Она уставилась на блондинку, стоявшую на крыльце. Сестра Эли казалась выше ростом, и волосы у нее были чуть темнее, чем у Эли, а лицо поуже, но в остальном она почти не отличалась от бывшей лучшей подруги Спенсер. В черных леггинсах, черных балетках, мешковатой синей рубашке на пуговицах и укороченной белой куртке, с полосатым шарфом, завязанным петлей на шее, светлыми волосами, убранными в низкий пучок, яркими губками бантиком и глазами-сапфирами, она выглядела как французская топ-модель.
Краем глаза Спенсер заметила, что ее сестра, Мелисса, пробирается сквозь толпу. Обогнув шеренгу полицейских, она подошла к Джейсону ДиЛаурентису и зашептала ему на ухо. Джейсон побледнел, повернулся к Мелиссе и что-то сказал в ответ.
Неприятное ощущение разлилось в животе Спенсер. Почему Мелисса здесь? И что она делает? Спенсер не видела, чтобы Мелисса и Джейсон общались с тех пор, как оба закончили школу.
Мелисса вытянула шею и уставилась на Кортни. Та заметила ее пристальный взгляд и вздрогнула. Улыбка на губах потухла.
Что за чертовщина?
– Как вы относитесь к заявлению Уильяма Форда о его невиновности? – выкрикнул голос из толпы, отвлекая внимание Спенсер. Вопрос задала высокая блондинка-репортер из первого ряда.
Миссис ДиЛаурентис поджала губы.
– Я думаю, что это возмутительно. Доказательства его вины налицо.
Спенсер снова повернулась к Кортни. У нее кружилась голова. Происходящее выглядело в высшей степени странным. Кортни перехватила ее взгляд, а потом скользнула глазами по лицам других девушек. Убедившись, что ее заметили, она кивнула в сторону боковой двери дома.
Эмили напряглась.
– Она хочет, чтобы мы?..
– Да вряд ли, – сказала Спенсер. – Она ведь нас даже не знает.
Кортни наклонилась и что-то шепнула матери на ухо. Миссис ДиЛаурентис кивнула и улыбнулась толпе.
– Моя дочь немного ошеломлена таким вниманием. Она покинет нас ненадолго, ей нужно отдохнуть.
Кортни повернулась к двери. Прежде чем скрыться в доме, она оглянулась через плечо и подняла бровь.
– Мы должны идти? – с тревогой спросила Ханна.
– Нет! – вырвалось у Арии в тот же миг, когда Эмили воскликнула: – Да!
Спенсер нервно покусывала мизинец.
– Надо узнать, чего она хочет. – Она схватила Арию за руку. – Пошли.
Они прошмыгнули мимо дома, обогнули переросший куст остролиста и юркнули в окрашенную алой краской боковую дверь.
Огромная кухня благоухала гвоздикой, оливковым маслом и освежителем воздуха Febreze. Один из стульев стоял под странным углом, как будто на нем только что сидели. Спенсер узнала керамические банки для муки и сахара от Delft, которые стояли у микроволновки и перекочевали сюда из старой кухни ДиЛаурентисов. На дверце холодильника висел начатый кем-то список покупок. «Желе. Соленья. Французский хлеб».
Когда из коридора появилась Кортни, на ее до жути знакомом лице блуждала улыбка, и Спенсер почувствовала, что ноги стали ватными. Ария пискнула.
– Обещаю, что не буду кусаться, – сказала Кортни. Ее голос звучал в точности, как у Эли – хрипловато и соблазнительно. – Я хотела встретиться с вами наедине, прежде чем начнется настоящий дурдом.
Спенсер нервно закручивала свои русые волосы в конский хвост, не в силах оторвать глаз от девушки. Казалось, будто Эли выползла из ямы на своем старом дворе, вернулась в собственную оболочку и снова стала живой и невредимой.
Девушки, не моргая, смотрели друг на друга широко распахнутыми глазами. Часы на микроволновке отстучали минуту и показывали уже не 3.59, а 4.00.
Кортни взяла с рабочего стола желтую вазочку с солеными крендельками и подошла ближе.
– Девчонки, вы ведь когда-то были лучшими подругами моей сестры, верно? Спенсер, Эмили, Ханна, Ария? – Она по очереди показывала на каждую.
– Да. – Спенсер ухватилась пальцами за спинку стула, вспоминая, как в шестом классе она, Ария, Ханна и Эмили пробрались на задний двор дома Эли в надежде украсть ее кусочек флага для «Капсулы времени». Эли – в розовой футболке и босоножках на танкетке – вышла на крыльцо и застукала их. Сообщив девочкам, что они опоздали – флаг уже кто-то украл, – она указала на Спенсер и спросила: «Ты – Спенсер, верно?» После чего заставила остальных представиться, делая вид, будто она слишком популярна, чтобы помнить их имена. Тогда впервые Эли заговорила с ними, а неделю спустя они стали для нее новыми лучшими подругами.
– Эли мне рассказывала о тебе. – Кортни предложила девушкам крендельки, но все отказались от угощения. Спенсер даже думать не могла о еде. В животе и без того творилось бог знает что. – Но она никогда не рассказывала вам обо мне, я угадала?
– Н-нет, – хрипло произнесла Эмили. – Ни разу.
– Тогда могу себе представить, насколько странно все это выглядит, – сказала Кортни.
Спенсер начала возиться с корковыми подставками под стаканы с надписью «ВРЕМЯ МАРТИНИ!», оформленной большими буквами в стиле пятидесятых.
– Так… где ты была? В больнице или где-то еще? – спросила Ария.
Не сказать, чтобы Кортни выглядела больной. Ее кожа излучала сияние, словно подсвеченная изнутри. Светлые волосы блестели, как будто их каждый час обрабатывали бальзамом. Спенсер вгляделась в лицо Кортни, и ее словно током ударило: если Эли приходится ей сводной сестрой, значит, и с этой девушкой они тоже сестры. Она вдруг остро осознала, насколько Кортни похожа на мистера Хастингса… и Мелиссу… и Спенсер. У Кортни были длинные тонкие пальцы ее отца, такой же аккуратный нос, небесно-голубые глаза Мелиссы и та же ямочка на правой щеке, что и у Спенсер. У бабушки Хастингс тоже была такая ямочка. Удивительно, что Спенсер не замечала этого сходства при жизни Эли. Впрочем, тогда она еще не знала историю своей семьи, и ни к чему было присматриваться.
Кортни задумчиво жевала. Хруст крендельков эхом разносился по кухне.
– Что-то вроде того. Я была в известном местечке под названием Рэдли. А после того, как его превратили в отель, или что там еще, меня перевели в интернат-клинику Эддисон-Стивенс. – Она произнесла название с нарочитым британским акцентом, закатывая глаза.
Спенсер и подруги обменялись изумленными взглядами. Ну, конечно. Пациентом Рэдли был вовсе не Джейсон ДиЛаурентис, а Кортни. Его имя значилось в журнале, потому что он навещал ее. И Ханна рассказывала, что Айрис, ее соседка по палате, нарисовала портрет Эли в какой-то тайной комнате. Но Айрис, должно быть, знала Кортни, а не Эли.
– Так… у тебя были… проблемы с психикой? – осторожно спросила Ария.
Кортни нацелила на нее кренделек, как кинжал.
– Интернат предназначен не только для психически больных, – отрезала она.
– Ой, – Ария зарделась от смущения. – Извини. Я не знала.
