни. В нашу пользу говорило, что мы имели основание предполагать, что настанет хорошая погода, так как дождливое время года кончилось.
Мы плыли целый день без всяких приключений и вскоре после захода солнца достигли места остановки. Наши друзья развели костер, на котором приготовлялся ужин, и собрались на берегу, чтобы встретить нас. Мы вытащили лодку на берег подальше от воды, намереваясь выстроить для нее на следующее утро сарай, чтобы защитить ее от действия солнца и сырости.
Лагерь мы раскинули в некотором расстоянии от воды, со стороны берега, где почва была суше, чем там, где мы остановились в первый раз. Местность носила дикий лесной характер. Гигантские деревья подымались к звездному небу, ветви их тесно переплетались с бесчисленными вьющимися растениями с цветами различных оттенков и различной величины — от громадных до еле заметных. Растения эти спускались фестонами до земли.
Медж заботливо устроил шалаш из древесной коры для матери и Эдит. Остальные разместились в пристройках. Мы весело расселись вокруг огня, наслаждаясь хорошим ужином. Провизии у нас было много, так что мы могли не жадничать.
Пуллинго, очевидно, считал себя членом нашего общества. Медж одел его в рубашку и штаны, и он стал гораздо презентабельнее. Пробовал было Медж нарядить его в парусиновую куртку, но Пуллинго знаками показал, что эта одежда слишком тепла для него и он падет под ее тяжестью. Я заметил, что ночью он снимал свое новое платье и набрасывал на себя меховое одеяло; вероятно, он не мог уснуть без этого.
Однако надо спешить и описать только главные события нашего путешествия.
ГЛАВА Х
Начало путешествия. — Ночной лагерь. — Присутствуем при «Корроборри», или танце скелетов. — Посещение туземцев. — Фокусы колдуна. — Туземные суеверия. — Продолжение путешествия. — Странные деревья. — Тревога, вызванная пересмешником. — Дневная остановка. — Экспедиция. — Видим старуху, старающуюся настроить туземцев против нас. — Пуллинго является, чтобы предупредить нас. — Мы удаляемся. — Быстрая ходьба. — Носилки для Эдит. — Новый лагерь. — Беглец. — Застигнуты туземцами, оказывающимися друзьями Пуллинго. — Продолжаем путешествие.
Убрав лодку в сарай и спрятав лишнюю провизию и запасы, мы пустились в путь. Каждый из нас нес узел с порохом и патронами, парой сапог, переменой белья, мукой, сухарями, мясными консервами, солью и другими необходимыми вещами. У отца, кроме того, были деньги, которые ему удалось спасти, компас, секстант, географическая карта и одна-две книги. У Меджа была такая же поклажа, у меня — дневник. Мать несла свою одежду, немного провизии и Библию. Эдит надоедала до тех пор, пока ей не позволили нести узел для себя.
Поклажа была приноровлена к силам каждого из нас. Другое дело поднять ношу, которая может показаться очень легкой в продолжение нескольких минут, и нести ее на плечах изо дня в день, да еще с прибавкой ружья, пары пистолетов и толстой палки.
Пуллинго, полный достоинства, шел впереди с копьями в руке и с бумерангом за поясом. Падди Дойль шел рядом с ним, чтобы поддерживать его хорошее настроение. В то же время он пытался научиться языку дикаря и выучить его английскому. Дальше выступали Медж с Томми, за ними следовали отец с матерью. Я или Гарри сопровождали Эдит и Пирса, которые вели козу; Бертон, Попо и остальные заключали шествие. Если я не был с Эдит, то шел с Бертоном или впереди с Меджем.
Отойдя от реки, мы вышли на более открытое пространство; деревья росли здесь настолько далеко друг от друга, что путь виден был на большое расстояние. Мы льстили себя надеждой, что не встретимся с туземцами, так как думали, что все жившие по соседству собрались, чтобы питаться трупом кита, а мы знали, что Пуллинго не поведет нас по местности, населенной племенами, враждебными его племени.
Следует сказать, что первобытные жители Австралии разделяются на многочисленные племена или семьи, живущие совершенно отдельно друг от друга, охотящиеся в разных местностях и так редко сообщающиеся между собой, что не знают языка другого племени. Мы предполагали, что племя Пуллинго жило в местности к югу от реки, и что он зашел дальше обыкновенного на север, когда встретился с нами. Только таким образом мы могли объяснить уверенность, с которой он шел впереди.
Мы рассчитывали, что прошли пятнадцать миль, когда остановились на ночлег у опушки густого леса, к которому привел нас Пуллинго. Когда мы взглянули на карту, то оказалось, что мы как будто нисколько не продвинулись вперед; путь, по которому мы прошли, был очень легок, а из рассказа одного из беглых мы знали, что нам придется идти по гористой, каменистой местности, где нас должны были встретить большие затруднения.
— Ну, — сказал отец, услышав некоторые замечания, — я не позволю вам больше смотреть на карту. Нам нужно смело пробираться вперед и останавливаться там, где можно добыть воды и много дичи.
На следующий день к закату мы прошли столько же, сколько в первый, то есть сделали в общем тридцать миль. Каждый день нам удавалось застрелить столько попугаев или голубей, сколько нам требовалось. Иногда Пуллинго пускал в дело свой бумеранг.
Мы шли уже несколько дней, когда однажды вечером остановились у ручья, довольно многоводного в данное время; судя по берегам, он должен был пересохнуть в скором времени. Хотя мать и Эдит не жаловались, но, видимо, утомились; отец предложил отдохнуть на этом месте или, по крайней мере, позже пуститься в путь на следующий день. Лагерь раскинули, как обыкновенно, изготовили ужин и сели вокруг костра, чтобы как следует подкрепить свои силы.
