Конечно же, подобная система создавала большие неудобства в комплектовании и снаряжении флота. Отсутствие централизации не позволяло в мирное время проводить учения, унифицировать вооружение и корабли, а также приводило к жестоким спорам относительно главенства над соединенным флотом. Купцы разных провинций, имевшие совершенно разные коммерческие интересы, очень часто не могли договориться о стратегии использования флота. Так, после возобновления войны с Испанией (в апреле 1621 года) мнения по основным задачам эскадр сильно разделились. Амстердам, традиционно ориентированный на внешнюю торговлю и коммерцию с колониями, настаивал на использовании больших сил именно в колониях. Купцы северной части провинции Голландия считали, что убытки от испанского каперства в Северном море и от эмбарго они вполне могут возместить захватами испанских колоний и кораблей в Новом Свете и Азии. Поэтому уже через три месяца после начала военных действий (3 июня 1621 года) в Амстердаме создается голландская Вест‑Индская компания. В главе 40‑й Устава этой компании (мы полностью приводим этот Устав в Приложениях) говорилось: «Если какие‑либо силы будут мешать торговле компании – мы разрешаем ей вести военные действия от имени государства; для этого Компания получает 16 военных кораблей, 4 вооруженные яхты и 150 торговых судов, которые вкладчикам дозволяется вооружить по своему усмотрению. <…> Все военные корабли и вооруженные суда подчиняются адмиралу, который назначается Общим Советом Компании и подотчетен этому Совету, а также обязан исполнять все его резолюции». Естественно, что корабли, выделенные в помощь ВИК, были отняты из соединенного флота, что вовсе не обрадовало другие провинции. Купцы Роттердама, другого крупного коммерческого города Нидерландов, имели основные интересы на Балтике, а также в торговле с Фландрией. Все усилия Маасского адмиралтейства были направлены на блокаду Дюнкерка и на защиту балтийских конвоев. Фрисландия жила в основном за счет сельдяного промысла, поэтому основной их задачей была защита буссов рыбаков, выходящих в Северное море, однако сил только этих двух провинций совершенно не хватало.
Все это усугублялось некомпетентным командованием голландского флота. 16 октября 1622 года лейтенант‑адмиралом Голландии и Западной Фрисландии стал бывший капитан 20‑пушечного «Меермин» Филипс ван Дорп, только год назад пришедший во флот. Он сменил на этом посту престарелого Йохема Хендриксоона Свартенхольта, знаменитого флотоводца войны 1568–1609 годов. Назначение Дорпа объяснялось не способностями нового адмирала, а близостью его семьи (отец новоиспеченного лейтенант‑адмирала командовал полком у батюшки Морица – Вильгельма «Молчаливого»
[13]) к дому принцев Оранских. Скорее всего, Мориц Нассауский хотел иметь на подобном посту своего человека, который проводил в жизнь все его решения. Дорп оправдал эти чаяния, полностью поддерживая штатгальтера во всех начинаниях. Однако в адмиральство Филипса блокада Дюнкерка и охрана конвоев велись из рук вон плохо, и хотя в 1624 году он добился некоторых успехов, захватив несколько корсарских судов, в целом ситуация во внутренних морях Голландии оказалась плачевной.
Ситуацию с флотом Голландии можно кратко охарактеризовать известной русской поговоркой: «Кто в лес, кто по дрова». Все усилия фризов доказать выгодность защиты рыбных промыслов наталкивались на совершенное непонимание амстердамских купцов, крики роттердамцев о плотной блокаде Дюнкерка совершенно не трогали остальных, а призывы амстердамцев резко увеличить военный флот Вест‑Индской компании представителями других адмиралтейств воспринимались как совершенное издевательство. Именно подобное положение вещей стало причиной больших успехов испанской Фламандской эскадры в Северном море. Голландцы никак не могли договориться о совместных действиях, что позволяло дюнкеркцам раз за разом прорывать хлипкие блокирующие заслоны и выходить на охоту. Испанцы, совершенно не разбирающиеся в особенностях морской политики разных провинций, захватывали и груженые сельдью буссы фризов, и набитые корицей и гвоздикой флейты амстердамцев, и пинасы с солью и вином роттердамцев. В результате страдали все.
Число военных кораблей Нидерландов было довольно небольшим, но в случае необходимости голландцы широко реквизировали торговые суда, ставя на них дополнительные пушки. Еще Уолтер Рейли писал, что в Нидерландах «столько кораблей, сколько в одиннадцати христианских королевствах, вместе взятых». Соединенный флот Голландии мог составлять до 150 кораблей, из которых около 50 были специальной военной постройки.
Хотя в голландском флоте (как и в испанском) использовались галеоны, все же основным типом корабля был «орлогсхип» (военный корабль). Это был своего рода переходный тип между галеоном и линейным кораблем. Голландские «орлогсхипы» несли от 18 до 42 орудий, имели два или три яруса парусов и одну закрытую батарейную палубу (дек). В 1632 году на верфях Роттердама по заказу Маасского адмиралтейства был спущен на воду двухдечный (то есть имевший две закрытые орудийные палубы) флагман голландского флота – 56‑пушечный «Амелия», названный в честь супруги штатгальтера Голландии принца Оранского – Эмилии фон Сольмс. Этот корабль был новым словом в военном кораблестроении, судно строилось с учетом пожеланий военных как флагманское и в новой войне стало неизменным флагшипом адмирала Тромпа
[14].
Очень популярным кораблем в Соединенных Провинциях был флейт. Из описания современников: «В 1595 году в Хорне было спущено на воду судно, которое называют хорнским бегуном или флейтом; оно построено очень широким, так что его ширина не менее, чем вчетверо, меньше его длины, а другие были еще длиннее и очень удобны для плавания по морю, так как способны ходить под парусами против ветра и имеют малую осадку». Вообще флейтом называли трехмачтовое транспортное судно XVI – XVIII веков, имевшее небольшую осадку. Отличительной особенностью флейта была круглая корма и сильно заваленные внутрь борта, делавшие палубу довольно узкой. До начала XVIII века несли на фок– и грот‑мачте прямые, а на бизань‑мачте – только косые паруса. Вооружались 4–26 мелкими пушками (в зависимости от размеров кораблей и калибра орудий) и могли использоваться в военном флоте в качестве транспортов или вспомогательных боевых единиц. Парусное вооружение фок– и грот‑мачт у флейтов состояло из фока и грота и соответствующих марселей, а позже, на больших флейтах, и брамселей. На бизань‑мачте выше обычного косого паруса поднимали прямой парус крюйсель. Это, естественно, потребовало удлинения мачт, но в то же время сами паруса, сделавшись меньшими по площади, потребовали меньшего количества матросов для управления ими. Именно на флейтах впервые были установлены штурвалы.
