Книга Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству, страница 82. Автор книги Николай Манвелов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству»

Cтраница 82

Обстановке кают–компаний кораблей 1–го ранга уделялось большое внимание. Так, для набивки мягкой мебели использовался конский волос. На стенах висели картины и гравюры; пол мог быть покрыт не «клеенкой» (линолеумом), а паркетом. Иллюминаторы драпировались тяжелыми бархатными портьерами.

Кают–компания кораблей поменьше имела более спартанскую обстановку. Например, плавучее Морское собрание минных крейсеров (эскадренных миноносцев) типа «Финн» располагало диваном, столом из полированного дерева, двумя буфетами, стульями, зеркалами и часами. Подволоки были зашиты линолеумом, поверх которого наносились цинковые белила.


Теперь перейдем к «пище духовной».

На рубеже XIX и XX вв., когда фонографы и граммофоны были еще достаточно редким явлением, для любителей музыки оставалась только одна отдушина — кают–компанейское фортепьяно. Если же по какой–то причине играть было нельзя, срочно искали выход из создавшегося положения. Рассказывает судовой врач бронепалубного крейсера «Аврора» Владимир Кравченко:


«Несколько слов по поводу нашего кают–компанейского музыкального инструмента. Перенесение его в новое помещение — в командирскую столовую, после того как прежнюю кают–компанию пришлось завалить углем, доставило много трудов и смеха. (Это происходило еще до моего прибытия на переходе из Габона в Грейт—Фиш-Бей.) Вначале, когда наваливали уголь, пришли к заключению, что пианино по его величине невозможно пронести сквозь извилистый и узкий коридор, соединяющий прежнюю кают–компанию с новой. Поэтому решено было оставить его на старом месте и закутать брезентами ввиду соседства угля. Но через сутки наши музыканты соскучились без него, открыли брезенты и нашли, что пианино уже пострадало: звук, дескать, стал глуше. Тогда двое энергичных мичманов решили его разобрать и в таком виде перенести. Над ними трунили, смеялись, однако разборка шла с такой спешностью, что около них скоро образовались целые горы разных винтов, палочек, кусков дерева и т. п. В конце концов две выдающиеся части, на которых помещается клавиатура, не поддались разбору, оказались великолепно приклеенными. Этот эпизод привел всех в уныние, и было решено разобрать косяки дверей железной переборки. Долго стучали, ломали; наконец, с великим трудом удалось втащить пианино в узкий кривой коридор, где снова надо было устранить массу препятствий. К 11 часам вечера пианино допутешествовало до входных дверей новой кают–компании, которые также оказались узкими и были облицованы железом, так что всякое расширение оказалось невозможным. Обливавшиеся потом инициаторы переноса злились, противники злорадствовали и хохотали до упаду; советы и остроты сыпались со всех сторон, обстоятельства становились критическими, и из трагикомедии легко могла бы выйти трагедия. Все уже отступились, когда явился старший офицер и решил, что кусок пианино надо отнять. Посыпались насмешки: как это — пилить пианино. Но, действительно, это был единственный исход. И вот появился судовой плотник с пилой и начал пилить пианино. Думаю, что звуков пиления пианино никто еще никогда не слыхивал, а потому в одной группе офицеров раздался гомерический хохот, а в другой — плохо скрываемая злоба и досада. Когда был отпилен порядочный кусок, остатки пианино внесли на место, и стараниями тех же двух инициаторов оно снова было собрано к двум часам ночи. Плотник искусно приделал отпиленную часть, и офицеры стали снова извлекать увеселяющие звуки».


Добавим в этой связи, что в кают–компании «Авроры» и в наши дни стоит пианино. Но это не тот самый знаменитый инструмент, что пилил корабельный плотник под руководством офицеров крейсера. Сейчас посетители корабля–музея могут наблюдать фортепьяно с императорской яхты «Полярная Звезда». Что же касается реликвии, прошедшей Цусиму, то о ее судьбе автору, увы, ничего не известно.

С Петровских времен было заведено, что сервировка кают–компанейского стола должна находиться на должном уровне. Для парадных случаев существовали серебряные приборы и хрусталь; даже в дальнем плавании были обязательны салфетки и другие аксессуары, положенные в приличном обществе. Например, указ Петра Великого от 1720 г. требовал иметь на кораблях два вида бокалов — зеленого стекла и прозрачного стекла. Из первых надлежало пить белое вино, а из вторых — красное.

Ревнители морских традиций в точности соблюдали петровское указание. Так, один из товарищей гардемарина Ашанина, приглашенного на завтрак к адмиралу, рекомендует ему наливать белое вино в зеленую рюмку, а красное — в маленький стакан. В противном случае флагман мог «взъерепениться».

Отметим, что сервировка для кают–компанейских столов отпускалась всегда «из казны». Поэтому на упомянутые выше серебряные приборы, а также посуду часто наносили монограмму корабля.

По–особому происходили трапезы в шторм.

На обеденном столе жестко закреплялась специальная бечевочная сетка (ее еще называли «скрипкой») или решетка, в ячейки которой ставились тарелки и клались приборы. Бутылки, графины и стаканы клались в решетку плашмя. Как писал современник, «вестовые [239] выписывали вензеля и делали необыкновенные акробатические движения, чтобы донести блюда по назначению и не разметать яства по полу. Приходилось выбирать моменты и обедающим, умело ими пользоваться, чтобы благополучно донести вилку до рта, не разлить вина или не обжечься горячим чаем, который подавался в стаканах, завернутых в салфетку».

Использовался и другой вариант. На сохранившихся до сей поры старых парусниках (например, на сильно выгоревшем в 2007 г. британском «чайном» клипере «Катти Сарк») можно было видеть крайне любопытный подвесной стол, как раз и использовавшийся в шторм.

К подволоку крепился специальный крюк, к которому на длинной медной штанге приделывалась круглая толстая деревянная столешница диаметром около метра. В ней были проделаны различной глубины «лунки» разного радиуса, в которые было положено вставлять стаканы и плошки с едой.

Таким образом, при сильной качке стол мог принять положение, параллельное палубе клипера.

Впрочем, ни «скрипка», ни другие приспособления от боя посуды не всегда спасали. Как рассказывает один из мемуаристов, в дальних походах зачастую чай приходилось из–за отсутствия стаканов пить из «пустых горчичниц».

За офицерский стол отвечал особый человек — «содержатель кают–компании». Его бюджет формировался из «столовых денег», которые полагались офицерам [240]. Он закупал продукты, которые позже передавались офицерскому коку, и следил за разнообразием меню.

По уставу содержателя кают–компании офицеры должны были переизбирать каждые три месяца, однако на практике бывали и «вечные содержатели», которые исполняли свои обязанности на протяжении всего срока службы на том или ином корабле. Теоретически содержателя можно было заменить и «вольным» буфетчиком, однако шли они во флот крайне неохотно, поскольку «кочевая» морская жизнь нравилась не всем. Кроме того, буфетчику нужно было платить жалованье, что увеличивало расходы офицеров.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация