Но точно не людьми.
– О боже, – прошептала Энн.
Расс почувствовал, как сердце заколотилось у него в груди, и остановил вездеход. Они никогда не видели ничего, что имело бы такую форму подковы или необычное строение, как у биомеханоида, но вероятнее всего, это было судно. Звездолет. И судя по разрушенным скалам и грудам обломков вокруг него, Расс понял, что он упал сюда в результате крушения, пропахав камень и взметнув пепел в момент удара.
– Ну что, родные мои, – сказал Расс, – в этот раз нам крупно повезло.
Дети сдвинулись в сторону, и Энн натянула теплую куртку, шлем и очки для защиты от задувающей пыли. Расс заглушил двигатель и последовал ее примеру. При этом все четверо продолжали возбужденно тараторить. Они надели ремни с пробоотборниками, фонариками и рациями ближнего действия, позволявшие им переговариваться без необходимости срывать голос в крике.
Взяв камеры и проверив оборудование, Расс с женой выбрались из вездехода и спрыгнули на землю. На них обрушились мощные порывы ветра, и Расс постарался встать так, чтобы заслонить от него Энн. Ветер напомнил ему об Отто и Кёртисе, и он мысленно пообещал себе быть осторожнее обычного и следить за небом – нет ли там признаков, что погода портится.
Дыхание облачками вырывалось у них изо рта. Температура упала.
– Вы, дети, оставайтесь внутри, – крикнула им Энн. – И без выходок! Мы скоро вернемся.
Включив фонарь на шлеме, Расс двинулся к заброшенному объекту, продираясь сквозь пыль, а затем взбираясь на скальный выступ, что вырисовывался среди пепла. Энн догнала его, когда он задержался, чтобы изучить форму и странную текстуру корабля.
– Не стоит ли нам сообщить, что мы нашли? – спросила Энн.
– Давай сначала узнаем, что это, – предложил Расс.
– А может, просто скажем: «огромная странная штуковина»? – хмыкнула Энн.
Это была шутка, но произнесла она ее с достаточной серьезностью. В голосе Энн слышалась тревога, и Расс не мог ее в этом винить. По правде сказать, ему и самому было слегка не по себе, хотя он и не желал этого признавать. С виду «огромная странная штуковина» пролежала здесь целую вечность – может, несколько столетий. Чем бы она ни была когда-то, сейчас она мало чем отличалась от старого скрипучего дома с привидениями, который стоял в тишине где-нибудь на отшибе.
Энн обогнала его, спустившись с выступающей скалы сквозь вихрящийся пепел и поднявшись по каскаду камней рядом с самим кораблем. Расс коснулся поверхности корпуса одетой в перчатку рукой: проведя в одну сторону, он почувствовал, что текстура была грубой и пролинованной, в другую – наоборот, гладкой.
Они двинулись вдоль корабля, но уже через несколько минут Энн, шедшая впереди, замерла.
– Что это? – спросил Расс, поравнявшись с женой.
А потом он увидел то, что заставило ее остановиться. Это был крупный, неровный прорез в металлическом корпусе, из которого проглядывала, словно дыша на них изнутри, чернота.
– Что это? – повторила Энн. Пристально посмотрев на него, она заметила за его маской безумную ухмылку.
– По-моему, это проход внутрь.
Она направила фонарик, крепившийся к ее ремню, вперед и включила его. Расс последовал ее примеру.
14
НАРУШЕНИЕ И ДОЛГ
ДАТА: 21 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 11.21
Всю первую неделю, что Бракетт провел в должности командира, сержант Марвин Дрейпер и его подельники испытывали его терпение. Они перешептывались друг с другом в его присутствии, постоянно опаздывали, устраивали споры между собой и с другими морпехами. Бракетту хотелось посадить их под домашний арест, но он не мог держать их там вечно – какой бы манящей ни была такая перспектива.
Последняя их выходка, имевшая место менее двенадцати часов назад, заключалась в том, чтобы напиться и пробраться в стойло, где капрал Петтигрю продемонстрировал свое любимое развлечение детства – толкать коров, ради забавы сбивая их с ног.
Такого поведения Бракетт мог ожидать от каких-нибудь юнцов из колледжа, но не от Колониальных морских пехотинцев.
Это было уже слишком.
– Вы должны принять решение, – заявил он пятерке пехотинцев, выстроившейся в ряд у него в кабинете. – Либо вы занимаете место в строю, либо проводите оставшуюся часть своего времени на Ахероне под домашним арестом, пока я не смогу перевести вас в какое-нибудь место, еще более отдаленное, чем эта дыра.
Дрейпер поднял небритый подбородок.
– Сэр, неужели такое место существует?
Нгуен и Петтигрю в лице не изменились, но Стамович изобразил ухмылку. Его заботило лишь то, что Дрейпер был вожаком стаи в «Надежде Хадли», и он был совершенно убежден, что это никогда не изменится. Рядовой Юсеф, однако, прикрыла глаза и крепко сжала губы, то ли от злости на Дрейпера и Стамовича, то ли от отвращения к ним, то ли и от того и от другого вместе.
Бракетту хотелось выбить из Стамовича все дерьмо, но он знал, что единственным способом приструнить жополиза было надрать ту жопу, которую он любит лизать. Поэтому он перевел взгляд на Дрейпера и подступил к нему поближе.
– Как меня зовут, сержант? – рявкнул он.
– Бракетт, сэр! – отчеканил тот, как всегда дерзко.
– Подумай еще!
– Капитан Бракетт, сэр!
Петтигрю, Нгуен и Юсеф все как один занервничали. Стамович наблюдал за диалогом боковым зрением, все еще с тенью ухмылки, уверенный, что его любимая задница выйдет победителем.
– Смотри мне в глаза, сержант! – продолжил Бракетт.
Дрейпер, с усмешкой, повиновался, показав свою истинную природу.
– Я твой командир, – проговорил Бракетт, тихо, глаза в глаза, уставившись на Дрейпера так злобно, что ему самому показалось, будто его взгляд вот-вот прожжет сержанту мозг. – Если я прикажу тебе вылизать начисто пол языком – ты это сделаешь. Если я захочу, чтобы встал на голове в углу и простоял так целый месяц – ты это сделаешь. Если я посажу тебя под домашний арест и полностью лишу общения, то ты, черт возьми, там и останешься, пока у тебя со скуки глаза на лоб не полезут.
Стамович моргнул и слегка замялся.
Но Дрейпер все еще выглядел достаточно уверенным в себе. Бракетт понимал, что дал маху, выпустив его на волю, но теперь он был готов пойти до конца.
– Думаешь, если тебе не нравится новый командир, то будет легко добиться перевода? – Бракетт посмотрел на каждого по очереди, прежде чем снова вернуться к Дрейперу. Он склонился вперед, придвинувшись так близко, что Дрейпер был вынужден сделать шаг назад. – Если хочешь отсюда убраться, тебе нужно, чтобы я подписал бумажку. Если тебя кто и отпустит, то это буду я. Так что я не просто твой капитан или командир, Марвин. Я твой тюремщик. Твой надзиратель. Я твой личный бог. И я могу быть милостивым богом, а могу быть дьяволом, с которым тебе лучше не иметь дела.
