Но вернемся из гвардии в обычные строевые части Российского Императорского флота
На берегу жизнь матроса проходила в так называемых «экипажах» — береговых учреждениях, формировавших команды нескольких кораблей. Впервые экипажи появились в том же 1810 году, заменив понятие «береговая команда». Впрочем, береговые части флота продолжали в официальных и неофициальных документах именовать «береговыми командами» вплоть до 1917 года
Итак, в составе Балтийского флота было образовано 52 корабельных и восемь гребных экипажей
[226], Черноморского флота — 31 корабельный и четыре гребных экипажа Каспийская флотилия состояла из трех флотских экипажей. В 1816 году экипажи были реформированы путем объединения с гребными экипажами и укрупнением. На Балтике появились флотские экипажи с первого по 27-й, на Черном море — с 28-го по 44-й. На Каспии базировался 35-й флотский экипаж. Позже были образованы Архангелогородский (Беломорский) и Охотский флотские экипажи. Отметим, что нумерация экипажа относительно того или иного морского театра могла меняться.
В каждом экипаже обычно состояло около тысячи человек, разделенных в 1844 году на четыре роты. По штатам 1837 года в каждом экипаже полагалось иметь следующее количество строевых офицеров: один капитан первого ранга (командир экипажа), один капитан второго ранга, четыре капитан-лейтенанта, а также по 12 лейтенантов и мичманов.
Условия службы матросов во времена императора Николая I были крайне тяжелыми. Так, в 1853 году на каждую тысячу матросов Черноморского флота приходилось по 21,5 покойника (736 человек в целом), из них 11 человек покончило собой. В предыдущем, 1852 году, ушло из жизни по своей воле 36 человек, а 420 человек — ударилось в бега.
Согласно приказу по Морскому ведомству за № 45 от 29 марта 1863 года, нижних чинов экипажей «для единообразия в военном обучении» необходимо было занимать строго определенными занятиями.
На первом месте стояла «рекрутская школа», то есть «одиночное и шереножное учение и ружейные приемы». Затем следовали десантные учения в составе роты, артиллерийские учения, гимнастическое учение и фехтование, пальба в цель из орудий и ружей. Кстати, отдельным пунктом были обозначены «вольные гимнастические движения в казармах по утрам».
Обучение грамоте предполагалось производить при матросских библиотеках и при экипажах. В роли учителей должны были выступать грамотные нижние чины, прошедшие через учебные команды, под наблюдением офицеров.
Матросской библиотеке для морских команд в Санкт-Петербурге был посвящен отдельный циркуляр Инспекторского департамента Морского ведомства от 12 ноября 1863 года.
Библиотекой могли пользоваться не только нижние чины, но также их дети и ученики адмиралтейских мастерских. Последние две категории допускались для занятий грамоте, причем дети, само собой, с разрешения родителей. Матросы могли посещать библиотеку «только в свободное от занятий по боевому образованию нижних чинов время».
Отдельным пунктом стояло «обучение грамоте, такелажному мастерству и обхождению с оружием».
Не были забыты также портовые работы, для которых требовались «специальные познания». К ним относились такелажные работы, погрузка и разгрузка судов и так далее.
До 1860-х годов существовали также рабочие и ластовые экипажи.
Рабочие экипажи объединяли нестроевых матросов (включая различных мастеровых). Они использовались для кораблестроительных, ремонтных и адмиралтейских работ в портах. В одном только Кронштадте в различные годы насчитывалось до 11 рабочих экипажей общей численностью до десяти тысяч человек. Комплектовались рабочие экипажи как из рекрутов флота, так и из крестьян, занимавшихся ремеслами.
После Крымской войны 1853–1856 годов руководство Морского ведомства наконец всерьез озаботилось условиями жизни и работы матросов и унтер-офицеров рабочих экипажей.
В мае 1860 года Кораблестроительный департамент, по инициативе считавшегося либералом Генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, издал циркуляр, по которому в портах создавались специальные фонды «для поощрения казенных мастеровых». Деньги передавались в «безотчетное распоряжение» капитанов над портами, исходя из численности рабочей силы, имевшейся в них. Ежегодно на эти цели должно было выделяться две тысячи рублей для Кронштадтского и Санкт-Петербургского портов, одна тысяча рублей — для Архангельского порта, 600 рублей — для Астраханского порта/ Еще 600 рублей причиталось всем портам Черного моря, где после Крымской войны объемы строительства новых кораблей и судоремонта резко сократились по сравнению с началом 1850-х годов.
Четвертого января 1861 года приказом Генерал-адмирала (по Высочайшему повелению) были внесены изменения «в число рабочих часов», утвержденных еще пятого декабря 1806 года для Адмиралтейских Ижорских заводов и действующих для всех военных портов империи.
Документ отграничивал рабочий день в адмиралтействах и на заводах Морского ведомства «в освещаемых по вечерам мастерских, а также в освещаемых и на открытом воздухе в то время года, когда дневной свет позволяет работать одиннадцать часов в сутки и более» десятью часами.
«… Когда в неосвещаемых мастерских и на открытом воздухе работы будут производиться менее десяти, но более шести часов, давать мастеровым час времени на обед; а если шесть часов и менее, то работы производить на один шабаш
[227]. В том и другом случае мастеровые завтракают до прихода в адмиралтейства и на заводы.
За исключением этих двух случаев, время, необходимое для мастеровых на завтрак, обед, послеобеденный отдых и ужин, и вообще на приход на работы и уход с оных, не вводить в число обязательных рабочих часов.
По субботам работы производить на один шабаш и увольнять мастеровых с работы в два часа пополудни».
Распределение рабочих часов в зависимости от времени года, а также в соответствии с климатическими и «местными» условиями, возлагалось на капитанов над портами и начальников заводов Морского ведомства. Окончательное решение должны были принимать главные командиры и командиры портов, а по Адмиралтейским Ижорским заводам — директора Кораблестроительного департамента Морского министерства.
12 февраля 1861 года последовал еще один приказ Генерал-адмирала, который, на наш взгляд, заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью:
«Директор Инспекторского департамента, осматривая, 25 января сего года, во 2-й морской казарме
[228] помещение женатых нижних чинов 1-го рабочего экипажа, нашел один из покоев, наполненный дымом, и по расспросам узнал, что большая часть очагов и печей в этом этаже постоянно дымит со времени водворения семейств в этом помещении.
