И вот судно пришвартовано, трап опущен – мы дома.
Первыми на судно поднялись пограничники. Начали со сверки всех документов: паспортов, контрактов и всяких бумажек. Малейшие разночтения: например Sergey и Serhey – повод для штрафа. У повара в сименс буке не стояла дата списания с судна (это было года три назад, и после этого есть отметки с нескольких судов), и такое «злостное» нарушение паспортного режима обошлось тому в сто баксов.
После того как была проведена общая проверка в течение, как минимум, двух часов, пограничники потребовали денег. Тогда мастер спросил: «За что?» Они сказали: «Чтобы всё прошло быстрее». Мастер платить отказался. После долгой торговли согласились, что вместо денег они (восемь человек) возьмут шестнадцать блоков сигарет, восемь бутылок водки и два ящика пива.
Затем пришли таможенники. Сразу пошли проверять артелку (склад провизии). Там они просто брали с полок всё, что им нравилось: колбасу, кофе, сигареты и спиртное – и запихивали себе в портфели до тех пор, пока те не смогли закрыться. Таможня вообще считает, что ей можно делать на судне всё, что угодно, у них «джокер» на пагонах. Был и полный шмон по каютам. Шмон в лучших традициях погромов: из всех шкафов всё обыскивается и скидывается на пол в кучу. На замечание: «Может, уберете за собой?» Ответ: «Нам некогда!»
Придирались абсолютно ко всему. У моториста на стене висел календарь с голой красоткой – оштрафовали за порнографию. На замечание, что всё то же самое можно купить в городе на любом углу, они стали потрясать скверными копиями каких-то указов за…надцатый год. В общем, сотку выманили. У каждого перепроверяли задекларированную и имеющуюся наличность. У боцмана нашли на десять баксов больше (тот просто не посчитал забытую в кармане куртки мелочь) – хотели оштрафовать на триста долларов, но потом сошлись на ста. Как они сами сказали, «урок за невнимательность». Перевернули пароход с киля до мачты! Нашли даже то, о чем не подозревали и старожилы. Пересмотрели все (!) видеокассеты на предмет порнографии. Докапывались даже до макулатуры (незадекларированный носитель информации). Проверили наличие краски, химии, запасов масел и топлива – ну, тут вроде ни к чему не смогли докопаться.
После таможни появилась санэпидеминспекция. Первым делом – визит с портфелями в артелку. (Интересно, где они такие объемные портфели покупают?) Кроме того, унесли двадцать килограмм мяса «на экспертизу». Проверяли срок годности всех лекарств в судовой аптеке. Докопались, что хирургический скальпель просрочен (все стерильные инструменты имеют срок хранения), – штраф. Брали пробы воды из крана на камбузе для анализа (платного) и еще триста долларов, чтобы в анализе «случайно» не оказалось холеры. Проверяли медицинские книжки и прививочные сертификаты всего экипажа.
Затем на борт поднялся инспектор портнадзора. Традиционное посещение артелки, но там уже поживится особо нечем: предшественники всё вынесли. Удовлетворился головкой сыра. Для него всё, что находилось на борту, было с истекшим сроком эксплуатации. На картах нет корректировок; гидрокостюмы, спасательные жилеты, буи, трапы и пр. – всё просрочено. Приходилось поднимать гору бумаг, чтобы доказать, что всё проверялось береговым сервисом всего пару месяцев назад.
Пытался учить стармеха, как заполнять Журнал нефтяных операций, на образце смазанной ксерокопии с какого-то другого судна. На одобренные Международной морской организацией образцы заполнения ему плевать. Вызывали смех его попытки проверить этот журнал, ведущийся на английском языке, при полном незнании оного. Но всё равно находил, к чему придраться: оказывается, что в Николаеве живут крысы-мутанты, для которых стандартные противокрысиные щитки на швартовных концах диаметром 65 см не преграда, и щитки должны быть 72 см. Цена вопроса – две бутылки виски из личных запасов капитана.
Потом были экологи. Если судно зашло в украинский порт, то оно уже должно экологам. Они искренне считают, что двадцать пять человек экипажа на одном судне, используя систему очистки фекальных вод, способны обосрать всё побережье Украины. Что вся жизнь в Черном море погибнет из-за того, что с судна откачали балласт, взятый сутки назад в другой точке Черного моря.
Экологи сходу оштрафовали нас за дым из трубы. Вахта на трапе рассказала, что они специально стояли и ждали полчаса, пока на судне запустится паровой котел (при этом всегда появляется немного дыма), чтобы сделать фотографии. Вели себя по-хамски, угрожали и вымогали деньги без всякого стеснения. Брали анализы сточных вод и балластной воды, естественно платные. В лоб говорили мастеру, чтобы дал денег, иначе анализы будут плохие. Женщина-эколог, килограмм под сто веса, с головой залезла в контейнер с пищевыми отходами и нашла там обрывок пластиковой пленки. Очень рады экологи по этому поводу, есть повод для очередных угроз…
Мастер уже потихоньку сходил с ума, но тут пришла «черная таможня» (ОБОП). Снова перемеряли всё топливо… недостача тяжелого – четыре тонны, избыток легкого – две с половиной тонны. (Для нашего большего судна в пределах погрешности измерений.) На наши заявления, что топливо уже проверяла таможня, и всё сходилось, – ноль внимания. Деду и мастеру предложено написать объяснительные на специальных бланках, которые начинались выдержками из УК о даче заведомо неправильных показаний. В объяснительной требовали указать, почему скрыли от зоркого взгляда таможни две с половиной тонн дизельки. Далее шли угрозы: излишки топлива арестовываются и конфисковываются, так как незаконным путем ввезены в Украину. Официальный штраф (пятьсот минимумов) – за незаконный ввоз энергоресурсов. Пока штраф не заплачен официально, никаких работ на судне… Или мастер платит налом прямо сейчас, и вопрос закрыт. Мастер, естественно, заплатил.
Затем приходили из порт стейт контроля (не путать с портнадзором), но после ОБОП – это уже мелочи. Были еще какие-то другие сторонние организации, которые приходили с грозным видом просто подоить судно. Но, срубив свой блок сигарет, банку кофе или бутылку виски, быстро уходили.
К вечеру вроде всё закончилось. Мастер сказал, что за всю его тридцатилетнюю работу в море он посетил сотни стран, случалось всякое, но такого беспредела он не видел никогда. Все эти проверки длились двенадцать часов, когда в нормальных, цивилизованных странах оформление прихода судна занимает от десяти до пятнадцати минут. Но только мастер собрался подняться в каюту: отдохнуть и снять стресс рюмочкой чая – как агент принес официальное уведомление о том, что весь экипаж должен оставаться на борту до проведения алкотеста. Все сидели и ждали (трезвые). Особенно это «понравилось» нашим николаевцам, жены которых ждали их на проходной еще с утра. Проверяющие явились в два часа ночи и, в конце концов, провели-таки свой алкотест.
Но лично меня поразил не этот беспредел, а то, что рассказали мне неделю спустя работяги, которые наконец-то начали ремонт. Оказалась, что красавца-крейсера, которым я каждый день любовался, стоя на палубе, продали китайцам практически по цене металлолома и сейчас его готовят к долгой буксировке в Китай. А конструкторам, инженерам и рабочим, которые годами вкладывали в него свои силы, умения и талант, душу и гордость, не досталось с этих денег ни копейки.
