– О. – Кортни смахнула прядь волос, упавшую на глаза, и щелкнула пальцами. – Верно. Я и забыла. Она заезжала домой на пару часов, когда ее переводили в другую клинику.
Спенсер принялась пересчитывать мутные стеклянные плитки на задней стене кабинки, пытаясь принести хоть немного смысла и порядка в этот хаос.
– Но, если Кортни всегда притворялась Эли, как я могу знать, что ты не Кортни?
– Она не Кортни, – настаивала Эмили. Блондинка тоже покачала головой.
– А как же кольцо? – не сдавалась Спенсер, показывая на голый палец Кортни. – На мизинце девушки, найденной в яме, было кольцо с инициалами Эли. Если ты – Эли, почему тогда кольцо носила Кортни?
Кортни поморщилась, как будто залпом опрокинула рюмку яблочного шнапса.
– Я потеряла кольцо утром, перед нашим девичником. Не сомневаюсь, что его украла моя сестра.
– Я не помню, чтобы на тебе было кольцо в ту ночь, – поспешила заметить Эмили.
Спенсер сердито посмотрела на Эмили. Конечно, Эмили хотелось верить в возвращение Эли – она мечтала об этом все последние четыре года. Но как бы Спенсер ни старалась вспомнить, она не могла сказать с уверенностью, было ли на руке Эли кольцо в ночь девичника.
Какие-то парни с короткими торчащими волосами прошли мимо кабинки, заглядывая с интересом и раздумывая, не приударить ли за ними, но, видимо, почувствовали напряженную обстановку и смотались прочь. Кортни взяла Спенсер за руки.
– Помнишь тот день, когда мы поссорились в амбаре? Три с половиной года я думала об этом. Я так виновата перед тобой. И я сожалею о многом – даже о том, что вывешивала перед окном свою хоккейную форму, чтоб ты могла увидеть. Я знала, что тебя это бесит. Но это все из-за ревности… и неуверенности. Меня всегда мучила мысль, что это ты заслуживаешь места в хоккейной команде, а не я.
Спенсер крепче впилась пальцами в мягкое кожаное сиденье, пытаясь дышать ровно. Любой мог знать о ссоре в амбаре – Спенсер пришлось рассказать всю информацию полиции. Но про хоккейную форму в окне? Об этом Спенсер не рассказывала даже подругам.
– И я сожалею обо всем, что связано с Йеном, – сказала Кортни – или все-таки Эли? – Мне не следовало говорить тебе, что я собираюсь рассказать Мелиссе про ваш поцелуй, в то время как я встречалась с ним. И не надо было говорить, что это я заставила его поцеловать тебя. Тем более я это выдумала.
Спенсер стиснула зубы, и в ней снова закипели ярость, стыд и злость, которые управляли ею во время той ссоры.
– Ну, спасибо.
– Знаю, я была стервой. Мне потом было так хреново, что я даже не стала встречаться с Йеном. Вместо этого я побежала к себе. Так что в каком-то смысле ты спасла меня, Спенс. Если бы мы тогда не поссорились, я бы оказалась в лесу и стала легкой добычей для Билли. – Эли промокнула глаза салфеткой. – И прости, что не сказала тебе, что знаю о нашем родстве. Я раскопала это незадолго до нашего последнего девичника и сама не знала, как быть.
– Кстати, а откуда ты узнала? – слабым голосом спросила Спенсер.
Зазвучала песня Леди Гаги, и толпа взорвалась восторженными криками.
– Это ведь не так важно, правда? – ответила она. – Главное – это то, о чем я тебе сказала вчера у меня дома. Я хочу начать с чистого листа. Чтобы мы стали сестрами, о которых всегда мечтали.
Стены кабинки бешено закружились перед глазами. У стойки бара шумела жадная до выпивки молодежь. Спенсер уставилась на Кортни, вглядываясь в ее маленькие розовые ручки, округлые ногти, длинную шею. Могла она быть Эли? Спенсер скрупулезно изучала девушку, как если бы пыталась отличить очень искусную подделку от дизайнерской сумки Fendi. Разница, как известно, в деталях.
И все же… это многое объясняло. Лишь только Кортни ступила на сцену во время пресс-конференции, у Спенсер возникло странное ощущение какого-то… фейка. Тайная близняшка посмотрела на них, узнавая. Она назвала Эмили Киллером. Она украсила свою комнату именно так, как это сделала бы Эли. Она в точности копировала Эли во всем, что не под силу лучшему имитатору – даже близнецу. Выходит, это та девушка, которая подружилась с ней во время благотворительного марафона. Заставила Спенсер почувствовать себя популярной, особенной.
Но тут она вспомнила зловещие фотографии, сделанные Билли во время их ночного девичника. Если бы только Эли позволила Спенсер открыть жалюзи, если бы не упрямилась, они бы увидели, кто там прячется. И не случилось бы того, что случилось.
– Мы были неразлучны целых два года. Почему ты так и не рассказала нам о своей сестре? – спросила Спенсер, приподнимая прилипшие к шее волосы. Казалось, толпа в зале стала еще гуще. Спенсер запаниковала, чувствуя себя в ловушке, как это было однажды, когда они с Мелиссой застряли в переполненном лифте универмага Saks в «черную пятницу».
Эли сдула со лба белокурую челку.
– Мои родители просили меня этого не делать. И к тому же… мне было стыдно. Я не хотела, чтобы вы, ребята, задавали всякие неудобные вопросы.
Спенсер фыркнула с усмешкой.
– Вроде тех, что обычно задавала нам ты?
Эли беспомощно смотрела на нее. Эмили втянула нижнюю губу. Музыка грохотала где-то в глубине зала.
– Ты знала все наши секреты, – продолжала Спенсер дрожащим голосом. Гнев нарастал в ней, как снежный ком, что катится с холма. – Ты использовала их как орудие власти над нами. И боялась, что, если мы узнаем твой секрет, ты лишишься своей власти. У тебя не останется никаких рычагов.
– Ты права, – признала Эли. – Думаю, в этом все дело. Простите меня.
– Почему ты не попыталась связаться с нами из больницы? – не унималась Спенсер, распаляясь все больше. – Мы были твоими лучшими подругами. Ты должна была хоть что-то нам сказать. Ты представляешь, что мы пережили после твоего исчезновения?
Эли беззвучно шевелила губами, пытаясь подобрать слова:
– Я…
Спенсер перебила ее:
– Ты хоть представляешь, как тяжело это было? – Слезы струились по ее лицу. Проходящая мимо парочка изумленно уставилась на нее и поспешила прочь.
– Мне тоже было нелегко! – возразила Эли, качая головой. – Я хотела рассказать вам, ребята, клянусь! Поначалу я не звонила вам, потому что не могла. Лишь через несколько месяцев мне позволили пользоваться телефоном, но к этому времени уже начался восьмой класс. Я подумала… ну, после того зла, что я вам причинила, вы все равно не захотите принять меня обратно. – Она упрямо смотрела в толпу. – И что вы, наверное, рады моему исчезновению.
– Это неправда, Эли, – тут же запротестовала Эмили, касаясь ее руки.
Эли отдернула руку.
– Да ладно. Хоть немного правды в этом есть, верно?
Спенсер уставилась в свой полупустой бокал с мартини. Это было правдой. После исчезновения Эли Спенсер действительно вздохнула с облегчением, избавившись от постоянных подколок и унижения. Но если бы Эли позвонила ей из больницы, Спенсер без оглядки бежала бы до самого Делавэра.
